Вот почему необходимо бежать. Она теряет способность рассуждать здраво. Позволяет варвару сбивать ее с толку.
Еще до зари Телли поднялась с постели. Надо исчезнуть, пока все спят.
— Она ушла, господин. Опять.
Тэа потер переносицу.
— Следы есть?
— Да. В направлении зыбучих песков.
От этой Телли хлопот, как от доброго десятка женщин.
— Спасибо.
— Не желаете послать кого-нибудь за ней?
— Нет.
Старик все еще колебался.
— Это не трудно. Сейчас у нас есть свободные люди…
— Нет, не нужно. Но все равно спасибо. — Тэа даже не поднял головы.
Лишь оставшись один, он позволил себе досадливо поморщиться.
Ума у Телли меньше, чем у ребенка. Вслепую броситься в никуда. Сбежать безо всяких шансов ускользнуть. Видимо, она ищет смерти. Следовало бы ей знать — в одиночку в пустыне не продержаться и двадцати четырех часов.
Вздохнув, он откинулся на подушки.
Смысл похищения женщины в том, что изначально пренебрегаешь любыми романтическими предписаниями.
Тэа не был романтиком. Не собирался ухаживать, уговаривать. На это у него не было времени, а даже если б и было, он бы все равно не стал. Ухаживание — для мужчин, не уверенных в своей способности покорить женщину. У Тэа таких проблем никогда не возникало. Женщинам он нравился. Его любили. Он не всегда отвечал взаимностью, но у него была масса других достоинств.
Верность. Сила. Он понимал и уважал заключенное соглашение.
К тому же он достаточно богат. А шрамы? Женщины против них как будто не возражали — даже, скорее, начинали усерднее о нем заботиться.
Тэа фыркнул про себя. Отсутствие у женщин здравого смысла — вещь не новая.
Может, просто надо связать Телли? Наверняка она жутко разозлится, но, возможно, именно это ей и надо. Привязать к центральному столбу палатки, как козу, что без этого забредет неизвестно куда.
И, взяв ручку, Тэа вернулся к письму, решив закончить его до того, как ехать на поиски женщины, которая, как он решил, должна принадлежать ему.
Значит, вот как она должна умереть. Отвратительная, ужасная смерть. Задохнуться от песка.
Телли уже приходилось тонуть в океане, а это было ничуть не лучше. Песок в глазах, в носу, во рту.
Пытаясь бороться, Телли рванулась вверх, но это сработало против нее, она ушла еще глубже.
Девушка слышала, что борьба с зыбучими песками равноценна смертному приговору, но это ведь не совсем зыбучие пески? Откуда им взяться посередине пустыни? Но секунду назад она шла вперед, а в следующий миг почва под ней провалилась.
В панике Телли попыталась выдернуть ноги и… оказалась в песке почти но пояс. Ее засасывало все сильнее.
Уговаривая себя не дергаться, она все равно делала то одно, то другое движение, и песок затягивал и затягивал ее.
Давай, Тел, соберись. Не стоит торопить смерть. Попытайся насладиться последним оставшимся тебе часом жизни.
Наконец пришло осознание, что сама она освободиться не сможет, и Телли оставила безнадежные попытки. Причин спешить нет. Погружаться она перестала. Мгновение Телли просто отдыхала. Ребра сдавлены, ног не видно, но руки пока свободны и все еще можно дышать. Уже что-то.
А теперь пора расслабиться и думать.
Должен же быть выход.
Но, оглядевшись по сторонам, она не заметила ничего, за что можно было бы ухватиться, удержаться на поверхности. Ничего, что могло бы ее спасти.
Она тяжело вздохнула и ощутила, как песок раздался и она вновь скользит вниз, всего на пару дюймов, но и того достаточно.
Умереть в зыбучих песках? Нет! В пустыне? Такого не бывает. Выдумки киношников.
Телли ощутила легкое движение и поняла, что снова проваливается, медленно, неизбежно. Куда?
Что находится под песком? Дыра? Земля? Пещера? Почему песок под ней уходит вниз?
Она задрожала, представив свой конец, и дрожь усилила скорость скольжения. Черт, черт, черт!
Боже, не позволь мне умереть так!
— Прекрати бороться, — произнес спокойный голос за спиной.
— Тэа? — На глаза набежали горячие слезы. Волной нахлынуло облегчение. Она попыталась повернуться, чтобы увидеть его, и провалилась еще глубже.
— Тебе следует перестать двигаться, — сказал он, обходя яму на приличном расстоянии.
— Можешь ты вытянуть меня отсюда?
— Да. После того, как мы поговорим.
Телли инстинктивно дернулась, чувствуя, как песок заструился вокруг нее.
— Поговорим сейчас? Тэа, я едва дышу!
— Тогда послушай меня. — Он наклонился вперед, оперся руками о колени. — Я теряю терпение, Телли. Вот уже второй раз подряд мне приходится спасать твою шкуру, и это начинает надоедать.
— Ты собираешься прочесть лекцию?
— Ты всем усложняешь жизнь. Прими свою судьбу с достоинством…
— Смириться с положением заложницы? Нет. Никогда. Не моя это судьба. Не моя судьба навсегда застрять в пустыне с тобой.
— Ты права, — вкрадчиво ответил он. — Похоже, твоя судьба — умереть среди зыбучих песков.
— Тэа!
— Или одно, или другое. Женщина. Решай. Не весь же день у меня в запасе. — Он присел на песок. — На самом деле у тебя тоже нет в запасе всего дня. Но к чему спешить? Это твоя жизнь, не моя.
— Прекрати угрожать и вытащи меня отсюда.
— Как грубо. Разве так просят о помощи? Ты не ценишь всего того, что я для тебя делаю.
— Делаешь для меня? — Ее голос упал — она погрузилась в песок уже по плечи. — Тэа, я проваливаюсь. Вытащи меня.
— Попроси хорошо.
— Для тебя это игра!
— Не назвал бы это игрой, но кое-какой интерес есть. Попросит ли американка о помощи или предпочтет окунуться с головой?
— Тэа.
— Проси о помощи, Телли.
— Ты несправедлив.
— Жизнь вообще несправедлива. Учись просить, Телли.
— Я прошу. Прошу вытащить меня отсюда.
— Не слишком вежливо.
Песок щекотал шею, давление становилось невыносимым, голова кружилась, мир уплывал от нее.
— Ненавижу тебя.
Он вздохнул:
