ждет. А что?
– Ну, вы так торопитесь…
Алёна усмехнулась, ничего не ответив.
– Понимаю, – проговорил Виталий, отчетливо замедляя шаг и придерживая спутницу за локоток. – Вы, наверное, удивлены: предложил проводить, а сам молчит, как пень. Но знаете, я так давно не провожал красивых женщин… и отвык, оказывается. Иду, как дурак, и думаю: что бы сказать такого не пошлого, не скучного, не наглого? Что бы такое сказать, чтобы не оттолкнуть, не обидеть, дать понять все, что хочется, и в то же время, чтобы вы не сочли меня дешевым ловеласом?
Алёна, хоть некоторым образом и подзапуталась в его придаточных предложениях, все же была растрогана.
– Ну, для разнообразия, может, просто расскажете что-нибудь про себя? – предложила она. – Я ведь о вас ничего не знаю.
– Да и я о вас, – кивнул Виталий. – Жанна обмолвилась, вы писательница. Это правда?
– Правда истинная. Меня зовут Алёна Дмитриева. Однако настоящие мужчины меня не читают. То, что я пишу, – сугубо дамская литература.
– Не читал, – с раскаянием проговорил Виталий. – Но не потому, что настоящий мужчина, а просто читаю только то, что нужно по работе.
– А какая у вас работа?
– Да я издатель, – сказал он с некоторой застенчивостью. – Вот так: вы писатель, я издатель… Но у нас специфика узкая – мы печатаем только мемуаристику и собрания эпистолярного жанра.
«Интересно, зачем он сразу про специфику оговорился? – подумала Алёна. – Что, боится, не начну ли я ему свои романчики впаривать? Нет, я не покину родимый «Глобус» до тех пор, пока меня оттуда не выгонят!»
– Мемуаристика – это хорошо, – сказала она искренне, потому что очень любила читать воспоминания. – Ваша фирма как называется?
– Издательский дом «Виталий Шеметов», так и называется. А мемуарная серия – «Былое». Такое вот не слишком оригинальное название.
– Ну ведь без дум, – уточнила Алёна. – Так что все же не без оригинальности. Я точно читала какие-то ваши сборники… Не вы воспоминания Анны Павловой отыскали и выпустили?
– Мы.
– Фантастика! Настоящая же сенсация!
– Фантастика и сенсация, – с явным удовольствием согласился Виталий. – Никто не знал, что балерина оставила воспоминания. Нашлись они в каком-то семейном архиве в Шотландии. Там был целый детектив – как их нашли, как идентифицировали, как покупали… Книг у нас мало выходит, но все в своем роде уникальны.
– Детектив? – оживилась Алёна, как бретер, услышавший про дуэль. – И часто у вас такие детективы происходят?
– Сегодня вечером на Патриарших будет интересный детектив! – сострил Виталий, показав замечательное знание классики. А потом голос его посерьезнел: – Не обижайтесь, но наши детективы относятся к разряду коммерческой тайны.
– Конечно, конечно, я понимаю, – самым серьезным тоном сказала Алёна, подумав про себя: «Ужасно жаль! Про невероятные рукописи я еще не писала. А почему, кстати? Про картины и связанные с ними всякие чудеса было, а про рукописи – нет. Надо будет исправить упущение. Вот сдам роман – и придумаю что-нибудь этакое…»
– Эпистолярный жанр тоже интересен? – заметила писательница.
– Ну да, – подтвердил Виталий. – У нас сейчас новая серия запускается – названия для нее еще не придумали. Там будут только ранее не публиковавшиеся письма и дневники самых разных женщин. И знаменитостей, и жен знаменитостей.
– Может, дневники жен знаменитостей даже еще интересней, – предположила Алёна. – Всякие там семейные тайны… Хотя, честно говоря, иногда такие вещи читать довольно противно. Я над записками Софьи Андреевны прямо измучилась. И скучно, и неприятно – столько обиды она за жизнь накопила!
