Толстый скряга решил оскорбить шутника: взял пригоршню плова и дал ее ишаку.
Ишак, конечно, отвернулся.
– Омирбек, вот ты ешь плов, а от него отказываются даже ишаки! – громко сказал Сыкмар-бай.
– Правильно! Нужно быть ишаком, чтобы отказываться от такой еды! – ответил Омирбек.
Сыкмар-бай пробовал по-всякому подсмеиваться над Омирбеком, но ничего у него не получалось.
– Чудной сон приснился мне сегодня, – как-то утром произнес Сыкмар-бай.
Все заинтересовались – что же он видел во сне?
– Будто я и Омирбек летали в небе, как птицы, – охотно сказал бай. – Потом за нами погнался орел, и мы оба упали на землю… Я свалился в яму с медом, а Омирбек – в яму с отбросами.
– Чудо! Слава аллаху, сотворившему это чудо! – закричал Омирбек. – Я видел точно такой же сон! Но ты забыл рассказать, что было дальше!
– А что было? – удивился бай.
– Ну как же ты не помнишь? Мы выбрались из ям, и я стал облизывать тебя, а ты – меня!
– Кто обжора? Он – обжора? – возмущался Омирбек, когда кто- нибудь ругал Сыкмар-бая. – Так можно сказать о любом толстом человеке!.. Просто бай так любит поесть, как никто не любит! А обжора тот, кто один кусок еще глотает, а другой уже жует, третий в руке держит, а в четвертый глазами впился! Я Сыкмар-бая спросил: «Почему, почтенный бай, ты ешь плов сразу пятью пальцами?» Знаете, что он мне ответил? «Так я же не шестипалый, больше у меня пальцев нет!». А еще один раз я его спросил: «Почтенный бай, сколько будет: два и еще раз два?». Он быстро ответил: «Четыре лепешки»… Ну, разве он обжора? Так называть его никак нельзя… Он, когда куардак ест, всегда берет по два куска мяса сразу, обеими руками. Я ему сказал: «Почтенный бай, мяса хватит всем, а вы можете подавиться». Он мне ответил: «А что я могу сделать, если в одной руке оба куска не умещаются!»…
Баи собирались вечером в гостевой юрте и рассказывали друг другу всякие истории про Омирбека.
В этих байских рассказах неунывающий весельчак Омирбек был недалеким, жадным, а иной раз я коварным хитрецом.
Один из друзей Сыкмар-бая сказал:
– Знаете историю, как Омирбек просил взаймы у купца из Хоросана? О, это знаменитая история! Он пришел к купцу из Хоросана и сказал: «У меня, господин, к вам две просьбы. Первая – дайте мне взаймы десять батманов джугары. Вторая: сроком на год, к следующей весне верну».
– Знаешь ли ты, Омирбек, – ответил хоросанец. – что, по святому нашему обычаю, может считать себя угодным аллаху тот, кто выполнит хотя бы одну из любых двух просьб?
– Да, знаю, – ответил Омирбек.
– Так вот, из уважения к тебе я согласен ждать не год, как ты предлагаешь, а десять лет. Видишь, па одну просьбу твою я согласился. А вот что касается первой просьбы – го ее я выполнить не могу!
И хитрец Омирбек не знал, что ему сказать!
– Охо-хо-хо! – засмеялись баи. – Не так уж он остер на язык, как говорят! Поделом ему!
– Да, не такой уж толковый и смышленый этот – Омирбек, как о нем шумят его дружки, – произнес другой приятель Сыкмар-бая. – Вот вам еще одна история… Омирбек хотел срубить молодые ветки гурангила, а они гибкие, упругие и топору не поддаются. Они так начали Омирбека хлестать, что все его тело покрылось рубцами. Он взвыл от боли, как голодный шакал, и решил отомстить дереву: срубить у него самый большой сук. Влез Омирбек на дерево, сел ка сук, начал его рубить. В это время едет по дороге один жигит и говорит Омирбеку: «Вай, дурачок, что ты делаешь? Ты же упадешь на землю!». «Может, ты сам аллах, что берешься предсказывать будущее?» – засмеялся Омирбек, ударил топором посильнее и свалился на землю вместе с отрубленным суком. Когда он очнулся, вылез из-под ветвей, то подумал: «Видно, это был аллах, принявший обличье человека! Как же иначе он мог предсказать, что со мною будет?» – И бросился догонять жигита. Догнал, спрашивает:
– О аллах, извини меня, я тебя не признал сразу!
