— Ну тут металлолом, — сказал Дон, сразу запутавшийся в проводах, торчащих из расколотой «торпеды». — Если сюда ракета и не попала, то катапультация и падение… нормально тут все… О! Збышек, а я твой шлем нашел! Нужен?
— В бардачке мои присоски, — напомнил Збышек. — Обязательно захвати. Нашел?
— Бардачка нет, снесло его начисто… а присоски нашел. Они не в бардачке у тебя были. В шлеме. На височном зажиме. Тебе твой шлем нужен, или тут его оставить?
— Тьфу на тебя, — сказал Збышек. Дон с натугой захихикал: согнувшись втрое, он пытался пролезть в багажник, что располагался позади ложементных, пустых сейчас, стоек. Люка между пилотской и багажником не было, но в кабину выбило шпангоут с правого борта и он перегородил проход.
— Бомба цела, — доложил Дон, наконец до нее дотянувшись.
— А я то уж думал — она взорвалась, — проворчал Збышек. — Ты-то еще цел? — Дон сопел. Дон сопел долго, а потом сказал: 'Аг-га, сволочь!' — и Збышек перевел дыхание.
— Ну я достал пульт от нее… сейчас посмотрю, как она…
Дон выбрался из кабины, уперся одной ногой в ее крышу, другой — в основание крыла, поднес пульт дистанционного к шлему, потыкал в кнопки пальцем, переводя оперативную связь с бомбой с пульта на шлем. Код бомбы был стандартный — набираешь три шестерки, свой регистровый номер, еще раз три шестерки, а потом кодовое слово, которое оператору бомбы требовалось придумать свое в момент снаряжения ее взрывателем. Бомбу снаряжал Дон и слово он тогда придумал сложное: «споспешествование». Никому ни в жисть не догадаться.
Бомба проснулась и ответила хозяину: 'Я В ПОРЯДКЕ, ЖДУ ЦУ, КОТОРОГО ТУТ?' Дон приказал ей продолжать быть готовой. Он поставил пульт на предохранитель, спрятал пульт в карман и нырнул в кабину снова, приготовив предварительно скорчер.
Керамический шпангоут, конечно, «секач» скорчера взять не мог, но Дон решил прорваться к бомбе снизу, вспоров опорную площадку ложементных стоек. Збышек, выглядывающий из-за скалы, увидел над крылом бота столб пара и услышал пронзительный визг. Збышек подкрутил на локтевой панели спецкостюма регулятор режима акустической защиты и стал ждать.
Дон вырезал стойку пилотского ложемента. Кондиционер спецкостюма включать не понадобилось: вода реки уносила тепло быстро… Дон отложил скорчер, осторожно приподнял стойку и переместил ее в сторону. Затем он срезал декоративную обивку с обнажившейся полупереборки багажника, перевел скорчер в боевой режим и выстрелил в полупереборку.
Путь был открыт. Дону потребовалось несколько минут, он по пояс влез в багажник, отстегнул крепление бомбы, тут же, подсвечивая шлемовым фонарем, проверил накорпусные предохранители и, пятясь, выволок ее в кабину.
— Все, Збых, мы круто вооружены, — сообщил он.
Некоторое время спустя, преодолев (вполне героически) стену ущелья, они выбрались на южный карниз и полчаса провели в одышливой праздности на краю карниза. Выпили тоника, покурили, вертя головами: да, это были знакомые места. Совсем недалеко отсюда был вход в храмовую пещеру. Чтобы его достигнуть, им требовалось идти по сужающемуся карнизу направо, до поворота в лощинку, трещинку, под прямым углом уводящую с карниза. Трещинка-лощинка через несколько десятков метров превращалась в каменную чашку, абсолютно круглую, метров десяти в радиусе — ровно напротив входа в нее со стороны реки был лаз в пещеру.
Дона очень беспокоило состояние пещеры.
— Зря все это, Збых, — сказал он. — Зуб даю — там обвал. Я совершенно не понимаю, как ты его собираешься разбирать. Да и невозможно это, уж настолько-то я имею понимание.
— Забьемся? — лениво спросил Збышек. Он возлежал на травянистом островке посреди сплошного гольного камня, руки забросив за голову, смотрел в белесую сизь неба. Во рту у него торчали: слева сигарета, справа — травинка.
— А какой смысл? — спросил Дон. — Долги ты не платишь.
— Это ты имеешь в виду…
— Не прикидывайся, — сказал Дон. — Прекрасно знаешь, о чем я. Твое счастье, что я, во-первых, очень великодушный, и, во-вторых, необходимые предметы в наличии отсутствуют. Парик и шляпа. Я все помню.
— Жлоб, — сказал Збышек. — Тебе никто не говорил, что гений и жлобство — две вещи несовместные, Бычара?
— Ничуть не так, — возразил Дон. — Я — не гений. Я резко абстрагируюсь. Пошли вы со своей гениальностью — вдаль. Вот проф был гений — где он теперь? Про тебя я уж молчу.
— Я же говорю — жлоб, — лениво сказал Збышек.
— Чего это?
— Ну раз ты не гений, значит — жлоб.
Дон потерялся.
— Нормальные у тебя представления о людях, — с обидой сказал он немного погодя. — Раз не гений — то жлоб. Раз не хакер — то чайник. Раз не мужчина…
— То женщина… О матка боска… — проговорил Збышек. — Уши вянут нас слушать… Дерьмоливы…
— Так никто же не слышит, — сказал Дон, оглядываясь.
— А это, варвар, большой вопрос.
— Где? — спросил Дон, шаря рукой у кобуры. — Збых, ну ты…
— Не дергайся, — сказал Збышек, оперся о землю локтями и сел. — Мы просто ждем. Ты что, серьезно мог подумать, что я предлагаю завал раскапывать? Мы просто кое-кого пугаем. Вызываем, так сказать, духов.
— Я тебя ненавижу, пшек, — заявил Дон почти всерьез.
— Дон, дружище — невозможно объяснить то, что объяснить невозможно. Я бы и рад. Не обижайся. Где, например, твое чувство юмора?
— С моим юмором все в порядке, — ответил Дон. — А вот у тебя — все не в порядке. Я уж и теряюсь, ты ли это? Где, например, твои присоски?
— Черт! — сказал Збышек, глядя на Маллигана восхищенно. — В пимпочку! Дон, беру слова назад. Ты не жлоб. Я думал, ты не заметишь.
— Чего это я не замечу? — спросил Дон подозрительно.
— Да не нужны мне уже присоски. Давно не нужны.
Миротворец ждал их у входа в храм.
Дон вышел в «чашку», которую образовывали скалы первым, остановился, попятился: скорчер был уже на цели, рука не дрожала. Збышек немного отстал.
— Мир вам! — сказал Миротворец. — Меня зовут Миротворец. Когда-то я был Нурминеном.
— Знаешь что, — сказал Дон. — Два раза в день я одну и ту же загадку решать не собираюсь. — И выстрелил.
— Что там у тебя, проходи! — сказал сзади подошедший Збышек и пихнул Дона в спину.
— Да так, — ответил Дон. — Миротворец.
Глава 20
ВЫСОКИЙ ШТИЛЬ
'Вчера вечером в аэропорту Шереметьево приземлился самолет. К самолету подали трап. Из самолета вышли пассажиры. Получили багаж. Сели в автобусы и автомобили. Разъехались по домам.
Вот такая вот история.'
