– Приехал ты, положим, не ко мне, а за станками, это во-первых; а во-вторых, я бы позвонил Боярскому, и, пока бы мы с тобой обедали, все было б оформлено. Послали бы потом агента наряд получить – и дело с концом.
– Мне самому надо было с Боярским поговорить.
– Боярский сюда пришел бы! Это для тебя они персоны, – Сергеев покрутил в воздухе ладонью, – машиностроительный завод и прочее. А для нас – обыкновенный клиент. Не мы к нему, а он к нам должен ходить. У нас тут просто: хочешь машины иметь – помогай! А ты к нему – как бедный родственник, – говорил Сергеев, недовольный тем, что ему не удалось показать Полякову свой вес в городе. – Хоть бы на минуточку забежал, предупредил!
– Знаю я твою минуточку! – засмеялся Поляков.
Он был рад тому, что против ожидания так быстро оформил заказ на станки, и доволен тем, что увидел Сергеева, у которого много лет работал механиком и которого любил, хотя каждая их встреча кончалась спором и они расставались, все больше отдаляясь друг от друга. Но проходило время, и при каждой новой встрече Поляков с удовольствием слушал его картавый голос и в душе посмеивался над простодушным лукавством этого стареющего человека.
К тому же Сергеев был достаточно умен, чтобы не лукавить с людьми, которые его раскусили, а тем более с теми, кого он уважал.
Он очень ловко умел всех обводить: за простоватой, мужиковатой внешностью скрывал хитрецу и оборотливость. «Мы люди простые, шоферня», – говорил он и, когда это было нужно, умел напускать на себя даже глуповатый вид. Со всеми жил в ладу, всем говорил «ты», никогда ни в чем никому не отказывал, но и не давал ничего, всячески волыня и оттягивая, представляя дело так, будто кто-то мешает ему выполнить обещанное. И странно, люди, которых он добродушно обманывал, забывали об этом и снова помогали ему.
Хозяин он был рачительный, дело вел основательно. Все у него было ладно скроено и крепко сшито. Сам великолепный шофер, он, казалось, владел всеми профессиями. Печь ли сложить, сад ли разбить, лошадь подковать, генератор на электростанции наладить – все он знал, все умел. Касиловская автобаза радовала начальнический глаз свежевыкрашенными машинами, светлыми, чистыми помещениями, благоустроенной столовой, многочисленными табличками, украшающими цехи, стоянку, конторку. «Краски не жалеть», – учил своих подчиненных Сергеев.
Все это создало автобазе № 1 репутацию лучшего автомобильного хозяйства области. Недаром, еще будучи директором загряжской базы, Сергеев стремился в Касилов. Здесь были все условия: парк в два раза меньше, гараж в три раза больше, трактовая работа, положение самостоятельного хозяйства. Машины на первой базе почти все были новые: списывать старые Сергеев умел как никто другой.
Водители у него подобрались пожилые, опытные. Во время войны база обслуживала оборонные заводы, почти весь кадровый состав ее был забронирован и остался на месте. В конторе работали вежливые, радушные люди, словоохотливые и общительные. Им хотелось верить, и они умели представить все в наивыгоднейшем для базы свете. Касиловские снабженцы прослыли в области как первейшие пройдохи. «В автомобильном деле снабжение – всё», – говорил Сергеев.
Поляков ходил с Сергеевым по гаражу и думал о том, что с прошлого года здесь, в сущности, ничто не изменилось, и не только с прошлого года. Сколько он помнит эту автобазу, она всегда была такой. Конечно, машин прибавилось и оборудование кое-какое появилось, а все-таки все было по-старому. Будут здесь и бригады отличного качества, и счета экономии, но все это будет только дань времени. И чисто здесь, и аккуратно, и люди работают, но не хватает кипения человеческой энергии, того нового, что ломает старое и отжившее.
– Живем по-старому, – как бы угадывая мысли Полякова, сказал Сергеев, – ни шатко ни валко: выполняем план, и слава богу.
– Прибедняешься, – попробовал шутить Поляков. – Тебя никак с первого места не спихнешь, а ты все «ни шатко ни валко».
– Уж ты брось. За май твоя база на первое место выходит, уж факт. Да ведь не в том суть. Сегодня я на первом месте, завтра – ты, а послезавтра – шиловские: тоже прут, не остановишь. И хорошо. Не для себя ведь работаем, для государства.
– Раз для государства, значит, и для себя, – заметил Поляков.
– И так можно сказать, – согласился Сергеев, – не стану спорить. Ты на философии собаку съел, а я как был лаптем, так и остался. Ты вот что лучше скажи, – он подозрительно посмотрел на Полякова, – наверно, сегодня обратно собираешься?
– Да, Константин Николаевич, побуду у тебя пару часиков – и домой. Ты уж, пожалуйста, отправь меня с попутной машиной.
Сергеев с досадой махнул рукой:
– Все торопишься. Отправлю тебя, когда надо будет.
– Нет, я серьезно.
– И я серьезно. Ты здесь гость, хозяин – я. Из-за тебя без обеда остался. А теперь терпи до ужина.
– Я уже пообедал, – улыбнулся Поляков.
– У кого?
– Шучу, шучу… Так, перекусил в буфете.
– То-то, – проворчал Сергеев, – с тебя станется. Моя старуха в твою честь все печи затопила.
– Правду говорю, Константин Николаич, мне к утру обязательно надо быть в Загряжске.
– Ну и будешь! Перекусим, поговорим о делах, и убирайся на все четыре стороны. Больно ты мне нужен!
Уютный домик. Обвитая зеленью веранда. Резные наличники.
Кусты акаций. Сарай, коровник, деревянные клети для кур.
