была стена.
— Черт, — пробормотала я. Сердце у меня колотилось, как бешеное.
— Простите, — сказала Чейз. — Я не хотел напугать вас.
Он пососал трубку и оглянулся на голограмму, продолжавшую разглагольствовать. После чего, как раз в тот момент, когда мне уже не на шутку захотелось домой в Квантико, он устремил на меня свои голубые глаза и улыбнулся.
Эта улыбка преобразила его. Он внезапно перестал быть просто усталым копом, но превратился в человека, преисполненного любви и радости, которому хотелось разделить свое хорошее настроение со мной просто потому, что я была его соплеменником — человеком. Клянусь Богом, его глаза смеялись. Он подмигнул мне и сказал: «Они меня тоже доводят до нервных припадков».
Мне удалось выдавить из себя улыбку. Чейз опять направился в сторону казино.
Мы шли мимо игральных автоматов, столиков для покера, многочисленных голограмм, каких-то штуковин наподобие колеса фортуны и снова бесконечных рядов автоматов. И вот, наконец, последний акр «блэк-джеков», потом полдюжины ступенек вверх, и мы оказались перед закрытыми дверьми с вывеской «Театр Качина», горевшей оранжевым и зеленым неоном. По обе стороны от дверей стояли две большие голограммы с оленьими рогами, с которых свисали сосновые веточки. Чейз постучал в среднюю дверь, подождал, постучал еще раз, затем просто толкнул ее, и мы вошли.
Темно. После шума и света казино мне показалось, будто я шагнула в какую-то подземную пещеру. Дверь за нами захлопнулась с приглушенным стуком, отрезав нас от света и жизни. Я напряженно вглядывалась в черноту, стараясь сфокусировать глаза.
В лицо мне ударил порыв ветра с ясно различимым звуком «вуууш». В отдалении зашевелилось что-то белое. Волосы у меня на затылке зашевелились; я таращилась, пока не различила очертания летящей птицы, лениво машущей огромными крыльями, белизна которых выделялась на фоне сплошной темноты. Птица приближалась, вырастая на глазах. Орел; нет, это была качина в виде орла с длинными оперенными крыльями, привязанными к рукам, которые заполнили всю ширину комнаты, когда фигура надвинулась на нас, огромная, волшебная, ужасная. Я отчетливо слышала хлопанье гигантских крыльев, чувствовала исходящий от них ветер. Фигура пролетела над нами и исчезла, оставив меня молча дрожать от страха.
— Простите, что прерываем, — вежливо заговорил Чейз, — но нам необходимо поговорить с кем- нибудь, кто связан с шоу.
— Билеты у стойки, — откликнулся из темноты раздраженный голос. — Простите, никаких посещений. Вам придется покинуть театр.
Я заметил на полу тусклый ряд фонариков, обозначающих проход между креслами. Глаза начинали привыкать к темноте. Чейз теперь превратился в отчетливую тень.
— Мы не посетители, — сказал он. — Мы из ФБР. Если вы принесете какую-нибудь лампу и соблаговолите побеседовать с нами, мы постараемся не отнимать у вас много времени.
Какое-то трудноразличимое бормотание. Я оглянулась через плечо на дверь. Слабая полоска света между ними замигала — мимо пробирались чьи-то тени. Моя кожа покрылась мурашками от ощущения того, что рядом стоит кто-то неизвестный, и я все еще таращилась на воображаемые тени, когда высоко под потолком вспыхнул свет, заставив меня зажмуриться. Когда я открыла глаза, рядом со мной, кроме Чейза, никого не было.
— Спасибо, — сказал Чейз.
Я последовала за ним вниз по ступенькам туда, где в кабинке сидели три человека — два коренных американца и один англосакс. У обоих индейцев были те лишенные возраста плоские, круглые лица, которые, кажется, скрывают за своими складками тайны веков; они смотрели на Чейза темными внимательными глазами. Белому было около сорока, седые вьющиеся волосы связаны хвостом на затылке, на шее пара наушников. Он казался раздосадованным.