– Я – не аллах.
– Не скромничай, а скажи-ка лучше, когда я умру?
– Не знаю.
Но Омирбек так к нему привязался, что жигит не мог от него отделаться и сказал:
– Ты умрешь, когда тело твое остынет.
Омирбек пошел по дороге и так задумался, что упал в ручей, текущий с горы. Промок весь, ему стало холодно.
– Что-то мне стало холодно, – сказал сам себе Омирбек. – Холодно? Значит, я умер?
И он лег возле ручья на землю. Стемнело, а он все лежит – думает, что умер. Такой глупый!
Ехали по дороге арбакеши – видят, лежит человек.
– Вставай, – говорят они.
– Я умер, – ответил Омирбек.
Арбакеши засмеялись:
– Сейчас мы тебя оживим!
И отхлестали его кнутами так, что Омирбек вскочил, как ошпаренный, и убежал куда глаза глядят.
Поэтому, как говорят, до сих пор он боится купаться на людях – ему стыдно, что все увидят следы от арбакешских кнутов!.. Разве умный человек будет вести себя так?
– Нет, не будет! – зашумели баи.
– Ничтожный он человек!
– Только глупцы его уважают!
– Вы не слышали про то, как этот злодей Омирбек разорил благородного чайханщика Юсупа? – спросил худой, как жердь, бай. – И вы не знаете, почтенный? И вы тоже? Вай-бой! Так слушайте!
И худой бай, облизнув губы, начал свой рассказ.
– Омирбек любит прикинуться благочестивым – он совершает все намазы, молится всегда громко, чтобы другие слышали. Одно время он к каждой молитве прибавлял: «О аллах, пошли мне, бедняку, тысячу золотых монет. Если дашь на одну монету больше или на одну монету меньше – не возьму!»…Чайханщик Юсуп, вы его знаете, человек веселый и добрый, решил испытать Омирбека, посмеяться над ним. Он выждал момент, когда Омирбек очередной раз затянул свою просьбу о тысяче золотых, отсчитал ровно девяносто девять монет, сложил их в мешок и бросил его через дымоход в юрту Омирбека… Тот схватился за мешок, долго держал его в руках, не веря в свое счастье, потом начал считать монеты. И так считал, и этак – одной не хватает до тысячи! И что вы думаете? Он вернул деньги? Нет, нет и нет! Его одолела жадность, и он начал прятать золото в землю!
Юсуп, вы его знаете, человек добрый, видит, что эта шутка может ему дорого обойтись. Он, конечно, вошел в юрту и рассказал Омирбеку все, как было.
– Значит, это не аллах мне послал золото, а ты? – спросил жадный Омирбек.
– Я, я! – подтвердил чайханщик. – Ты же просил у аллаха ровно тысячу монет, а здесь – на одну меньше.
– А мешок? Он – кожаный и с украшениями, – возразил Омирбек. – Он стоит ровно одну монету. Вот и получается – тысяча! Аллах, он считать умеет не хуже нас с тобой!
Представляете себе горе благородного чайханщика! Как ему быть, как получить обратно свои деньги?
– Почему я должен отдавать тебе посланные мне за горячие молитвы небесные монеты? – кричал Омирбек. – Ты обманщик, Юсуп, вот ты кто!
Тогда чайханщик – а что ему было делать, бедному? – говорит этому злодею Омирбеку:
– Пойдем к казию, к судье, он решит наш спор и заставит тебя вернуть деньги!
– Не пойду! – отвечает Омирбек. – Ты ездишь на ишаке, а я хожу пешком! Я устал и не двинусь с места! Если тебе так приспичило судиться, сам иди пешком, а я поеду на твоем ишаке!
Что было делать несчастному Юсупу? Вы его знаете, он человек добрый. Посадил на своего ишака коварного Омирбека, а сам пошел пешком, по пыли, как обыкновенный бедняк!
Так они проделали половину пути, потом Омирбек остановил ишака и сказал:
– Я дальше не поеду! Тебе нужно судиться – ты один и иди к казию! А мне холодно! Вон какой у тебя
