Пускай мой сын Фамира… (Руки падают; громче.) Нету силы Произнести заклятье — молоко Кормилицы мутится от соседства С отравою лозы… (С пробужденною энергией.) Я их солью… Раскаты ближе и сильнее. Царь заглушить меня задумал — нет, Желание мое сильнее страха. Оставь Фамиру жить… Но не давай, Кронид, ему победы… Заклинаю Тебя твоим вертепом критским, царь… Тучи расходятся — видимо, что где-то вдали идет дождик, блестящий и парный. В одном из просветлевших облаков вырисовывается абрис улыбающегося Зевсова лица.
С той стороны, куда ушел Фамира, слышны голоса и показывается кифарэд. За ним, причитая, идет Кормилица. Фамира, Нимфа, Кормилица.
Фамира (еще не замечая Нимфы) Да перестань же, право. Если б даже Она лгала. А для чего, скажи, Выдумывать ей, няня? Разве сказка Уж так плоха и очутиться в ней С таким родством обидно? Кормилица Ох, малютка! Ох, обойдут тебя! Беги от них, Пока живым не съели. (Видит Нимфу и отступает.) Фамира (тоже видя Нимфу, но спокойно) Нимфа, слышишь? Умоляющие жесты старухи. Ты напугала няню. Посмотри же, Кормилица, в глаза ее… иль там Найдешь обман и злобу? (Подавая Нимфе руку.) Если в детстве Ты не дала мне ласки, мать, зато Я счастием теперь обязан Нимфе Единственным. Я буду как титан, Похитивший с небес огонь, но людям Я дам огонь и чище, и нежней… Когда ж потом мой сын… Нимфа (нетерпеливо и отстраняясь) О нет, Фамира, Загадывать не надо. И зачем Ты принял бой так спешно? Фамира (привлекая к себе Нимфу) Иль иначе Небесный луч мелодии ее Дойти бы мог до сердца? Улыбнись же! Не надо туч — я так тебя люблю, И всех люблю, и все люблю, что сердцу И грудь тесна, а звезды жили там, Эфирные горели выси.