Чейз вытащил свой значок.
— Вы знаете Алана Малоуна?
— Да, — сказал белый, раздраженно посмотрев на часы. — Маленький негодяй пропал.
— Да уж, что верно, то верно, — мягко сказал Чейз. Он уже добрался до середины своего рассказа об убийстве, когда до меня дошел его каламбур. Такой вот полицейский юмор. Я выразительно посмотрела на него, но он сделал вид, что не заметил, лишь уголок рта слегка вздрогнул.
— О, Господи, — выдохнул белый, и его брови поползли вверх. — Вот дерьмо! Джо, найди Бена и скажи, чтобы спустился сюда!
Один из индейцев кивнул и рысью припустил по проходу. «Джо», — нацарапала я в записной книжке, открыв список тех, кого необходимо допросить.
— Могу я спросить ваше имя, сэр? — сказала я.
— Что? А, да, конечно. Стоффер. Дэниель. Господи, когда он умер?
— Мы еще не знаем точно, — сказала Чейз. — Когда вы его видели в последний раз?
— В понедельник вечером. Заключительное представление «Дикого Запада».
Стоффер оказался директором театра «Качина». В нем, казалось, боролись три разные эмоции: растерянность из-за смерти Малоуна, тревога в отношении предстоящей премьеры, судьба которой теперь оказалась под угрозой, и какое-то странное волнение, природы которого я не совсем поняла.
Несколько человек, связанных с шоу, появились из разных частей театра. Большинство из них, к моему удивлению, оказались белыми, а не индейцами. Была пара латиносов. Я записывала их имена, пока Чейз пытался разговорить Стоффера на предмет Малоуна и шоу. В рассказах директора представление выглядело заманчиво; если верить ему, испугавший меня орел был просто детской забавой. В шоу живые исполнители взаимодействовали с голографическими богами, разыгрывая легенды о сотворении мира. Жизнеподобные сценические спецэффекты. Когда Стоффер предложил Чейзу пару билетов, я испытала укол зависти.
Стоффер посмотрел мимо меня, и я, обернувшись, увидела приближающегося Джо. Я подавила дрожь — перед его появлением я не слышала звука открывающейся двери.
— Он идет, — сообщил Джо.
— Хорошо, — сказал Стоффер. — . Господи Иисусе. Ладно, давайте подготовим все к первому номеру. Том, отладь саундтрек для Бена.
— Кто такой Бен? — хором спросили мы с Чейзом.
— Он, ээ, дублер Малоуна, — сказал Стоффер.
— Эй, Денни, — крикнул один из рабочих сцены. — Кто-то перерыл весь реквизит.
— Черт! — застонал Стоффер, срывая с себя наушники и припускаясь по проходу к сцене.
— Не будем вам мешать, — сказал Чейз.
Стоффер чуть притормозил. «Да, простите… мне очень жаль».
— Нам тоже. Мы будем держать вас в курсе.
Я заторопилась вслед за Чейзом по ступенькам. Когда он открыл дверь казино, шум ударил мне в уши, словно гром. Перед тем, как нырнуть в этот хаос света и звуков, я на мгновение остановилась. Меня всегда интересовали такие места, как Лас Вегас или Атлантик-Сити, но теперь я начинала терять к ним интерес. У всех людей, сидевших перед автоматами и подкармливавших их золотыми фишками из пластиковых стаканов, были одинаковые усталые лица с выражением надежды на несбыточное. Фальшивое золото, фальшивые надежды. Все здесь казалось фальшивым.
— Идем к менеджеру, — сказал Чейз, стараясь перекричать цирковую музыку. — Вам надо с ним познакомиться.
— Вы знаете его?
Чейз кивнул.
— Я работаю в тесном контакте со всеми менеджерами Арройо. Устанавливаю хорошие отношения, чтобы добиться от них сотрудничества, когда возникают проблемы.
Мы прошли мимо нескольких столов для игры в кости и «блэк-джек», которых я раньше не видела.
— А что, все казино такие? — спросила я.
— Какие?
