Митридат появился за спиной Архелая, когда тот заносил руку с копьем для очередного броска.
— Ноги шире, — тоном знатока произнес Митридат, — изогни корпус. И никогда не целься долго.
Архелай обернулся, опустив копье. Он выглядел смущенным.
— Дай-ка. — Митридат небрежно отнял дротик у Архелая. Приняв нужную стойку, он подбросил дротик как пушинку, удобнее устраивая его в ладони. Затем, почти не целясь, всадил короткое копье точно в центр красного круга.
Архелай не смог удержаться от восхищенного возгласа.
— Что, друг мой, Гай Марий и на тебя произвел впечатление? — обратился к Архелаю Митридат.
— Мне стыдно, что у меня дрогнула рука тогда, — мрачно промолвил Архелай, видя, что Митридату известно об его состязании с Марием.
— Важно, чтобы у тебя не дрогнуло сердце при виде римских легионов, — сказал Митридат, глядя Архелаю в глаза.
Уловив решительность в голосе Митридата, Архелай спросил:
— Царь, ты решил все-таки не уступать Риму?
— Я вот думаю, Архелай, кто из моих полководцев сможет добросить до Капитолия понтийское копье? — с загадочным видом проговорил Митридат и поманил к себе одного из своих телохранителей.
Взяв из его рук дротик, выдернутый из мишени, Митридат с разворота вновь послал его точно в цель.
— Царь, если ты доверишь войско мне, я заставлю римлян признать твое могущество, — пылко произнес Архелай, прижав руку к груди.
— Верю, Архелай, ты не уступишь в ратном деле твоему отцу, — сказал Митридат, похлопав военачальника по плечу.
«Он честолюбив, это хорошо! — рассуждал Митридат уже наедине с самим собой. — Гай Марий унизил его и теперь Архелай горит жаждой мести. В нем нет страха перед Римом. И значит, на любого римского полководца Архелай будет смотреть, как на равного себе».
Приняв решение ответить отказом римским послам на их требования и, если придется, воевать с Римом, Митридат успокоился. Ему казалось, что теперь наступает та самая пора в его жизни, к которой он всегда так стремился, что грядут славные деяния, ради которых он был рожден. Не зря же Зевс- Громовержец зажег ударом молнии пеленки в его колыбели, а в небе над Синопой появилась хвостатая звезда, когда он родился. Все свершенное Митридатом до сего дня казалось ему чем-то незначительным, словно он, подобно Гераклу, все это время тратил на борьбу с карликами-керкопами. И только бросив вызов великому Риму, Митридат сможет действительно прославиться на все времена.
«Я прославлюсь, как никто до меня, если смогу изгнать римлян из Азии, — тешил себя мечтами Митридат. — И уж тем более вознесусь, если сокрушу Рим!»
Царь закрылся в библиотеке, читая и перечитывая книги греческих авторов о царях и полководцах, некогда воевавших с римлянами. Таких было немало за прошедшие столетия. Многие из них проявили доблесть, сражаясь с Римом, некоторые своими победами навсегда оставили по себе память у потомков, такие как карфагенский полководец Ганнибал и эпирский царь Пирр. Но ни один из них в конечном итоге не победил Рим. Даже находясь в самом отчаянном положении, римляне одолевали врага, проявляя невиданное упорство и мужество.
«Римляне — враг жестокий и опасный, — подолгу размышлял Митридат после прочитанного, — этот враг одинаково опасен и на суше, и на море. Рим сокрушил непобедимую до того македонскую фалангу в битве при Киноскефалах и разбил сильнейший флот карфагенян у Эгатских островов. Римляне довели до совершенства осадную технику, ими был взят самый укрепленный город в Греции — Коринф, разрушен неприступный Карфаген».
И Митридат принялся за подготовку войска. Он лично осматривал оружие воинов, оценивал, как они владеют им. Конница его порадовала, неплохо смотрелись лучники и дротометатели, но в тяжелой пехоте отменной выучкой отличались лишь «бессмертные» и греческие гоплиты.
