Но Клодьес успел извернуться и схватить мальчика за шиворот. Рубашка, и без того рваная, треснула, но Клодьес все-таки поднял Карлоса в воздух.
— Назад, — зловеще прошипел толстяк.
Пит с Юпитером на мгновение остановились.
— Назад, — повторил он, — не то я сверну ему шею, и вам не поздоровится.
— Хватайте его! — закричал Карлос, на глазах его выступили слезы ярости. — Бьет больного! Дядя больной! Гад толстый!
— Перестань пинаться! — рявкнул Клодьес. — А вы, сопляки, мне уже надоели!
Он рванул к себе Карлоса. В этот момент ветхая рубашка лопнула окончательно, и в руках толстяка остался только воротник. Карлос шлепнулся на пол и схватил за ноги Клодьеса. Пит с Юпитером бросились на помощь. Пит попытался обхватить Клодьеса за то место, где полагается быть талии, а Юпитер вместе с Карлосом вцепились ему в ноги. Но жирная туша превратилась в мощное орудие, и ребята, как мячики, отлетели от него. Клодьес бросился к двери и исчез прежде, чем они успели вскочить на ноги.
Детективы бросились вслед за ним, но Клодьес уже выруливал на своем седане навстречу медленно подъезжавшему Конраду, который ни о чем не подозревал.
— Эх, если бы мы сумели задержать его до Конрада, — подосадовал Пит, отряхиваясь.
— А если бы я не отпустил Вортингтона, мы бы его догнали… — добавил Юпитер, глядя вслед неторопливо удаляющемуся по ухабистой дороге седану. — Ну, ничего, у нас есть адрес…
— Ага, — кивнул Пит, — хоть будем знать, куда лучше не соваться. Ты заметил? Мы ему что-то не понравились?
— Просто он нас боится, — сказал Юпитер. — И это уже один-ноль в нашу пользу.
— Боится?! — застонал Пит. — Ничего себе! А как тогда называется то, как он раскидал нас.
— Главное — он сбежал от нас, — прищурился Юпитер. — Но мы все равно до него доберемся.
Они вернулись в дом. Карлос поил водой дядю. У того никак не проходил приступ кашля. Пит поставил на место упавший стул — единственный в комнате — и подошел к кровати. Карлос повернулся к ребятам.
— Спасибо, амигос, — сказал он. — Вы помогаете прогнать этого… толстого гада. Дядя Рамос не помнит — не знает, как зовут женщину. Она купила попугая — Черный Пират. Дядя не знает ее имя. Она живет три-четыре квартала не здесь. Дядя не может вспомнить. Толстый хочет попугая. Она заплатила только пять долларов, никто не хотел его купить.
— Так-так, — проговорил Пит. — Он что-то про этих попугаев знает…
— Но мы-то не знаем, — добавил Юпитер, — а было бы интересно…
— Юп, — позвал Конрад, появляясь в проеме, где должна была быть дверь, — здесь будем разгружаться?
— Да, около дома.
Тут Юпитер заметил за спиной Конрада какую-то женщину. В руках она держала картонную коробку с дырками.
— А это кто?
— Миссис шла сюда, я подвез ее. Ну, я пошел к грузовику.
Женщина поблагодарила Конрада и с подозрением уставилась на ребят:
— Вы кто такие? И где этот негодяй Рамос?
Карлос вышел вперед:
— Дядя Рамос болен. Что хотите? Я Карлос.
— Деньги свои обратно хочу, — сердито сказала женщина. — Твой дядя продал мне скворца вместо попугая. Мой зять говорит, вы меня надули! Научили птицу такому, что слушать стыдно. Ее нельзя держать в приличном доме. Ей место в кабаке!
И она сунула коробку в руки Карлосу.
— В общем, отдавайте мои пять долларов. Терпеть не могу обмана. Надо же — всучить скворца вместо попугая!
Вид у Карлоса стал совсем несчастный. Он передал коробку Питу и со вздохом вытащил из кармана сложенную в несколько раз пятидолларовую бумажку. Пит с Юпитером прекрасно понимали, как много значили для Карлоса эти пять долларов. И все же он улыбнулся, возвращая деньги.
— Извините, сеньора. Дядя болен. Ошибся. Вот, возьмите.
— Ошибся, — проворчала женщина, уходя. — Хороша ошибка!
Карлос повернулся к ребятам.
— Это… Мы думаем, дядя Рамос и я, что это редкий попугай. Его зовут Черный Пират.
Он открыл коробку. Маленькая черная птица с большущим желтым клювом оглядела присутствующих, взъерошилась и похлопала крыльями. Потом взлетела и… опустилась на плечо Питу.
— Какой же это скворец! — взволнованно сказал Юпитер. — Это же мейна! Конечно, эта такая разновидность скворца, но я слышал, их можно научить говорить лучше, чем попугаев. Хорошо обученные мейны стоят очень дорого.
— Я Черный Пират! — зычным голосом неожиданно заорала птица. — Зарыл я свой клад, где вечно его мертвецы сторожат!
Затем Пират выпалил несколько неприличных выражений, от чего Пит часто-часто заморгал.
— Это же птица, за которой Клодьес гоняется, — в восторге прошептал Юпитер, — вот она, у нас в руках!
В этот момент проголодавшийся Черный Пират углядел рядом с собой аппетитное ухо Пита и, соблазнившись, клюнул его. Пит дернул головой, испугав птицу. Пират замахал крыльями, на некоторое время завис в воздухе, а затем ринулся в проем, где полагалось быть оконному стеклу…
— Улетел! — ахнул Юпитер. — Пит, из-за тебя мы лишились ключа к тайне!
— А я из-за него чуть уха не лишился, — проворчал Пит, вытирая платком кровь.
Тем временем Пират исчез в вышине.
Пит, кроме боли в ухе, испытывал еще и угрызения совести. Слова мейны о зарытом сокровище и мертвецах, которые его сторожат, звучали так загадочно, что ему не меньше, чем Юпитеру, захотелось проникнуть в тайну, ключ от которой только что был в их руках.
Глава седьмая
Дядя Рамос тем временем немного отлежался. Он уже мог говорить, но отвечал на вопросы Юпитера очень тихо, боясь нового приступа кашля. По-английски он объяснялся с большим трудом, так что за него начал рассказывать Карлос, а дядя только поднимал голову и кивал:
— Си-си.
— Уже два года дядя Рамос приехал. Он приезжает из Мексики. Повозку везет Пабло. Дядя хорошо умеет растить цветы. Но здесь нет работы. Не найдет никак. Здесь есть этот дом, ему говорят. И теплица, стекла битые. Дядя снимает дом и растить цветы. Платить пять долларов в месяц.
Мальчики переглянулись — платить пять долларов за такую развалюху — не слишком ли щедро?
— Дядя Рамос распрямляет консервные банки, чтобы чинить теплицу. Он сажает разные цветы. Потом продает в городе. Везет продавать в город на повозке. Один день к нам приходит один человек. Худой, большой. Зовется Джон Сильвер[5]
Дядя Рамос закивал, повторяя:
— Си-си!
А Юпитер прикинул размер ящика — примерно четырнадцать на двадцать четыре дюйма.
— Этот ящик имеет крепкий замок, — продолжал Карлос. — Сеньор Джон Сильвер лежит на него матрас. Каждую ночь открывает ящик и смотрит. И счастливый, радость.
— Си. Муй фелис, — кивает дядя Рамос.
— Дядя Рамос говорит: «Что там?» А сеньор Джон Сильвер говорит: «Там кусочек радуги и горшочек
