человек на погрузке стоят восемнадцать и столько же – на выгрузке. В три раза меньше занято людей. Чем же недоволен ваш директор? Казалось бы, наоборот.
– А чему он должен радоваться?
– У него в день работает до пятидесяти машин – это сто пятьдесят грузчиков. Если бы он механизировал погрузку, такого количества людей не потребовалось бы.
Трубникова помолчала, потом спокойно сказала:
– Кроме твоих тридцати, на заводе работает еще двадцать машин, а твои грузчики так обосновались, что другим подъезда нет.
– Возможно, – согласился Поляков. – Вот ваш директор и должен организовать всю работу.
– У меня там директор – тюлень, ни богу свечка, ни черту кочерга, вроде твоего начальника – уважаемого Канунникова. Ладно, приедем – разберемся.
– Между прочим, Евдокия Спиридоновна, грузчики – народ слабонервный. Если вы начнете кричать, то у них с языка может такое сорваться, что…
– Не учи меня, как с людьми разговаривать! – нахмурилась Трубникова.
Вдали показалась труба, длинные, прижавшиеся к земле сараи кирпичного завода и ведущее к нему короткое шоссе, обсаженное двумя рядами высоких лип.
Машина остановилась у конторы, из которой тут же выскочил директор завода Тюрькин. Он, видимо, поджидал Трубникову и предупредительно открыл дверцу машины, помогая ей выйти.
Поляков давно знал Тюрькина, но сейчас, вспоминая сказанное Трубниковой, впервые увидел, что этот человек действительно похож на Канунникова: та же округлая неопределен-ность фигуры, те же настороженные, бегающие глазки. Но тот Канунников, так сказать, в областном масштабе, а этот – поменьше, в районном.
– Что у тебя случилось? – спросила Трубникова, направляясь к заводу.
– Понимаете, Евдокия Спиридоновна, – говорил Тюрькин, семеня вслед за ней на коротких ножках, обутых в потерявшие свой первоначальный цвет туфли с сильно стоптанными каблуками, – тут от них, – он кивнул на шедшего рядом Полякова, – тут от них главный, некий Королев, раньше он был грузчиком, а теперь уж не знаю, в какую его должность произвели.
– Так грузчиком и остался, – сказал Поляков.
– Ну вот, – продолжал Тюрькин, – привезли они свои механизмы. Я не возражаю, механизация и прочее, но ведь завод сидит на лимите электроэнергии. Кто будет за перерасход платить?
– Предъявите нам счет, оплатим, – сказал Поляков,
– Мы вас потом выслушаем, товарищ Поляков, – заметила Трубникова и кивнула Тюрькину: – Еще что?
– Много чего, Евдокия Спиридоновна, – торопливо продолжал Тюрькин. – Самовольно открыли запасные ворота: теперь кто хошь входи и выходи с завода.
– А ты закрыть не можешь?
– Да ведь не знаешь, к чему броситься! – плаксивым голосом воскликнул Тюрькин. – Мы говорим: Стройтрест – бери кирпич отсюда, жилотдел – оттуда, завод – с третьего места, в общем, как нам удобно вести учет, а этот Королев поставил свои бригады в трех пунктах и берет подряд. С кого деньги получать? В общем, такую неразбериху устроили – черт те что!
– Почему допустил? Ты здесь что, для мебели?
– Спишь долго, – сказала Трубникова, пренебрежительно смотря ему прямо в лицо, – вон как тебя разнесло! Оттого и приходится за тебя другим командовать.
Они подошли к цехам. За сараями на большом пространстве тянулись клети с кирпичом. Подъезжали и отъезжали машины. Дальше видны были огромные провалы глиняных карьеров. По их обрывистому краю блестели протянутые до цехов рельсы узкоколейки.
«Ну и растяпа! – подумал Поляков про Тюрькина. – Лошади у него вагонетки тянут, не может мотовоз поставить! Из цехов на биржу тачками подают».
Точно угадав его мысли, Трубникова гневно спросила Тюрькина:
– Почему мотовоз не работает?
Тюрькин начал путано оправдываться: не завезли горючего, какой-то крюк не сделали… Он бы еще долго мямлил, если бы не появился Королев: соскочил с эстакады и, стряхивая с себя известковую пыль, подошел к Полякову.
– Вот, – закричал Тюрькин, – этот самый и есть Королев! – Он погрозил ему пальцем: – Все теперь!
Трубникова некоторое время молча разглядывала коренастую фигуру Королева. Он был в майке и широких брезентовых, покрытых известковой пылью брюках. На бритой голове и на лбу блестели капельки пота.
– Что за порядки вы здесь вводите, товарищ Королев? – произнесла наконец Трубникова.
Королев вопросительно смотрел на Полякова, не зная, отвечать ему этой женщине или нет.
– Покажите, как вы организовали погрузку, – сказал Поляков, назвав при этом должность, имя и отчество Трубниковой.
Все направились вдоль клетей. Кирпич выдавался с разных мест, но автобазовские машины брали его
