Илья Львович все слышал и понимал, но наши слова не волновали его, не вызывали никаких чувств, будто речь шла о другом, едва знакомом ему человеке, судьба которого старика не заботила.
– Все, идем! – повторил Злой. – Пусть отдыхает, пока не…
Из-за поворота показался крысиный волк – здоровенный зверь на мощных лапах. Шрам и Никита одновременно открыли огонь, а я принялся перезаряжать «узи». Вскоре голова волка стала напоминать дыню, по которой несколько раз стукнули молотком. Пробежав еще немного, он упал под ноги сталкеров.
– Этот вперед вырвался, – сказал я, поднимая с пола ломик. – Но сейчас другие появятся.
Ухватив Илью Львовича под мышку здоровой руки, Пригоршня легко поднял его и повел по туннелю вперед.
– Дебил! – Злой устремился за ним. – Всех нас подставить хочешь? А ну брось, я сказал! Он и так уже все равно что покойник!
Он почти догнал Никиту, и я рванул следом, чтобы оттащить Злого от напарника: тот мог поступать как ему заблагорассудится, и если он хотел тянуть раненого дальше, то имел на это полное право. Шрам побежал за нами, и тут впереди раздался звук, будто там кто-то очень громко и очень смачно харкнул. Пригоршня, как раз достигший поворота, рухнул на пол, швырнув старика под стену, сдернул автомат с плеча и пустил в глубину коридора длинную очередь. Злой, Шрам и я тоже упали.
Я пополз вперед. Из-за поворота прилетела зеленая, испускающая изумрудный свет струя. Она пронеслась над Пригоршней и попала в изгиб стены, оставив на камне длинный пузырящийся развод.
Напарник, прекратив стрелять, подался назад. Увидев, что он снимает с ремня предпоследнюю гранату, я быстро добрался до него, миновав Злого со Шрамом, крикнул:
– Погоди! Что там?
Никита оглянулся – на лице его было изумление. Я улегся рядом и наконец выглянул из-за поворота.
Отсюда я едва видел противоположную стену огромного помещения, где темнел ряд круглых отверстий. Под ними, слегка наискось, протянулась каменная полка – часть дороги-серпантина, которая шла по внутренней поверхности исполинского цилиндра. Видимо, туннель, в котором мы находились, выводил на такую же полку, другую часть этой же дороги. Напротив выхода вдоль внешнего края полки висела цепь, прикрученная к двум вбитым в камень клиньям. На ней позвякивало большое железное кольцо, способное скользить по всей длине, от одного клина до другого. От кольца шла вторая цепь, прикрепленная к ошейнику слепого пса.
Он был раза в три крупнее обычных собак-мутантов и, наверное, мог бы заглотнуть человека, как удав кролика, – целиком. Из-за непривычно длинной шеи и головы зверь напоминал ящера. На морде виднелись два светлых круга размером с чайные чашки, и в середине их темнели щелки, будто прорезающиеся, как у щенка, глазки. Я так и не понял – видит он ими хоть что-то или ориентируется исключительно «ментальным нюхом», как его собратья с поверхности.
Пес открыл пасть, вывалив тонкий язык, припал брюхом к камням и зашипел.
– Чего ты на него пялишься? Пристрели! – прошептал я, крутя головой, не зная, куда смотреть – вперед, на монстра, или назад, где из-за поворота вот-вот могли высыпать другие твари.
– Пуль десять всадил! У него там хитин какой-то, что ли?
Я пригляделся: там действительно был хитин, мелкие овальные пластинки по всему телу.
– А в морду?
– В морду тоже попал! Застревают…
– Если он на цепи, значит, тут еще кто-то есть, – произнес сзади Злой, и в этот момент напарник без предупреждения кинул гранату.
Пригоршня швырнул ее так, чтобы она не улетела в пропасть за дорогой, но и не упала слишком близко к нам. И, наверное, сняв чеку, он подождал немного, потому что граната взорвалась, едва коснувшись камней.
Ящеропес каким-то образом понял, что происходит, отпрыгнул, но недалеко; взрыв отбросил его назад. Перекувырнувшись через голову, зверь пролетел над цепью. Передние лапы ударились о край каменной дороги, которая со скрипом просела. Мгновение мне казалось, что сейчас монстр сверзится вниз и повиснет на цепи, но он, скребя по камням когтями и судорожно вытянув шею, сумел выбраться.
Грохот падающих камней стих. Зверь вдруг издал сосущий звук, какой слышен из раковины, куда стекают остатки воды.
– Пригнись! – заорал напарник.
Ящеропес харкнул – полоса зеленой светящейся слюны протянулась от его пасти, будто копье, оторвалась, прочертила воздух в считаных сантиметрах над нашими головами и влипла в стену на повороте коридора.
Сзади раздался негромкий смех. Мы оглянулись: Злой со Шрамом лежали ничком, а сидящий рядом под стеной Илья Львович вдруг завозился, неловко пытаясь подняться на ноги. Я крикнул:
– Львович, назад! Сядьте!
Но он не слушал.
Напарник дернул рукой.
– Не надо… – начал я, разворачиваясь к нему, но Пригоршня уже бросил вторую гранату.
На этот раз он швырнул ее сразу, как только сорвал чеку. Граната упала, покатилась, подпрыгивая… прямо в пасть ящеропса, который вытянул голову навстречу.
Она вкатилась в приоткрытую пасть. Между мной и Никитой возникли ноги: Илья Львович прошагал