Митридат собрал на совет своих военачальников.
Царь долго говорил о том, что нужно перевооружить войско на греческий лад, уделить особое внимание осадной технике, заняться строительством пятипалубных кораблей, нанимать наемников в странах, где некогда проходили войны с Римом, засылать лазутчиков в азиатские владения римлян…
Тирибаз позволил себе задать вопрос Митридату:
— Царь, все эти намерения связаны с твоим желанием воевать с Римом?
— Да, Тирибаз.
— Понт будет защищаться или нападать?
— Как получится, поскольку…
— Поскольку к нападению мы пока не готовы, то скорее всего нам придется защищаться. Так?
— Если мы построим сильный флот, перевооружим войско и соберем наемников…
— Царь, на это потребуется немало времени, а ответ Риму нужно дать немедленно, — перебил Тирибаз. — Если вместо внятного ответа мы начнем усиленно готовиться к войне в Риме это поймут однозначно. К тому же Гай Марий сумеет выставить тебя в римском сенате непримиримым врагом римского народа.
— Я не понимаю, Тирибаз, куда ты клонишь? — рассердился Митридат.
— А мне непонятно, чего добиваешься своими действиями ты, повелитель, — ответил Тирибаз, хмуря брови. — Если ты задался целью проиграть войну Риму, тогда мне все понятно. Но мне сдается, что ты этого не хочешь.
— Конечно, не хочу, — сказал Митридат.
— Чтобы победить Рим, нужно нападать, а не защищаться, — промолвил Тирибаз. — Причем нападать на суше и на море. Одолеть Рим можно, лишь подняв на него народы, поставив римлян перед необходимостью воевать против всех.
— Против всех? — переспросил Митридат. — На кого, по-твоему, я могу опереться в войне против Рима?
— На всех угнетенных и порабощенных Римом, — молвил Тирибаз. — На греков, македонцев, молоссов, иллирийцев, галатов, фракийцев, фригийцев, карийцев, киликийцев…
— Но, Тирибаз, возможно ли поднять против Рима столько племен, разбросанных на огромной территории и в большинстве своем находящихся в составе Римского государства? — изумленно и растерянно проговорил Митридат. — Как ты себе это представляешь?
— Начинать надо с малого, царь, — сказал Тирибаз. — Достаточно победить римлян в одном месте, чтобы искры неповиновения Риму затлели в другом. Скажем, воюя с римлянами в Азии, нужно одновременно готовить восстания против Рима где-нибудь в Македонии или Греции, послать боевые корабли в Эгейское море против римского флота. Нужно втягивать в эту войну на нашей стороне сильнейшие державы: Египет, Парфию, царство Селевкидов… Нужно охватить владения Рима со всех сторон, постепенно сжимая кольцо вокруг Италии.
Теперь уже заговорили все военачальники разом, пораженные размахом стратегического замысла Тирибаза:
— Только на подготовку к этому уйдет уйма времени, Тирибаз!
— Египтяне и сирийцы, может, и вступят в войну с Римом, но на каких условиях? И не пересекутся ли их интересы в Эгеиде с нашими?
— Подобных войн с таким размахом никто никогда не вел. Да это и неосуществимо!
— Бессмысленно тягаться с Римом на море! Хвала богам, если мы одолеем римлян на суше.
— Парфяне дальше Азии не пойдут. Они, в отличие от египтян и сирийцев, боятся моря.
Тирибаз смело ответил на возражения военачальников:
— Если вы собрались воевать с Римом только на суше и только в Азии, то можете быть уверены, что Рим рано или поздно вас раздавит. Почему римляне везде и всюду побеждают? Потому что они смело перенимают все лучшее у тех, с кем воюют. Римляне смело вступают в союзы и выступают в роли миротворцев, дабы всюду иметь свой решающий голос, дабы внести раздор в стан своих вероятных противников. Еще недавно царь Никомед был нашим союзником, теперь он союзник Рима, хотя римляне
