— Желаю удачи! — комбриг пожал Васеневу руку.
Идея налета на железку особенно по душе пришлась Мишке Качанову. Он заявил:
— Трахнем мы фрица, небесам жарко будет. А самое главное — такая честь; нас мало, а целый взвод отчаянных ребят будет нас охранять. Это тебе, Юра, не в одиночку по лесу скитаться. Цени!
— Как бы тебе самому жарко не стало, — мрачно заметил Ишакин. — Накаркаешь еще.
— Тебе бы, друг Ишакин, в похоронной команде служить, вполне бы соответствовал.
— Отставить, Качанов, — одернул его сержант. — Знай меру.
— Я, пожалуйста, но пусть он не портит настроение.
Вечером выбрались на исходный рубеж. Гвардейцы и партизаны остались в леске, а четверо командиров выдвинулись поближе к железной дороге и наблюдали. Место здесь низинное. Лес оставался от дороги за полкилометра, в отдельных местах и того больше.
Август. Очень прохладно. К тому же погода хмурится, поэтому и темнеет раньше.
Васенев смотрит в бинокль, который дал ему командир автоматчиков со странной непривычной фамилией — Непейпиво. По полотну дороги не спеша идут двое патрульных, о чем-то разговаривают между собой, жестикулируя. Один высокий, а другой по плечо ему. Пат и Паташон.
На душе у Васенева неспокойно, он сильно переживает, потому что до сих пор не принял решения, как взрывать дорогу. Когда получил от Давыдова задание, казалось, все ясно и определенно. Шел сюда тоже не очень расстраивался. А вот через несколько часов надо будет атаковать железку, а как это лучше сделать — задача со многими неизвестными.
Рядом справа лежит сержант Андреев, слева — Федя Сташевский и Непейпиво. Федя свою задачу выполнил — привел их на место диверсии. Командиру взвода автоматчиков и Андрееву еще только предстоит работенка. И как они ее выполнят, во многом зависит от распоряжения лейтенанта.
А лейтенант колеблется, в голове у него множеств всяких вариантов, но ни на одном из них не может остановиться. Он мучительно ищет выхода. Хлопцы выполнят любой его приказ, но надо, чтобы этот приказ был наиболее правильным. Видимо, Андреев почувствовал состояние командира и спросил его:
— Ну, что будем делать, лейтенант?
Вопрос для Васенева прозвучал как нельзя кстати, и он просто ответил:
— Думаю вот.
— А шо, если мы автоматчиков моих пустимо вперед, а твоих хлопцев, лейтенант, за ними, — предложил Непейпиво.
— Не подойдет, — отверг это предложение Федя Сташевский, — шуму будет много, а толку мало. Может, мелкими группами?
— Силы распылим и все, — возразил Андреев. — Силы распылять не надо, черт знает, с чем мы здесь столкнемся.
— Место тихое, — сказал Федя, — можешь мне поверить. И охрана небольшая. Мои ребята тут несколько дней наблюдали.
— Наверное сделаем так, — наконец, решился Васенев. — Разделимся на две группы: одна начнет с востока, другая с запада.
На том и остановились. Группа, которую возглавит Васенев, начнет с востока, а группа Непейпиво, в которую войдут минеры-партизаны Вани Маркова, — с запада. Начало операции через два часа.
Стало совсем темно. Ночь наступала ветреная. Тоскливо шумели сосны, жутковато было от их неумолчного шума. Непейпиво увел своих хлопцев ближе к месту работы. Васеневская группа тоже заняла исходный рубеж.
Из Брянска прогромыхал эшелон. Ни огонька. Грохотали колеса на стыках, тяжело, надсадно. Сковырнуть бы его с рельсов, но нельзя пока.
Васенев то и дело посматривает на циферблат часов — стрелки и цифры пульсируют бледным светом. Осталось еще полчаса.
Медленно, мучительно медленно ползет время. Мишка Качанов жарко шепчет в ухо:
— Может, пора, товарищ лейтенант?
— Жди команды, Качанов.
— Да ведь все жданки лопнули.
Сержант разыскал Лукина, тихо спросил:
— Как самочувствие, Юра?
— Хорошее, товарищ сержант.
— Вместе лучше?
— Еще бы!
Федя-разведчик говорит вполголоса Васеневу:
— Когда пойдем, слишком вправо не забирайте. Там брали глину и выкопали большую яму.
— Учтем.
На дороге вспыхнул огонек и погас. Патрульные. Их немного. Они проходят мимо. Глухо, но явственно откуда-то донеслись мощные взрывы. Один, другой... Все прислушались. Что бы это значило?
— Наши бомбят Брянск, — пояснил Федя — он все знал.
Мишка заметил:
— Приятная музыка.
— А еще летают кукурузники, — начал было Лукин, вспомнив поход со Стариком и Щуко. Но его осадил Ишакин:
— Помолчи-ка в тряпочку, кукурузник.
Васенев еще раз посмотрел на часы и чуть дрогнувшим голосом проговорил:
— Пора, ребята!
Автоматчики, ведомые Федей Сташевским, двинулись вперед. За ними поспевали гвардейцы, обремененные грузом взрывчатки. Шли, рассыпавшись на всякий случай, хотя и знали, что бункеров здесь нет. Возле самого полотна наткнулись на колючую проволоку — на спирали Бруно. Врезался в них один автоматчик, сильно поцарапался. Пришлось его отправить в лес. Гвардейцы, имевшие с такими спиралями дело, когда работали на разминировании, быстро расчистили проход. Пока все было тихо. Патрули не дали о себе знать даже тогда, когда партизаны возились со спиралями. На полотне Васенев оставил заслон из десяти автоматчиков, чтоб он охранял подступы с востока, а с другими автоматчиками и подрывниками пошел на сближение с Непейпиво. Там громыхнула автоматная очередь, и опять тишина. Когда отдалились от заслона метров на триста, Андреев приказал Качанову:
— Твое место здесь.
Мишка с облегчением опустил на шпалу связку тола и сказал самому себе:
— Сейчас мы ее, голубушку, пристроим.
— Без сигнала шнур не поджигать, — напомнил сержант. — Если пойдет эшелон — пропустить.
— Ясно, товарищ сержант.
Остальные двинулись дальше. Удивительно — куда подевались патрули? Даже признаков жизни не подают. Перепугались? Ночь ветреная, жуткая, тут и без партизан мурашки по спине бегают. А услышали партизан, забились куда-нибудь. Жизнь еще не надоела. Сташевский верно сказал — место здесь тихое. Не то что в прифронтовой полосе. Там через дорогу комар незамеченным не пролетит, а здесь патрули и те попрятались.
Мишка Качанов, тихонько насвистывая веселенький мотивчик, принялся за работу. Под рельсами выкопал финкой углубление, засунул туда связку тола, вставил взрыватель с бикфордовым шнуром. И порядок. Минутное дело. Когда остальные подрывники так же закончат работу, в небе вспыхнет зеленая ракета. Тогда Мишка запалит шнур. А теперь можно отдохнуть.
Качанов сполз с полотна в траву, лег на живот и прислушался. Ничего не слыхать. Только ветер шумит и все. На землю упали первые крупные капли дождя. Одна попала на руку — холодная. Васенев, наверно, уже соединился с Непейпиво. Ишакин какой-то совсем непонятный стал. Молчит и только огрызается. Что-то у них с сержантом стряслось. Сержант на него и не смотрит. И гвардейского знака на гимнастерке нет. Куда подевался? Юрка Лукин здорово возмужал, пока скитался один, а наивность осталась в нем. Давеча ни к селу ни к городу вякнул о кукурузниках.
Мишке показалось, будто кто-то за полотном шевелится. Ветер? Вроде... Но нет... Кто-то