– Да ведь смотря как писать, – покачал головой Виталий. – Потом опять же – только между нами, причем строго! – Толстой ведь и сам был скучноват. То есть мне так кажется. Зануден и нравоучителен, притом что себе позволял очень многое. А представьте письма жены Баркова… Или какого-нибудь столь же фривольного человека… Вообще именно интимные письма и интересны читателям.
– Вы что, нашли письма жены Баркова? – восхитилась Алёна.
– Пока нет, – огорченно признался Виталий. – Зато мы нашли… Ладно, это пока из разряда проектов, к тому же начавшихся более чем неудачно. Кстати, Алёна, а вы подобным материалом не обладаете?
– В смысле? – спросила наша героиня осторожно, вдруг вспомнив эсэмэски, которыми обменивалась с Дракончегом накануне свиданий. Иногда их эсэмэски так обоих разогревали, что, когда он приезжал, до постели не успевали добежать от жадности друг к другу.
– Ну, например, какие-то письма ваших родственников… случайно найденные… Платим мы по-царски, можете поверить, никакие библиофилы столько не дадут, сколько мы.
«Мы, Николай Вторый… в смысле мы, Виталий Шеметов? – ехидно подумала Алёна. – Или он от себя и своих компаньонов говорит?»
– Так ведь вы, как я поняла, только письма знаменитостей печатаете. А в моей семье только я – знаменитость. От скромности я не умру, конечно… Впрочем, нет, мой прадед, Георгий Смольников, начальник сыскной полиции, был человеком знаменитым и выдающимся, но его жена писем не оставила. Она была изрядно не в себе, к сожалению. Зато есть уникальный дневник его возлюбленной, Елизаветы Рыжовской, случайно попавший мне в руки, но там нет ну совершенно ничего в том плане, который вас интересует, во-первых, а во-вторых, я с этим дневником не расстанусь ни за какие деньги. У меня с ним тоже ого какой детектив был связан![14]
– Да, я понимаю, семейная реликвия, – рассеянно пробормотал Виталий. – Скажите, Алёна, а эротические романы вы не пишете? Знаю, что и детективы, и исторические романы, и дамские есть… А эротика?
– Ну, был прецедент, – усмехнулась Алё-на. – «Глобус» мне однажды заказал эротический роман. Уж не знаю, какая шампанская бутылка им на голову упала, но заказали. Я, конечно, мигом его изваяла, благо в жизни немало материала на данную тему поднакопилось. И что вы думаете? Сказали что все слишком прямо и откровенно, что роман получился не эротическим, а порнографическим, и что издательство на судебном процессе за аморальщину больше потеряет, чем получит прибыли от романа.
– Серьезно? – Виталий аж приостановился.
– Святой истинный крест, как говорил один из моих любимых персонажей, Гаврик Черноиваненко, – засмеялась Алёна.
– Слушайте, а давайте мы его напечатаем, тот роман? – пылко предложил Виталий. – Я же говорю, платим мы архищедро. Мне давно хотелось расширить нашу жанровую специфику, а то мы несколько погрязли в академизме. Дайте почитать, а?
– Не выйдет, – сожалением качнула головой Алёна. – Я его переделала в детектив – хоть и с налетом непристойности, но вполне печатаемый и совершенно неподсудный. И книгу благополучно издали, чему я очень рада. Я же Дева, понимаете ли, у меня добро зря не пропадает.
– Вы – Дева? Ого! А я Телец, – сообщил Виталий. – Знаки Земли всегда найдут общий язык. Вы согласны? А другой роман, для нас, можете написать?
– Да легко! – лихо ответила Алёна и только сейчас заметила, что они уже дошагали до ее дома и сейчас стоят перед воротами. – Кстати, я уже пришла. Спасибо, что проводили.
– Уже? – с явным огорчением протянул Виталий.
И взял Алёну за руку, и зачем-то снял перчатку, и принялся осторожно поглаживать ладонь… Очень умело, очень чувственно, надо сказать!
– Вы в этом доме живете?
– В этом.
Хороший вопрос, да? Ну чего ради она стала бы останавливаться около чужого дома?
