— Куда, Женщина? — Он редко возвышал голос, но сейчас произнес достаточно громко: — Ты в центре пустыни Сахары. Тебе это ни о чем не говорит? Или, может, ты действительно хочешь покончить с собой? Тогда я отступлюсь и перестану за тобой гоняться.
От его бесчувственности и самодовольства остатки ее расположения как ветром сдуло.
— Гоняться? Мне кажется, ты наслаждаешься происходящим, дожидаясь до последнего, чтобы потом явиться в ореоле спасителя.
— Не могу я все бросать всякий раз, когда ты вздумаешь отправиться погулять.
— Бросать? Извини меня, но здесь все лишь пьют чай, да играют в кости.
— Это не кости, и мы не только пьем чай. У моих людей есть задания.
— Ну, конечно. Еще им надо чистить ружья. — Она хлопнула себя по лбу. — И как я забыла?
— Когда я выезжаю из лагеря, мои люди меня сопровождают, пока я не отошлю их обратно. Мы постоянно рискуем, и если ты не ценишь меня, то неплохо бы оценить моих людей.
— Ты никак не перестанешь вести себя так, словно я должна быть тебе благодарна за то, что меня похитили. Но я не просила переворачивать мою жизнь вверх дном! И защиты твоей тоже!
— Но это неправда. Ты пришла в наш мир, а не мы в твой.
И это, подумала поникшая Телли, наиболее блестящий аргумент. Она повернулась с нему спиной. Он не западный человек, совсем не такой, как люди в ее мире, и правила здесь иные. Посчитав, что она путешествовала с опасными спутниками, сделал то, что казалось ему правильным, вел себя благородно.
— Как ты мог так долго оставлять меня в зыбучих песках? Я могла умереть.
Тэа ответил не сразу. Потом его теплая ладонь коснулась ее плеча.
— Не тут ли кроется проблема? — спросил он. — Ведь я заставил тебя просить о помощи.
— Возможно.
Он медленно повернул Телли к себе.
— Все, что следовало сделать, — попросить. И тебе повезло, что я решил отправиться на поиски.
Повезло, вот как? Телли фыркнула.
— Мне бы повезло, если б я не оказалась на рынке одновременно с тобой. Повезло бы, если бы ты похитил другую несчастную западную женщину.
Он пожал плечами, но в глазах его блеснула улыбка.
— Может, дело и в культурных различиях, но получить в дар жизнь — и не один раз, а дважды — везение.
— Ты твердишь, что спас мне жизнь дважды.
— Теперь трижды.
Она уставилась ему в лицо. Большой нос, темные глаза, жесткий рот. И странно — красив. Боже, как она его ненавидит! И желает. И ненавидит себя за влечение к нему.
— Не знала, что ты спас меня три раза. В первый раз ты чуть меня не убил, так что вряд ли можно его учитывать.
Уголки его рта дернулись.
— Чтобы показать тебе, как я справедлив и готов идти на компромисс, соглашусь с твоим толкованием — скажем, я спас тебя два раза.
Телли скрыла непроизвольную улыбку.
— Хотела бы заметить, что поведение твое было бы куда более героическим, если бы ты не стал дожидаться, пока я не уйду в песок полностью.
— Никогда не встречал женщины, требующей так много и проявляющей так мало благодарности.
— Мы говорим о моей жизни, шейх Тэа!
— Тогда проси о помощи, Женщина. Не жди, пока песчинки набьются тебе в рот. Проси, пока еще способна говорить.
И тут он опять накрыл ее рот своим.
Их прервал тревожный голос снаружи. Тэа отпрянул и пошел к выходу, но не раньше, чем прижался быстрым поцелуем к ее виску.
— К обеду я вернусь. Подожди меня.
В щелку Телли видела, как люди собрались вокруг Тэа. Он жестикулировал, раздавал приказы. Одни вскочили на коней, другие начали собирать вещи. Они куда-то едут и берут ружья. Девушка ухватилась за полог, чтобы не упасть. Ей хотелось выйти, узнать, что произошло, но после сегодняшних событий она не посмела.
Вместо того стояла и наблюдала, как Тэа во главе небольшого отряда галопом умчался в пустыню.
Телли приняла ванну, переоделась в простой черный халат, принесенный старым слугой, и попыталась скоротать время до возвращения Тэа, но он отсутствовал долго, часы тянулись медленно.
Слуга принес ей поесть, но, несмотря на голод, Телли отказалась.
— Я жду Тэа, — сказала она старику. Тот явно не понимал, о чем речь. Как Телли ни старалась, ни повторяла имя Тэа на все лады, слуга лишь качал головой.
— Он понятия не имеет, о чем ты говоришь, — прозвучал довольный голос за ее спиной. Телли резко повернулась.
— И долго ты стоишь тут? — возмутилась она.
— Достаточно, чтобы насладиться твоей пантомимой.
— Очень смешно. Но ты вернулся. Ну и как, справился с плохими парнями?
Его губы скривились, но в глазах не было и тени улыбки.
— С большей частью.
— Давай поедим. Так как же зовут тебя твои люди?
— Шейх Зеин эль-Тэйе. Или Soussi al-Kebir.
Хозяин пустыни. Телли прикусила губу, удивляясь, что такое необычное имя звучит так знакомо.
— Откуда же взялся Тэа?
— Так звали меня в Англии, во время учебы.
— Ты учился в Англии? Это многое объясняет.
Взглянув на него внимательнее, она отметила морщины, суровые складки у рта.
— Ты был на войне?
— Я живу на войне.
— Как можно жить на войне?
— Ты нападаешь. Ранишь. Убиваешь.
— И ты убивал… из самообороны?
— Можешь называть это так. — Тэа встретил ее вопрошающий взгляд медленной насмешливой улыбкой. — Месть, — тихо произнес он. — Оплата счетов.
— Месть за что?
— За принадлежащее мне.
— За твои деньги… землю?
— А также женщин и детей.
Телли сглотнула, опустила голову.
— Ты был женат?
— Да.
Телли не знала, о чем говорить дальше. По какой-то причине она не могла заставить себя расспрашивать его о жене. Она знала, что люди тут имеют несколько жен, но не могла представить Тэа в гареме. Мысль, что есть где-то женщина, связанная с ним, была невыносима. Внезапно аппетит пропал.
— Что не так? — спросил Тэа.
Телли покачала головой. Нелепо объяснять ему.
— Говорил я тебе, что мой отец похитил мою мать? — проявил он неожиданную разговорчивость.
Она вскинулась, насупила брови.
