Шорин не дал показаний на генерала. Он говорил о нем только хорошее.
Шорина разжаловали, но почему-то не лишили правительственных наград. Однако умысла в этом Баринов не увидел. В те времена документы готовили не очень тщательно.
Шорин был помилован по Указу Председателя Президиума Верховного Совета Брежнева. Рытов тогда работал одним из его помощников. Из информации секретаря Рытова невозможно было понять, какие отношения связывают Рытова с Шориным. Возможно, нынешний зампред помнит об оказанной много лет назад услуге. Начни Шорин обливать грязью своего бывшего начальника — и по тем временам Рытову конец. Благодарность? Нет, это не похоже на Рытова. Хотя у каждого бывают свои слабости. И Рытов взял Шорина на работу в свой аппарат, поручив юридическую текучку. Судя по всему, у Шорина накопился большой опыт работы юрисконсультом на различных промышленных предприятиях. Пока никакой компры не было.
На столе полковника пискнул зуммер внутренней связи. Баринов надавил на клавишу.
— К вам майор Рудин, — доложила секретарша.
— Проси.
Рудин вошел в кабинет, и по его лицу Баринов понял, что майор нарыл информацию.
— Садись, давай по утренней прохладе кофейком побалуемся.
— С удовольствием, Виктор Антонович.
Секретарша принесла кофе и бутерброды с сыром.
— Ну-с, не зря я вас кормлю бутербродами. Слушаю и жду необычайного.
— Да ничего особенного нет, — с деланным равнодушием ответил Рудин, — так, по мелочи.
Он допил кофе, с сомнением заглянул на дно чашки.
— Разрешите курить?
— Кури.
Они закурили.
— Вот. — Рудин положил на стол листок агентурного донесения.
Баринов прочел его и засмеялся.
— А это уже кое-что. Значит, наш друг Шорин живет с бывшей женой Ельцова. Он помог ей, мягко скажем, обобрать нашего подопечного.
— А почему «мягко говоря»? — удивился Рудин. — Она его просто обокрала с помощью своего любовника Шорина.
— Но это ненаказуемо, а вот то, что Шорин приставил к Ельцову своего агента, некоего Вовчика, кое о чем говорит.
— Возможно, Шорин боится, что Ельцов поднимет скандал и начнет требовать денежную компенсацию.
— Ельцов четыре месяца на свободе и ни разу даже не заикнулся, что собирается разобраться с бывшей женой. Другого опасается Шорин, совсем другого. Я это чувствую.
— Интуиция, — усмехнулся Рудин.
— Не иронизируй. Начальство этого не любит. Я вот возьму и подумаю, назначать ли тебя начальником отделения, и проходишь всю жизнь в замах.
— Виноват, — развел руками Рудин.
— Ладно. Сегодня Михеев приказ подпишет. Так что с тебя кофе с коньяком.
— Виктор Антонович, за мной не станет.
— Знаю, знаю. Но к делу. Прямо сейчас встречайся с Люсей, пусть она собирает все по Шорину. Абсолютно все. Сплетни, слухи, домыслы. Черт с ним. В куче этого дерьма, думаю, найдем жемчужину. Так что, Сережа, звони нашей Мата Хари и немедленно договаривайся о встрече.
Конспиративная квартира была необжитой. Она даже на гостиничный номер не тянула. Там жило хоть какое-то человеческое тепло. Вереница постояльцев наполняла комнаты неким смыслом и разнообразием забот.
А здесь было холодно и грустно. Красивая мебель, купленная лет десять назад, выглядела девственно чистой, ковровое покрытие на полу поражало свежестью, посуда на кухне была совсем новой.
Сергей Рудин не любил эти квартиры. С агентами предпочитал встречаться в парке у Театра Советской армии. Там, на берегу пруда, летом работало кафе, в котором всегда водилось бутылочное пиво. Утки на пруду, молодые мамы с колясками, на скамейках старички с газетами.
Кусок леса в самом центре Москвы. Все в парке, по мнению Рудина, располагало к покою и откровенности.
В квартире у него возникало чувство клаустрофобии.
Давили стены, увешанные плохими копиями картин неведомых авторов. Стекла серванта, за которыми стояли бокалы под хрусталь и разрисованные чашки, казались театральной декорацией. А главное, в квартире был дух необжитости. Не было особых запахов, живущих в каждом доме: табака, кофе, пищи, парфюмерии.
До прихода Наташи — Люси оставалось еще минут двадцать. Рудин открыл окно в гостиной, и комнату наполнило московское лето. Он не любил встречаться с этой женщиной, испытывая во время общения с ней нравственный дискомфорт. За два года совместной работы ему так и не удалось ввести их отношения в определенные служебные рамки. Слишком уж этот агент была привлекательной женщиной. От нее исходила необычайная бабья сила. Сила красоты, сексуальности, порочности и кажущейся доступности. И Наташа знала об этом. Она смотрела на всех мужиков глазами победительницы. Это и раздражало, и нервировало Сергея Рудина. Он не был аскетом и после развода с женой, которая устроила ему веселую жизнь, когда он припухал в Африке, вплоть до того, что его временно вызвали из командировки улаживать семейные дела.
Дело дошло до самого верха. Зампред КГБ Семен Кузьмич Цвигун вызвал его и сказал:
— Я с тобой, майор, не как генерал говорить буду, а как мужик с мужиком. Ты у нас на хорошем счету, а баба твоя взбесилась. Пошли ты ее знаешь куда?
И грозный зампред сказал, куда Рудину следует послать жену.
— Срок тебе неделя. В Мозамбик вернешься холостяком, только на негритянке не женись, — засмеялся Цвигун, — а то они… Ну, ладно, иди и не расстраивайся. На службе твоей это не отразится. В жизни бывает всякое.
Сергей ушел и точно выполнил указания зампреда, послал жену, куда ему приказывали. Развели их в два дня. Рудин устроил шикарную отвальную и вернулся к своим обязанностям. С тех пор с ней он не встречался. И не жалел об этом. Нынче у него в двухкомнатной квартире в Дегтярном переулке собирались бывшие соратники по Институту международных отношений и знакомые девушки. Жилось ему совсем не скучно.
Работу свою Рудин делал неплохо. Ни минуты не жалел, что согласился пойти на службу в КГБ, а не протирать портки в посольстве.
В контрразведке, особенно в их управлении, служить было интересно. За два года работы под руководством генерала Михеева он узнал о жизни в стране значительно больше, чем за остальные тридцать пять лет.
…В прихожей раздался звонок, и Рудин пошел открывать дверь. Наташа не вошла — впорхнула в квартиру, словно красивая африканская бабочка. Она была, как всегда, элегантна и хороша.
— Здравствуйте, милый Сереженька. — Она протянула руку Рудину.
— Здравствуйте, Наташа.
— Я жутко хочу кофе. — Наташа направилась на кухню.
Через несколько минут квартиру наполнил запах кофе.
Наташа поставила поднос на журнальный стол, сдунула упавшую на глаза золотистую прядь волос.
— Прошу, товарищ начальник.
— Господи, запах-то какой, — удивился Рудин, — и лимон…
