конца. Так что нечего волноваться.
— Не говорите мне таких вещей,— простонал Шэнк.
— Тогда давайте сюда письмо,— злобно огрызнулся Керби. Шэнк даже не пошевелился. Его теперешнее положение
постепенно проявлялось у него в мозгу, как изображение на фотобумаге в ванночке с проявителем.
— Когда появится полиция,— сказал Керби,— можете рассказать им все, что пожелаете. Просветите их насчет клубов «Кит-Кэт», а?
Шэнк тупо уставился на него.
— Или, если вы строите из себя гуманиста, расскажите им о бомбочке. Еще можете объяснить им, как выкрали эту девчонку, чтобы убить. Надеюсь, вы-то понимаете, что все мотивчики ваши? И что я работаю лишь на вас? А, господин член муниципалитета?
Шэнк явно сомневался.
— Вот это и называется сила, мистер Шэнк,— сладко пропел Керби.— Вы знакомы с силой? Итак, давайте сюда письмо. Живо.
— Сейчас.
Шэнк заковылял в кабинет, где стоял сейф.
Керби взял из его дрожащих рук листок, поднес спичку, бросил горящую бумагу в холодный камин и следил за тем, как ее пожирает огонь. Шэнк захлопнул дверцу сейфа и вытер потный затылок.— Возьмите себя в руки,— не без участия посоветовав Керби.— Ведь теперь все так просто. Если этот Петерсон и какая-то там девчонка разлетятся в клочки на проселочной дороге, какое это имеет отношение к вам? Никто даже не сможет доказать, что она была у вас дома.
Шэнк поморщился.
— Вот то, что здесь я…— Керби продолжал следить за пламенем, дожиравшим последний уголок.— Мне вовсе не пристало показывать им свои пятки.
Снаружи хлопнула дверца машины. Другая. Звук был такой привычный. Керби спокойно поставил ботинок на пепел и растер его.
— Это не проблема,— заверил он Шэнка.— Я прослышал, что вы собираетесь заняться государственной деятельностью, вот и заглянул вытянуть у вас какую-нибудь мелочишку. А вы можете разыграть из себя старого благотворителя,— милостиво разрешил Керби.— Разумеется, после вы мне заплатите за это представление. Итак, валяйте. Больше достоверности. Да разве я осмелюсь касаться своими туманными намеками вашего гражданского целомудрия? Ну как? — Он наслаждался игрой.
Раздался повелительный призыв входного звонка.
Шэнк наконец взял себя в руки, поспешил к двери и открыл ее.
— Капитан Уолтерс! — Теперь это был уже прежний Шэнк.— Прошу вас, сэр. Вы пришли как раз вовремя. Я тут все стараюсь выпроводить одного незваного гостя. Может, вы мне поможете.
В фойе вошли капитан Уолтерс и еще один человек, в штатском. Керби стоял в дверях гостиной.
— О'кей, мистер Шэнк,— говорил он.— Прошу прощения, что потревожил вас. Попытка не пытка.
Он улыбался и вообще был в своей тарелке.
— Бросьте, Керби,— сказал капитан Уолтерс. — И вы, Шэнк, тоже. А где девушка?
Для Шэнка это был критический момент. И он решил.
— Какая девушка? — Он поднял свою седую голову и наморщил розовый лоб.
Глава 6
Машина Керби давно выехала на Фривей и теперь, не встречая на своем пути никаких преград, уверенно шла вперед. Девушка так и не кричала. И не плакала. Петерсон, захлебываясь, растолковывал ей суть дела. Она, казалось, слушает его. Он не хотел поворачивать к ней голову, чтобы те, сзади, не заметили, что он с ней разговаривает. Он не был уверен, действуют ли на нее его слова.
— Понимаете? — спрашивал он.
— Нет,— отвечала девушка.— Если вы и в самом деле полицейский, то почему тогда связаны мои ноги?
Петерсон вздыхал и глядел в смотровое зеркальце.
— Если вы и в самом деле полицейский,— упрямо твердила она,— то почему тогда вы не развяжете мне ноги и не отвезете меня домой?
— Не подымайтесь,— в пятый раз приказал он.— Если вы сядете, они могут что-нибудь заподозрить.
— Вы не отвечаете на мои вопросы.
— Я не могу развязать вам ноги и отвезти вас домой, пока от нас не отвяжутся ребята Керби,— наконец огрызнулся он.
— Какие глупости! — сказала девушка и соскользнула на пол.
— Что? — вздрогнул Петерсон.
Она свернулась на коврике и уперлась лбом в сиденье.
— Мне кажется, все это так глупо,— сказала Сьюзен.
— Вы ничему не верите,— мрачно заметил Петерсон.— Глупости, да? Тогда скажите мне: если вы верите, что я хочу вас укокошить в какой-то там хижине на краю света, почему же тогда вы не кричите и не пытаетесь выпрыгнуть из машины, как это принято в подобных случаях?
— Я не стану кричать до тех пор, пока не буду знать, что это мне поможет,— сказала она.— Я не хочу, чтобы меня «оглоушили». Но как только представится подходящий момент, я постараюсь от вас удрать.
Петерсон скрипнул зубами.
— Я вас просто не пойму.
— А я вас,— отпарировала Сьюзен.— Вы меня ударили.
— А я от этого разве отказываюсь? — запальчиво сказал Петерсон. Он заметил, что «мальчики» в задней машине свернули следом за ним с Фривея.— Вы благоразумны, поэтому поймете, что сейчас не время удирать. И, пожалуйста, даже не пытайтесь. «Мальчики» в задней машине вас прибьют.
— Какие глупости,— сказала она. - Каким образом?
— Вы что, не верите, что у них есть оружие? Эдди мне сам его показывал.
— Оружие! — фыркнула она.
— Глупости, да? — сердито передразнил Петерсон.— А теперь послушай-ка меня, ты, маленькая глупышка.— Петерсон и в самом деле был жутко зол. Дело в том, что он, помимо всего прочего, почувствовал вдруг, как же глупы эти взрослые люди, разъезжающие с оружием в машинах. И все только ради денег! — Я завалил свое задание,— сказал он,— а может, и всю свою карьеру, только лишь для того, чтобы не дать тебе погибнуть. И я не позволю, чтобы тебя пристрелили сейчас. Если б только я мог тебя «оглоушить». Так трахнуть, чтоб ты лежала и не шевелилась.
Она вскинула головку.
— А почему же вчера вечером, когда я остановилась с вами поговорить, вы не сказали мне, что вы полицейский?— О святая простота! Посвящать тебя в тайну полиции? Да почем я знал, что тебе можно верить?
— Выходит, вы допускаете, что у каждого человека два лица? — спросила она, немного подумав.— И вы пытаетесь убедить меня в том, что у вас их тоже два. Это ложь. Все это ложь от начала до конца.
— Это моя работа,— буркнул он.— Я подчиняюсь приказам. И я бы не сказал, что мне по душе эта, как вы называете, ложь.
— А как вы это называете?
— Секретное задание,— пробормотал он, вдруг почувствовав себя идиотом.— Мы предпочитаем длинные названия. Звучит как-то солиднее.
Они ехали по шоссе. Местность была холмистой. «Мальчики» висели на пятках. Сьюзен Миллер сидела
