Он не может винить ее за это. Он тоже в отчаянии. Секс был ошибкой. Нельзя было терять самообладание. Но теперь чувство вины не поможет. Ошибка уже сделана, и он давно понял, что историю нельзя переписать.
В течение нескольких первых лет после разрыва с семьей он каждый день ожидал, что получит пулю в спину. Из клана не уходят. За несколько десятилетий он был первым, кто осмелился на такой поступок. Но его ярость была так сильна, утрата так тяжела, что обе противоборствующие стороны проявили уважение к его боли, признали свою роль в происшедшей трагедии и дали ему уйти.
Естественно, были неоднократные попытки вернуть его «домой», повлиять на него, убедить: деньги, психологическое устрашение, угрозы физической расправы, но Деметрис был так разъярен, что чувства у него притупились и смерть не пугала его. Поэтому он получил право на жизнь. И он отомстил и добился освобождения; одно последовало за другим.
Он превратился в профессионала, эксперта по прогнозированию преступлений и защите от них.
Теперь его охранная фирма считается одной из лучших в мире, возможно самой лучшей, и он сделал себе состояние на человеческом страхе, построил империю на убеждении, что случившееся с Катиной не должно повториться ни с кем.
— Деметрис? Ты меня слышишь? — Авел Драгоноис, эксперт по безопасности, которого он послал в Мелио для работы с дворцовыми детективами, вышел на линию. — Извини, что заставил тебя ждать.
— Что случилось?
— В ее комнате во дворце находилась камера, — сказал Авел. — Мы обнаружили ее. Она была вмонтирована в стену. Не последнее слово в технике и не правительственная или полицейская аппаратура. Обычная бытовая видеокамера.
Деметрис почувствовал, как все сжалось у него внутри.
— Где она находилась?
— Над кроватью.
Извращенец к тому же.
— Кто-нибудь проверил ее комнаты в Ла-Круа?
— Пока что король и королева отказываются сотрудничать с нами…
— Нам просто нужно проверить ее комнату, — прервал его Деметрис, раздраженный неуступчивостью родителей мужа принцессы Шанталь.
— Они считают, что мы позволяем себе вмешиваться в их личную жизнь.
— Лучше потерять принцессу, верно? — вздохнул Деметрис, потирая лоб. — Ладно. Держи меня в курсе.
Закончив разговор, он снова посмотрел в окно. Шанталь по-прежнему стояла возле машины, нервно проводя по ней руками.
Ее голова была опущена. Лицо скрыто. И все-таки он остро почувствовал уязвимость принцессы. Ее семья очень волнуется за нее, однако семейство Тибоде в Ла-Круа не желает, чтобы их беспокоили.
Тибоде необходимо проверить. Перед тем как принять душ, Деметрис сделал еще один звонок, на этот раз в свой офис в Афинах. Пора начать серьезное расследование, связанное с жизнью Филиппа и Катрин Тибоде. Ему нужно знать о них все. Ему также нужны сведения об их покойном сыне Армане, их единственном ребенке, который был женат на Шанталь.
Важны мельчайшие подробности, указал Деметрис своему помощнику.
Стоя в душе, Деметрис размышлял о том, что ему известно о Шанталь: мать — американка; идиллическое детство в Мелио; смерть обоих родителей, когда ей было четырнадцать лет; заботливое отношение к сестрам; сложный брак; маленькая дочь.
Он правильно поступил, привезя ее на Рок. Это — наилучшее убежище, неприступный остров. Никто не может приплыть или прилететь на самолете или на вертолете без его разрешения. Немногочисленные семьи, живущие и работающие здесь, так или иначе обязаны ему своей жизнью, и для них жизнь на острове безопасна и приятна.
Люди знают, кто он и что сделал, и благодарны, что он не осуждает их.
Надев полотняные брюки цвета хаки и черную трикотажную рубашку с короткими рукавами, он пригладил короткие черные волосы и спустился вниз. Принцесса наконец вошла в дом и бродила по первому этажу.
Шанталь прошла по полупустым комнатам. Внутри дом выглядел так же по-спартански, как снаружи: побеленные стены, скудная меблировка, никаких украшений. Ни картин, ни книг, ни телевизора — ничего для развлечения или удовольствия.
Деметрис появился так тихо, что она вздрогнула. Он пугает ее, пробуждая в ней множество желаний.
Они на мгновение встретились взглядом, и Шанталь отвела глаза, чувствуя, что краснеет.
— У вас пустой дом, — заметила она, удивляясь, как сильно напряжены у нее нервы, а тело переполняет необъяснимая нервная энергия.
— У меня есть все, что мне нужно.
Даже не глядя на него, Шанталь чувствовала, что Деметрис изучает и оценивает ее. Наблюдать он умеет.
— Так чем же вы здесь занимаетесь? — спросила она, нарушив напряженное молчание. — Как вы проводите время?
— Я работаю.
— У вас здесь офис?
— Внизу.
Он продолжал стоять в дверях.
— Вы уже давно являетесь телохранителем? — Шанталь задала один из множества мучивших ее вопросов.
— Некоторое время.
Он не щедро выдает ей информацию.
— Вы не похожи на телохранителя.
— Они поступают в стандартной упаковке?
— У меня были телохранители.
— Хорошие?
Шанталь пожала плечами.
— Я еще жива.
Деметрис ничего не ответил, и его молчание усилило ее беспокойство и сомнения. Она не знает, как общаться с ним. Не знает, как держать себя на расстоянии. Ей нужно помнить, что он не имеет для нее никакого значения. Никак не влияет на ее жизнь.
— Вы часто привозите своих клиентов? — выпалила она, чувствуя, как ее охватывает паника. Как она проведет здесь месяц?
— Вы первая.
— Соседей у вас нет?
— Я люблю уединение.
— И у вас даже нет телефонов?
— Есть, но они снабжены кодом безопасности. Никто не может воспользоваться ими, если я прежде не наберу код.
Шанталь была на грани слез. Ей нужно принять ванну, переодеться, выспаться. Но больше всего ей нужно что-то знакомое, что-то домашнее, чтобы успокоиться и обрести уверенность.
— Могу я, по крайней мере, позвонить Лилли?
— Нет. Вы слишком взволнованны.
Потому что мне страшно! Шанталь стиснула зубы, едва сдерживая гнев и негодование.
— Но можно хотя бы позвонить моей сестре Николетте? Или моему дедушке?
Деметрис отрицательно покачал головой.
— Не имеет смысла. Они знают то, что им нужно знать: самолет разбился, были опасные моменты, но теперь, когда вы со мной, никакая опасность вам не угрожает.
