- Теперь я понимаю, почему нас списали с тихоходной барки 'Надежда'! Вовсе не потому, что мы оба- бичи! Вовсе не потому! А потому, что ты - сука, а не матрос! Ты согнулся! Ты стал трус! А я остался орел! А ты согнулся!
Тут Тит не выдержал. Подскочил, и они оба стали драться, кататься в пыли по летней сибирской почве. В непосредственной близости от великой реки Е. Осуждаемые взглядами других граждан, постепенно скопившихся у дверей полуподвального помещения в чаянии сдачи пустой посуды.
Так печально закончилось чтение длинной газетной статьи двумя бывшими матросами. А ведь могло оно закончиться совсем по-иному - более светло, более радостно. Но этому помешали вышеописанные зловредные обстоятельства!
А какую они статью читали - я не знаю, я и забыл. Да и не это важно.
Контакт с югославскими комсомольцами
Одна знакомая девица все мечтала за границу съездить. С этой целью она подкопила деньжонок и приобрела путевку в Социалистическую Федеративную Республику Югославию.
Написала девица свою краткую автобиографию, а также вызвали ее для беседы в одно официальное место. Где вопреки ожиданиям приняли девицу не в отдельном кабинете, а в конференц-зале. Кабинет оказался занят по каким-то другим, более насущным делам.
Девица, трясясь от страха, стояла перед комиссией, которая сидела на сцене за зеленым столом.
— А зачем вы едете в Югославию? - спросила комиссия голосом дамы в золотых очках.
— Давно интересуюсь культурой и историей этой страны, - четко отвечала девица с комсомольским значком.
Комиссия пошепталась и сказала:
- Советуем вам в Югославии установить контакт с югославскими комсомольцами и по приезде сделать доклад в вашей первичной комсомольской организации.
Так девица и оказалась в Югославии, а возвратившись оттуда, взялась рассказывать об этой солнечной стране своему любовнику, который по случаю выходного дня лежал в постели и курил, за неимением лучшего, папироску 'Север'.
— Я каталась на всех машинах. 'Понтиак', 'мерседес', 'ягуар', 'фиат'. Яне каталась только в 'ролс-рой-се'. 'Ролс-ройс' не попался мне в Югославии.
— 'Ролс-ройс', - сказал любовник.
— Повел нас гид, приятный такой парень, Душан, на секс-фильм. А фильм - обычная скукота: текст - английский, титры - югославские.
— Титры, - сказал любовник.
— Меня хозяин гостиницы спрашивает: 'Как зовут ту?' - 'Люба', - отвечаю. Вот он и повторял потом все
время: 'Аи, Люба! Аи, Люба'. Больше по-русски ни бум-бум. Умора! И сам лично ее все время обслуживал. Предлагал, кстати, сочетаться законным браком в церкви. А та девочка такая умненькая, развитая. Она у нас была старшим группы. Он ей бутылку 'виньяка' подарил и земляных орехов. Умора!
— Девочка, - сказал любовник.
— А конфуз-то вышел! Я прошу - передайте мне спички, а они как захохочут! Душан ко мне наклонился: 'Ты
это слово не употребляй. Спички по-нашему, знаешь, что значит?' Умора! Я тогда стала говорить вместо спичек 'шибица'...
— Вместо спичек, - сказал любовник.
— Мы идем - видим, бассейн. Для миллионеров-интуристов. Старуха жирная одна сидит. Я говорю: 'Девочки, давайте купаться!' Только разделась - югослав бежит. 'Не можно! Не можно!'
— Югослав, - сказал любовник.
— Что ни говори, - вздохнула девица. - А денег мне не жалко Я, во-первых, купила. Сапоги-чулки у нас на барахолке стоят сто двадцать, а у них на наши деньги - десятку.
— На наши деньги, - сказал любовник.
— Но помучили меня, помучили. Я три раза анкету переписывала. Папаша как алименты перестал платить, так
мы и не знали, где он и что. Оказалось, на Ангаре в леспромхозе таксатором работает. Допился, алкаш.
— Допился, - сказал любовник.
— Что ни говори! Вот они обедают, а на столе стоит прибор, вроде бы как у нас. Но в центре, под крышечкой,
зубочистки. Как покушают - сразу же берут зубочистку и ковыряют в зубах.
— Экая пакость, - сказал любовник.
— Что ни говори! - возразила девица. - У них культура поведения стоит высоко. Ножом и вилкой все умеют
пользоваться, даже малыши. Зато, знаешь, какие открытки в ларьках продают? Умора! Смотришь прямо - нога на ноге. Глаз прищуришь - ничего на ней нету. Но - дорогие. Парни журналов напокупали. На границе запихали в штаны, боятся. А я листала-листала, на столике - много,
потом девочек позвала смотреть, а югослав кричит: 'Не можно! Не можно!'
— Как к русским относятся? - вдруг ожил любовник.
— Очень хорошо! - убежденно отвечал девица. – Покажут, подвезут. Яна всех марках каталась. 'Понтиак',
'мерседес', 'ягуар'.
— Контакт с югославскими комсомольцами имела? - гаркнул любовник.
— Смотря что ты имеешь в виду, - насторожилась девица.
Любовник показал ей волосатый кулак.
- Вечно у тебя одни пошлости на уме! Скотина! - вспыхнула девица.
И потянулась вставать. А любовник захохотал, глотнул из горлышка вермуту белого производства Канского винзавода и обнял ее.
Потом любовник лежал прямой и строгий. Он глядел в потолок, и по лицу его шаталась дикая ухмылка. Девица разглядывала на просвет свою клетчатую юбчонку.
— Отдала сто сорок динар, а ты ее всю измял, - пожаловалась она и, глубоко вздохнув, положила голову ему на
грудь.
— Мм, - нежно сказал любовник.
Ребенка Малюленьки решили пока не заводить. Она заканчивала музыкальное училище - в тридцать лет трудно без образования. Строился кооператив, на который папа дал денег. Вечера в ожидании грядущей светлой жизни коротали у телевизора, в двух рядом поставленных глубоких креслах. Жили на съемной квартире: от центра далеко, на улице холодно, ветер, грязно, хулиганы...
— Это опять у этих пьянка идет, - сказала она. - Орут звери. Постучи им хоть в стену, что ли?
— Вы же интеллигентные, - отозвался он. - У вас вся семья интеллигентная. Разве тебя не научили, что стучать в стену некультурно?
— Постучи, а?
— Ладно... сиди, - отмахнулся он. - Ты им постучишь, они - тебе. Будете тут...
— Ужас, - сказала она.
На голубом экране гладкий, лоснящийся уникальный какой-то морж ли тюлень ли с седыми усами забавно отдувался, забавно брызгался, забавно шевелил седыми усами. 'В мире животных'.
