виде маски с черными треугольниками вместо глаз, какими-то перьями, рогами и прочими штуками. Ноги у нее были почти нормальные, но тело между ними изгибалось громадной радугой, отчего голова и ноги оказались на одном уровне. Грандиозно. Я долго глазела на нее. Водитель красного «Камаро» позади меня был вынужден нажать на клаксон, прежде чем я поняла, что загорелся зеленый.
Я припарковалась на боковой улице, представлявшей собой узкий каньон, стиснутый невзрачными казино. Все великолепие выходило фасадом на Арройо. Я поспешила обратно ко входу в «Человека-Радугу». Войдя в дверь, я предполагала попасть в лобби, но это оказалось казино, и я сразу же потерялась. Все здесь было запутано, как в лабиринте; большие комнаты, полные света, красок и несмолкающей цирковой музыки. Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять — то были игровые автоматы. Люди, я не знаю, как можно выдержать этот звук целый день.
Я бродила по этому заведению, каждый раз думая, что место преступления окажется за очередным углом, но вместо этого натыкалась то на ресторан, то на лифтовую площадку. Мне никогда не приходилось видеть столько маленьких коридорчиков, и фонтанов, и разных других штучек. И повсюду — в углах и нишах и в каких-то странных закутках — были эти голограммы качина. В человеческий рост, настолько жизнеподобные, что делалось жутко. Они раздражали меня, в основном потому, что я знала, что эти качина имеют какое-то религиозное значение, о котором я не имела понятия.
Ну, в конце концов я сдалась и спросила дорогу. Дважды. К тому времени, как я наконец-то отыскала место преступления, я умудрилась потерять значительную долю своей профессиональной выдержки, а вокруг трупа уже собиралась изрядная толпа. Я судорожно сжала в руке значок и сунула его под нос первому парню, похожему на полицейского. Это был здоровенный мужик — испанец или коренной американец, не уверена. На нем был серый шерстяной костюм, слегка помятый, который, впрочем, неплохо смотрелся на его могучем торсе.
Ему было достаточно одного взгляда на меня, чтобы изречь: «Очередной федерал? У нас здесь уже есть Чейз».
— Я — агент Сандра Марш, — сказала я, пряча свой значок. — Я здесь, чтобы помогать специальному агенту Чейзу.
— Армандо Мора, БИА Департамента полиции, — сказал он скучающим голосом. Лицо его напоминало каменную маску. Он отвернулся и крикнул: — Арнольд, убери отсюда этих чертовых зевак, ладно?
Какие-то люди в форме Племенной полиции начали отгонять толпу прочь, и здоровенный парень отправился им помогать. Я же тем временем безуспешно пыталась вспомнить, что означает аббревиатура БИА. В этот момент я и заметила и желтую ленту, и покойника, лежавшего на спине, и кровь, растекшуюся вокруг него, словно мантия.
Возле тела на коленях стояла женщина в черной штормовке с буквами «ФБР», извещающими о том, что она была следователем по сбору улик. А над телом застыла голограмма: Дева Голубой Кукурузы. На ней было черное платье, мокасины, шаль и синяя маска с черными треугольниками вместо глаз. Волосы у нее тоже были черные, уложенные баранками по бокам на манер принцессы Лейи, а в руке она держала корзину, наполненную початками.
Я поднырнула под ленту и подошла поближе к покойнику. Люди, он был великолепен! Ближе к тридцати, очень стройный, одет в синие брюки и рубашку, которая не иначе как была сшита на заказ: тип актера или фотомодели. Его глаза были закрыты, что нехарактерно для такого рода трупов; возможно, это сделал убийца. Я опустилась рядом на колени, и следователь окинула меня взглядом.
— Застрелили или зарезали? — спросила я.
— Зарезали, я думаю. Никто не слышал выстрела.
Она взяла его руку — с длинными тонкими пальцами — и начала надевать на нее пластиковый пакет. Я смотрела на безмятежное лицо покойного, удивляясь, кому пришло в голову уничтожить такую красоту и зачем. Не стыжусь признаться в том, что желала бы встретить его при жизни.
