Они выбрались из саней. Пора расставаться. Наступал рассвет. Ветер и метель стихали.
Друзья простились. Вера и Литвин с подводчиками поехали в Трубчевск, а Дарнев и Сергей с новым отрядом в тридцать человек на подаренных колхозом десяти подводах, с запасом продовольствия тронулись на базу.
Десну перешли, когда совсем уже рассвело. Впереди был лес.
Каждый из молодых партизан смутно ощущал, что вступление в лес есть вступление в новую жизнь. Здесь, в этом бескрайнем, как море, лесу она только ещё начинается.
В лесу было тихо. Падали крупные снежинки, кружась между сосен… Дышалось легко, пахло мерзлой хвоей, далеко по лесу разносилось эхо санного скрипа и приглушенного говора.
Обоз остановился, когда впереди показались два всадника. В одном из них Волгин узнал Бондаренко. Бондаренко спешился и, с трудом шагая по снегу, подошел к Дарневу, обнял его и поцеловал.
— Поздравляю, Лёша, всех поздравляю! Вести идут впереди вас.
Бондаренко приказал ординарцу вести подводы в лагерь, а сам задержался с новичками, предложил закурить, задал несколько самых обычных вопросов. Люди улыбались, отвечали сдержанно. Постепенно партизаны окружили Бондаренко плотным кольцом, а с ним Дарнева и Волгина.
— Видели теперь, как вражеские мосты взлетают на воздух? — спросил Бондаренко. — Поздравляю вас с первой удачей и с новым боевым отрядом.
— И видели и слышали, — дружно ответили партизаны и прокричали вразброд «ура».
— «Ура»-то у вас пока не получается: отвыкли, видимо, — сказал Бондаренко. — А в командиры кого поставим? Волгин подойдет?
— Подойдет! — согласились партизаны. Здесь же решили назвать отряд именем Семена Михайловича Буденного, в честь колхоза, из которого пришло пополнение.
— Приступай к исполнению обязанностей, — сказал Бондаренко.
— Есть приступать! — ответил Сергей и подал команду: — Бросай курить. Строиться!
Бондаренко стоял на тропке и весело глядел на Волгина, на новичков.
Новички наперебой говорили что-то своему командиру, называли его по привычке Сережей.
— Товарищи, зачем по имени? Какой я теперь Сережа? Давайте по-партизански — тоже ведь по- дружески и запросто: «Товарищ командир!» Ясно?
— Ясно.
— Равняйсь! — скомандовал Сергей.
Бондаренко толкнул Дарнева локтем:
— Входит в роль. Пойдем.
— Нале-е-во! За мной шагом… марш!
Отряд дружно взял ногу.
Вскоре отряд имени Буденного получил самостоятельность. Бондаренко поручил Волгину выдвинуться с отрядом в Погару и расширить партизанское движение там.
15
Однажды Бондаренко разрешил юным подпольщикам из Трубчевска прийти в партизанский лагерь. Привел их Дарнев. Вера и девушки принесли партизанам подарки. Одних кисетов, расшитых шелком, более сотни. Принесли из города и белых булок, от которых партизаны давно отвыкли. Но самое важное в этой встрече было то, что молодые подпольщики увидели людей, поддерживавших в народе надежду и веру в будущее.
Рассказали девушки и о плане подпольной организации разгромить трубчевский гарнизон.
— Как в воду глядели, — сказал Бондаренко, выслушав девушек. — О чем мы думаем, вы мне и рассказываете. Вашу идею разгрома трубчевского гарнизона мы поддержим, но вам следует подумать и о восстании в городе.
Трубчевский райком несколько раз уже обсуждал вопрос о направлении деятельности подпольной группы. Трубчевск, стоящий в стороне от железной дороги, не имевший военных объектов и промышленности (единственный маслодельный завод почти не работал), всё же являлся административным и политическим центром большого района и там в подполье подобрались боевые товарищи.
Секретари Трубчевского райкома поговорили с девушками о том, как вести работу, снабдили свежими листовками, и Вера с подругами ушла домой.
— Надеюсь на вас, — прощаясь сказал Бондаренко. — Осторожность и спокойствие в вашей работе — главное. Как зеницу ока берегите организацию.
Вера ответила и за себя и за подруг:
— Алексей Дмитриевич, мы скорее погибнем, а организацию убережем.
Разведку, подготовку людей к вооружению городского актива возложили на Ивана Абрамовича и Дарнева. К этому времени Дарнев был уже командиром группы в отряде, но попрежнему продолжал поддерживать связь с городом.
Вскоре Литвин прислал через Дарнева сведения, что в Трубчевск прибывает эсэсовский отряд. Он пройдет из Гнилева на Радутино и на Трубчевск. Пришли вести и от Тимофея Ивановича. Их принес Андрейка.
Однажды поздно вечером в штабную землянку партизаны привели мальчика с завязанными глазами. В землянке повязку сняли. Бондаренко и Дарнев сразу узнали Андрейку.
— Ага! Попался, — пошутил Бондаренко. — Теперь, брат, не убежишь.
Андрейка протирал глаза рукавом не по росту сшитой шубы, но знакомые лица расплывались. Видимо, он устал и замерз и не сразу поверил своим глазам, хотя и обрадовался, что наконец-то, кажется, мытарства его кончились. Он даже попытался рассмеяться, но из глаз невольно покатились слезы.
Бондаренко подошел к мальчику, поцеловал его, торжественно подвел к столу и посадил рядом.
— А хвастал: никогда не плачу! — сказал Бондаренко. — Смотри, какой чумазый!.. Рассказывай, с чем пришел.
Андрейка ещё раз махнул по лицу рукавом шубы и сказал:
— Сейчас, дяденька… — Он исподлобья глянул на доставивших его двух партизан. — Они вон… Я им говорил — к вам иду. Срочно надо. А они: «Верим, говорят, а в полотенце тебя всё равно укутаем. Так, говорят, полагается». Аж лоб болит.
Бондаренко кивнул партизанам, конвоировавшим Андрейку. Когда они вышли, снял с мальчика шапку, шубу, бросил их на кровать.
— Зачем же так срочно я тебе понадобился? — спросил он.
Андрейка кашлянул, поерзал на скамейке, сел попрямее и с серьезностью старого деда повел рассказ.
— Все деревни дочиста сжигают и людей бьют. Никого не щадят немцы. Даже детишек в огонь бросают, — волнуясь и убыстряя рассказ, говорил Андрейка.
— И вашу деревню сожгли? — спросил Бондаренко.
— Нет. Наша пока цела. У нас штаб немецкий разместился. Никто из деревни не имеет права выходить. Вот Тимофей Иванович меня к вам и послал с письмом. Мамка письмо в штаны мне зашила.
Дарнев помог Андрейке извлечь зашитое письмо. Бондаренко бегло просмотрел его.
— Небось, есть хочешь? — спросил он Андрейку. — Поешь и ложись спать. Отдохни.
— Дядя Лёша, — спросил Андрейка Дарнева. — А где тётя Вера?
— Ее тут нет, Андрейка.
— А где она? Всё ещё в городе? А я думал, увижу её здесь. Скоро она вместе с вами будет?
— Скоро, — ответил за Дарнева Бондаренко. — Скоро все будем вместе, Андрейка. Бери ложку, ешь и отдыхай.
Пока Андрейка управлялся с ложкой так, что за ушами трещало, Бондаренко подал Дарневу письмо. Тимофей Иванович писал:
