всю землю.
– А зачем мне земля?
– Преподнести её Князю и стать его наместником, получив неограниченную власть. Разве не этого добиваются ваши властители?
– Простите, старина, но вы, по-моему, перебрали бренди. На кой ляд нам, простите, земля?! Перестроить всё по-своему? Да с этой задачей вы и сами неплохо справитесь через пару-тройку сотен лет. Иногда у меня создаётся впечатление, что вы совершенно не слушаете то, что я вам говорю.
– Простите, Маффи, но на меня сваливается так много нового, что я просто не успеваю всё запомнить. Поверьте, это не специально.
– Не расстраивайтесь, я готов повторить, – вздохнул демон и, глотнув бренди, заговорил: – Однажды я уже говорил вам, что все силы высшего порядка не более чем статисты и судьи, вступающие в свои права только тогда, когда человек переступит порог вечности. Земля и все её обитатели являются нейтральной территорией, и ни мы ни они не имеем права вмешиваться в ход вещей. Только когда возникает спорный момент, мы подкидываем людям задания, для проверки их наклонностей. Чтобы было ясно, к чему он склонен и было проще решить его дальнейшую судьбу. Всё остальное вы делаете сами. Только вы решаете, какими вам быть. Смелыми или трусливыми, добрыми или злыми. Это только ваш выбор.
– Но тогда вы сейчас просто нарушаете прямой запрет, вмешиваясь в ход вещей и наделяя людей тем, чего они хотят.
– Не совсем. Вмешательство – это когда я сам прихожу к каждому и предлагаю подписать со мной договор, по которому я получаю душу, а он искомое. А в нашем случае они приходят ко мне и, ничего не подписывая, получают то, чего хотят.
– Но тогда в чём ваша выгода? Что получаете вы? О себе я не говорю, свою душу я уже погубил, но если вы не получаете души других, то что тогда? В чём смысл?
– Простите, старина, но вы не поймёте. Вы ещё не готовы к такому. А что касается вашей души, то не стоит так отчаиваться, ещё далеко не всё потеряно.
– Вы смеётесь надо мной? По-моему, даже одной моей подписи на договоре достаточно, чтобы я утратил надежду.
– Отнюдь, старина, – покачал головой демон, – всё не так страшно, как вам кажется. Конечно, чистилища вам не избежать, но признаюсь честно, его избегают вообще единицы. Святые отшельники, мученики и тому подобные фанатики. Простые же люди проходят через это без исключения. А вот дальше только после суда. И там будут взвешены все ваши поступки, помыслы и слова. Можете мне поверить, но даже не свяжись вы со мной и не переступи порог, ваши шансы на спасение были бы очень зыбкими. И дело вовсе не в ваших грехах, которые не более чем простые человеческие проступки, – быстро проговорил демон, жестом прерывая попытку старика впасть в истерику, – дело в вашем бездействии. Вы прожили жизнь, не сделав ничего, что могло бы сказать в вашу пользу. По сути, вы жили, как растение. Молча. Вы учились, служили, женились, но так и не совершили Поступка. Да, да, именно так, Поступка с большой буквы. У вас даже детей нет. Простите мне мою резкость, старина, но это правда, и вы это знаете.
– Но я старался жить так, как указывали мне все духовные наставники. С самого детства.
– Именно. Имея огромный потенциал, вы предпочли жизнь растения. Покорного, тихого, не смеющего возражать даже тогда, когда его ломают. Я недаром спрашивал вас о ваших мечтах. Имея возможность и силы, а также способность взывать к высшим силам, вы предпочли остаться рабом их законов и правил. Даже в личной жизни вы пошли по пути наименьшего сопротивления, предпочтя взять в жёны тихую, слабую здоровьем девушку, тем самым избежав борьбы за сильную, здоровую самку, которая могла бы принести вам потомство! – распалясь, демон заговорил на повышенных тонах.
– Маффи, я вынужден просить вас воздержаться от подобных высказываний в мой адрес, – мрачно проговорил старик, поднимаясь с кресла.
– Сядьте, Марти, – резко приказал демон, – вы прекрасно знаете, что я прав, и каждое моё слово правда, которая режет вам слух и ранит сердце, но иначе я никогда не смогу заставить вас измениться. Вы так и будете бегать от проблем, стараясь переложить их решение на других. Хватит. Станьте наконец мужчиной. В буквальном смысле этого слова.
– А кто же я, по-вашему? – опешил старик.