— Личность установлена? — спросила я.
— Алан Малоун, — отозвался красивый глубокий голос справа от меня.
Я взглянула вверх, но оказалось, что смотрю прямо на Деву Голубой Кукурузы, которая явно не могла говорить столь мужественным голосом. Чуть позади нее к стене прислонился высокий мужчина в потертой кожаной куртке, неторопливо раскуривавший трубку. Разгоравшийся огонек сердито вспыхнул, странно контрастируя со спокойной голубизной глаз курильщика. Высоким лбом и крупным крючковатым носом он смутно напоминал мне жителя северной Европы. Он как-то рассеянно рассматривал тело, при этом его челюсть слегка сдвинулась вбок, а на виске, пониже редеющих волос пульсировала вена.
Я встала.
— Специальный агент Чейз?
Протянув мне длинную руку для рукопожатия, он вынул трубку изо рта.
— Добро пожаловать в Нью-Мексико, — сказал он. — Я слышал, вы прибыли совсем недавно.
— Да, — сказала я, слегка расправляя плечи. Я готовилась к обороне. Каждый коп, который мне попадался, принимал меня холодновато, и этот тип не был исключением.
— Вы увидите, что Альбукерк сильно отличается от Квантико. Он певец, — добавил он, указывая на покойника трубкой. — То есть был певцом. Работал здесь, в Театре Качина. Два шоу за вечер с темным вторником.
— Темным?
— Это день, когда нет шоу. Это их единственный выходной.
Сегодня была среда.
— То есть он был убит, когда пришел сюда этим утром? — уточнила я.
— Возможно. Вот только этот коридор довольно далеко от входа в театр.
— По дороге от парковки?
— Не совсем, — сказал Чейз. — Есть входы ближе к театру.
Человек из БИА вернулся, разогнав любопытных, и подошел к Чейзу.
— Когда мы сможем его отсюда забрать? — спросил он.
— Не торопись, Мондо, — сказал Чейз. — Кто-нибудь из персонала видел его живым?
— Пока мы таких не нашли. Мы еще разговариваем с людьми из буфета. Менеджер беснуется — скоро открывать заведение на ланч.
Чейз кинул взгляд мимо Девы Голубой Кукурузы: «Заграждение поставили?»
— Так точно, — сказал здоровый коп, кивая. Каждый раз, как он кивал, у него образовывался второй подбородок.
Задумчиво осмотрев коридор, Чейз опять повернулся к Мондо со своей мягкой полуулыбкой.
— Может, вам стоит поискать экран, — сказал он и повернулся ко мне. — Пойдем осмотрим театр?
— Конечно, — сказала я. Мы шли тем же путем, каким я пришла, и я старалась не отставать от длинноногого агента, зная, что могу опять заблудиться, пытаясь пробраться через казино в одиночку.
— Э-э, специальный агент…
— Зовите меня Чейз, — сказал он.
— Ладно. Вы случайно не знаете, где дамская комната?
— Должна быть где-то здесь.
Он провел меня между несколькими столиками для игры в кости в холл, где были двери нескольких туалетов, и сказал: «Я подожду вас здесь».
Однако, когда я вышла, его нигде не было видно. Я подождала, растерянно оглядывая казино, разглядывая играющих туристов и слушая какофонию звуков, исходящих от игральных автоматов.
— Я — Буффало, — загрохотал голос совсем рядом со мной.
— Господи Иисусе! — подпрыгнула я.
Голограмма, установленная в маленьком алькове рядом с туалетами, внезапно ожила: это было изображение крупного мужчины в огромном головном уборе из перьев, спускавшемся на спину. В одной руке он держал трещотку, которую и начал трясти. В отдалении загрохотали барабаны.
— Я — дар Великого Духа, — сообщил он. — Я благословляю людей своим телом.
— Все в порядке? — раздался голос у меня над ухом, и я опять подпрыгнула. Чейз появился из ниоткуда. Из мужского туалета он не выходил, в казино его не было, а единственной вещью рядом со мной
