— Не хочешь — не надо, а я, например, хочу.
— От работы только отлыниваете! — буркнул Женька и ушел на свой участок.
— Что между вами произошло? — спросил Валька.
— Характерами не сошлись, — ответил Антон. — Ну, значит, я думаю следующим образом… — и показал свою схему.
— Хм, ничего не возразишь, — сказал Валька, — все логично. Дай-ка я попробую.
Все стали в деталях уточнять движения.
— Ну как, установили связь между сенокосом и диалектикой? — насмешливо крикнул Женька. — А то ведь работа стоит!
Косари разошлись по участкам.
— Чего смеешься? — спросил Кирилл. — Хочешь, я тебя обгоню?
— Ты? Меня? Ха-ха-ха-ха! — деланно засмеялся Женька. — Пролетала тут одна синица, хвалилась море поджечь…
— Ты коси здесь, а я буду с того края. Потом посчитаем!
Женька с яростью обрушился на работу. Взмахи его следовали один за другим с лихорадочной быстротой, и в каждый он вкладывал всю свою силу.
— Меня? Обогнать? Шутишь, браток! Не родился еще такой человек… — свирепо шептал он.
А Кирилл начал косить не торопясь, пользуясь биомеханической схемой. Он тщательно следил за расслаблением мышц и все время старался помнить о левой руке, чтобы она вхолостую не гуляла за счет правой. Когда Женька, обливаясь потом, кончал четвертый ряд, он только начинал свой третий. Правда, его ряды были гораздо шире. А Женька, охваченный пылом соревнования, все рвал и рвал, останавливаясь только для того, чтобы смахнуть со лба пот и лихорадочно поширкать по косе бруском.
— Я вам покажу, как косит Евгений Пильщиков! Ишь чего захотели! Меня обогнать! Философы! Теоретики!
А Валентин и Сергей, наоборот, после обеда нашли общий темп и делали столь схожие движения, что казалось, будто работает синхронный механизм, а не живые люди. Антон первый час втягивался в работу, стараясь в каждое движение вкладывать не меньше, но и не больше силы, чем нужно. Наконец нашел прежний темп, и упоение от работы снова охватило его. Он запел в такт движениям, но на этот раз слышал себя, и пение давало ему необходимый ритм. Трава ложилась теперь рядами, которые были гораздо шире, чем в начале дня.
— Поет! Теоретик от сохи, — буркнул Женька.
Он уже устал, движения его замедлились, и нет-нет он ревниво поглядывал на Кирилла, который неторопливо догонял его. Взглянув на него, он опять бросался косить с удвоенной энергией, но раз от разу все быстрее затухал.
В работе потекли часы, для кого быстрей, для кого медленней. Солнце между тем уже завершало свой дневной путь и повисло над самыми верхушками леса. Тени косарей растянулись через весь луг. Повеяло прохладой. Со стана отчетливо доносилось мычание коров. Каждый с нетерпением ждал появления Полины. Наконец, когда солнце уже спряталось за деревьями, она пришла.
— Ай да мальчики! Ну и работнички! — услыхали самбисты. — Бросайте работу, шабаш!
Но они продолжали косить, делая вид, что не слышали ее. Оставалось докосить сущие пустяки, и тогда весь громадный луг будет взят с боем! Полина пошла вдоль участков, вымахивая деревянным углом сажени и шепча: «Один, два, три…» Последние взмахи! И позади выкошенный ровный луг с уже высохшими поблекшими валками сена на дальнем конце и свежими рядами травы на этой опушке.
Самбисты медленно сошлись к тропинке, присели в ожидании Полины.
— Ну, работнички, заслужили вы не только обед, но и хороший ужин! Пойдемте!
— Сколько?
— Вот этот участок — шестьдесят соток (там работали Сергей и Валя), этот — шестьдесят пять (она показала участок Кирилла и Жени), а вот этот, где ваш Медведь Иванович косил, — пятьдесят две сотки!
Обессиленные, еле двигая ногами, но веселые и оживленные пришли они на стан.
— Тише вы! — шикнула Полина. — Девушки уже спят! — Она в темноте подвела их к столу.
— А чего вы так рано ложитесь? — громким шепотом спросил Женька. — Посидели бы при свете, поразвлекались бы.
— А у нас ни света нет, ни развлекателей, да и вставать приходится чуть заря, вот и ложимся ранехонько. Девушки наши, наверно, уже третий сон видят.
Девушки за занавеской завозились, засмеялись, зашептались.
— Смотри-ка, во сне бредят, а главное — все до одной! — с ужасом сказал Сергей.
— Ну ладно, ладно, расшумелись там, кавалеров почуяли! — прикрикнула Полина. — Спать живо!
Она положила в миски чего-то ароматного, забытого, как воспоминания нежного детства. Самбисты попробовали: «Братцы! Ведь это картошка! Ура!» Быстро были очищены миски.
— Поленька! Еще по одной!
— Варвары! Вы моих девчат без еды оставите! Девушки между тем, одевшись, подошли и чинно сели за стол напротив самбистов.
— Скажите, девушки, подружке вашей…
— Отдай им, Полина, что с такими настырными сделаешь!
Самбисты поели и еще больше развеселились.
— Садитесь с нами, девушки, будем песни петь! Эх, сюда бы Валькин аккордеон!
— Что вы, сумасшедшие! На ночь-то глядя…
— Ладно, сегодня не хотите, завтра специально с музыкой придем, тогда никуда не денетесь.
Антон подсел к Полине, обнял ее за плечи и вкрадчиво спросил:
— Поленька, а много у вас картошки?
Полина рассмеялась.
— Я-то думала, он мной интересуется, а он про картошку.
— Нет, ты скажи: мы работали?
— Ну, работали.
— Заработали?
— Так ведь уговорились — будете до конца бесплатно получать по пять литров молока и полкило творогу каждый день.
— Поленька! — Антон вложил в голос всю силу убеждения и еще нежней обнял девушку. — Бог с ним, с молоком. Мы за него деньги платить будем. Вы нам картошечки дайте!
Сергей подсел с другого бока к Полине, тоже обнял ее и сказал проникновенно:
— Душа картошки требует, Поля! Душа — понимаешь такое слово?
— Что вы со мной, разбойники, делаете? Ну разве я могу устоять? Грех ведь на себя возьму: обещала продать вашему начальнику, как же я теперь?
— Поля! Подвысоцкий один, а нас пятеро! Подвысоцкий на вас не работал, а мы работали. Поля! где же справедливость?
— Ну как, девчата? Что с ними сделаешь?
Женька, Кирилл и Валька обошли стол и подсели к девушкам.
— Милые, не погубите!
— Ох, Поля! Видно, уж такая судьба наша женская — мужчинам уступать. Отдай им эту картошку.
— Ну, ладно. Пропадай моя головушка! Берите — вон там мешок в углу.
— Ура! — закричали самбисты. — Да здравствует колхоз «Ярославец» и его молочная ферма!
— Тише! Коров напугаете!
— И правда, ребята, пора идти, пока еще дойдем, и девушкам спать нужно. Счастливо, девушки! Приходите, к нам в гости, — сказал Антон.
Самбисты подхватили мешок с картошкой.
— Значит, Поленька, за молоко мы платим, а творожок-то бесплатно? — Антон задержал ее твердую