– Растение, – сухо ответил демон, – и не более. То, что вы носите штаны и имеете отросток между ног, ещё не делает вас мужчиной. Вы даже на самца не тянете. Так, корень мандрагоры мужского пола.
– И что же, по-вашему, делает мужчину мужчиной? – насупился Марти, испытывая огромное желание врезать изо всех сил по этой холёной бородке.
– Умение принимать рискованные решения, отвечать за свои поступки и за тех, кто находится рядом с вами. Признаюсь, ваше заступничество за моих бесовок привело меня в умиление, но это не значит, что вы поступите так же, если возникнет настоящая опасность. Стоило мне чуть нахмуриться, и вы принялись потеть от страха. Даже сюда вы решились перебраться только потому, что до икоты боитесь инквизиции. Даже страх быть съеденным не пересилил этой боязни. Хотя я не раз заверял вас, что с вами ничего не случится.
– Да, – оборвал монолог демона старик, – да, я боюсь их и не знаю, что мне делать с этим страхом. Я боюсь их всю жизнь. Ровно столько, сколько прожил на этом свете. Я даже меньше боюсь вашего гнева, чем костра инквизиции. Однажды, ещё в детстве, я видел, как сжигали нашего соседа, обвинённого в колдовстве. Мои родители стояли рядом с помостом, и я видел, что сделали с этим добрым человеком их палачи. Он не мог даже стоять. Всё его тело было покрыто ранами и следами от раскалённых клещей. Я помню его крик. Дикий, тоскливый, жуткий. Крик не человека, а невинно замученной души. Он очень любил ухаживать за своим садом. Там росли чудесные цветы и деревья. Соседские мальчишки частенько лакомились яблоками и грушами из его сада. Он раздавал их детям просто так, не требуя ничего взамен, но этот сад приглянулся одному из богатых купцов, купивших дом неподалёку, и он предложил продать его. Но сосед отказался. Потом его обвинили в колдовстве и сожгли. Я услышал об этом, когда мои родители обсуждали приговор, думая, что я сплю. С тех пор я боюсь их костра больше всего на свете.
– Жуткая история, – мрачно проговорил демон, – особенно для ребёнка. Но это не значит, что вам нужно прятаться всю жизнь, делая только то, что хотят они. Пора перестать быть улиткой, прячущейся в своей раковине. Научитесь стоять на своём, говорить нет и спорить с тем, что вам не нравится. Только так вы сможете избавиться от своих страхов. Я прекрасно понимаю, что всё живое имеет свой страх, но разница между трусом и храбрецом в том, что трус прячется или убегает, а храбрец находит в себе силы пересилить свой страх и встретить опасность лицом к лицу. Это именно та черта, которая и делает человека человеком, а мужчину мужчиной. Крошечный воробей бросается в драку на огромную кошку, защищая сидящую на гнезде воробьиху, а здоровые, сильные мужчины опускают руки и склоняют головы, когда их жён насилуют наемники, у которых на сёдлах нарисован крест.
– Вы говорите о церковной страже?
– Именно. Это в монастырях они тихие и послушные воле настоятелей, но стоит им вырваться на волю, и они превращаются в монстров, уничтожающих собственный народ. Не так давно они практиковали очень оригинальный способ выявления еретиков. Пара конных при виде одинокого путника растягивает сеть и, с ходу набросив её на человека, утаскивает его в монастырь с криком: «Именем святой инквизиции!» Как по- вашему, что с ним потом происходит?
– Догадаться несложно, – кивнул Марти. – И рассказывая мне всё это, вы хотите, чтобы я нашёл в себе силы побороть свой страх?
– Не всё сразу, но по крайней мере вы должны перестать бояться всего подряд. Поймите наконец: то, что вы боитесь инквизиции, совершенно не означает, что вы должны бояться всех без разбора. Начните жить полной жизнью, научитесь радоваться каждому дню. В этом нет ничего запретного. Он дал вам жизнь и заповеди, которые вам нужно соблюдать, но это не значит, что вы должны прожить жизнь с низко опущенной головой. Не нужно только преступать тех запретов, которые даны Им, а всё остальное решать вам. Ведь помимо запретов у вас есть такое странное чувство, как совесть.
Марти задумчиво посмотрел на чуть улыбающегося демона. Что-то в выражении его лица заставило старика насторожиться. Неожиданно странная мысль пронзила его мозг, как разряд молнии.
– Получается, – медленно заговорил Марти, не сводя с демона глаз, – что если отбросить все эмоции и хамство, то всё, что здесь происходит, сделано только ради того, чтобы испытать меня? Вся эта история с
