кораблей. Он ждал ввода в строй поврежденных кораблей для последующей затем решительной схватки. А пока выводил свою эскадру в море, демонстрируя свою готовность к таковой — перед стоящей напротив вдали японской армадой.
31 марта во время одной из таких эволюции у правого борта флагманского броненосца «Петропавловск» раздался взрыв — корабль коснулся мины. От него детонировал пироксилин в снарядах и воспламенились пороховые погреба. Последовал второй взрыв. Объятый пламенем «Петропавловск» погрузился носом в воду и затонул в две минуты. Вместе с ним погибли командующий флотом адмирал С.О. Макаров, начальник штаба флота контр-адмирал М.П. Молас, 27 офицеров, 620 матросов и известный художник В.В. Верещагин. Потом в каменный пьедестал кронштадтского памятника С.О. Макарову будет вделан бронзовый барельеф, изображающий момент взрыва и гибели броненосца «Петропавловск».
Когда-то адмирал писал: «Побеждает тот, кто хорошо дерется, не обращая внимания на свои потери и памятуя, что у неприятеля потерь еще больше». В начале мая у Порт-Артура при схожих обстоятельствах погибли японские эскадренные броненосцы «Хацусэ» и «Ясима», крейсер «Иосино» и известный нам миноносец «Акацуки». Соотношение сил на море изменилось в пользу русского флота. Но… уже не было адмирала Макарова.
Памятник погибшему флотоводцу освятили 24 июля 1913 года. Это был большой день в Кронштадте. Присутствовал император Николай II с дочерьми Ольгой и Татьяной, все министры и заслуженные лица. Стояли многочисленные расцвеченные суда. При печальных звуках пения «Вечной памяти» все присутствующие опустились на колени, занавес тихо упал. Перед всеми открылась могучая фигура погибшего адмирала и надпись с его последним, запомнившимся тогда, а ныне забываемым заветом.
Так получилось, что в это же время за тысячи верст от Кронштадта на русском кладбище в Порт- Артуре хоронили останки погибших на «Петропавловске». Гробы опускали в землю. Последние воинские почести погибшим героям отдавали японские войска. Прощался с сослуживцами и спасшийся при катастрофе бывший командир судна адмирал Н.М. Яковлев.
Обнаружил и доставил эти останки к месту их последнего упокоения японский предприниматель Сакураи. На прошедшем за несколько лет до того аукционе он приобрел корпус «Петропавловска» за 20 000 иен. Сакураи осваивал корпус броненосца: добывал с него листы брони и стали, поднимал наверх великолепно сохранившееся машинное оборудование. В каютах он искал кассу эскадры, попутно извлекая и то, что осталось от тех, кто в них был. Опознать удалось лишь останки контр-адмирала М.П. Mоласа. Останки адмирала Макарова, наверное, остались лежать на дне Желтого моря…
Гарнизон не отступает
На Никольском кладбище Александро-Невской лавры, у Исидоровской церкви, возвышается над полуразрушенными склепами и старыми надгробными памятниками высокая, из вечного сердобольского гранита колонна, похожая на те, что поставлены в центре города — в начале Конногвардейского бульвара. Только над ней нет крылатой богини. Венчают ее лавровый венок и георгиевский крест. Надпись на пьедестале сообщает, что здесь покоится генерал-лейтенант Р.И. Кондратенко, герой обороны Порт-Артура, погибший в 1904 году. Теперь уже — сто лет тому назад…
Роман Исидорович относился к тем людям, которые в повседневной жизни незаметны, но в критических ситуациях становятся тем камнем, на который затем все опирается. Они неожиданно появляются в годы испытаний, когда в сердцах людей, отчаявшихся от поражений, поселяются безнадежность и равнодушие… Знавшие Романа Исидоровича в жизни и в деле сравнивали его со скромным и милым капитаном Тушиным, описанным Л.Н. Толстым в «Войне и мире». Тихий и скромный в обыденной жизни, безукоризненно честный и преданный долгу службы.
Отец генерала — Исидор Денисович — происходил из крестьян и долгое время был простым солдатом, пока его наконец не произвели в офицеры. В отставку он вышел в чине майора, приобрел потомственное дворянство. Поселился в Тифлисе с семьей, состоящей из десяти детей, живя только на небольшую выслуженную пенсию. Роман был младшим в этой большой, вечно нуждающейся семье. После окончания военной гимназии, а затем и инженерного училища он поступил в 1879 году в Николаевскую инженерную академию, помещавшуюся в Михайловском замке — в бывшей печальной резиденции Павла I. Из нее Кондратенко вышел уже военным инженером и был направлен в Батум, где проектировал, а затем и строил укрепления вокруг этого стратегически важного пункта.
Здесь в начале своей практической деятельности Роман Исидорович впервые столкнулся со злоупотреблениями служебным положением и взяточничеством. Подрядчики жульничали, и одному из них, в ответ на предложенную взятку, он надавал пощечин. Последовали служебные неприятности. Не желая их повторения, Кондратенко вновь поступил в академию, на этот раз Генерального штаба. Началась его карьера уже как штабного, а затем и строевого офицера. В 1901 году Роман Исидорович был произведен в генерал-майоры и назначен в штаб Приморского военного округа. А перед самым началом войны он был послан на Квантунский полуостров — в Порт-Артур. Здесь он принял командование 7-й Восточно-Сибирской стрелковой бригадой, которая вскоре была развернута в дивизию.
Квантунский полуостров по своему положению напоминает Крымский. Узкий Цзиньчжоуский перешеек (шириной 4 км), соединяющий полуостров с материком, напоминает Перекоп. А Порт-Артур на южной оконечности полуострова был здесь как Севастополь. Для обороны полуострова русское командование назначило две дивизии — 4 и 7-ю Восточно-Сибирские. Начальнику первой из них, генерал-майору A.B. Фоку, была поручена оборона Цзиньчжоуского перешейка — ворот к Квантуну.
Перед Цзиньчжоуским перешейком японцы появились через три месяца после начала войны, 3 мая, прервав всякое сухопутное сообщение русской крепости с внешним миром и начав тем самым ее осаду.
Первые яростные атаки японского генерала Оку на Цзиньчжоуские позиции были успешно отбиты. Однако после того как японцы ворвались в траншеи на левом фланге русской обороны, Фок, вместо того чтобы бросить свои значительные резервы на ликвидацию прорыва, отдал приказ к общему отступлению к Порт-Артуру — под защиту его фортов. Это соответствовало и директивам, полученным от генерала A.M. Стесселя — военного начальника на Квантуне. Отступление было похоже на бегство. Без боя был оставлен недавно отстроенный город и торговый порт Дальний. Не собирались защищать и перевалы на Зеленых и Волчьих горах — на последних удобных для обороны местах перед Порт-Артуром…
Между тем форты и укрепления Порт-Артура, призванные отражать нападения врага со стороны суши, были еще далеки от своего завершения. Только на восточном участке оборона была в основном организована, в центре — лишь наполовину, а на западном участке все только начиналось. На западе вне полосы укреплений осталась и господствующая над городом и бухтой гора Высокая со стоянкой Тихоокеанского флота. (Министр Витте экономил деньги на Порт-Артуре для постройки Дальнего.)
Все это как военный инженер видел и понимал Кондратенко. И он взял в свои руки инициативу в деле завершения запроектированных укреплений и постройки новых. Но для этого требовалось прежде всего время. Необходимо было остановить наступающего врага в Зеленых горах. Роман Исидорович добился того, чтобы Стессель разрешил сделать это.
Кондратенко вставал на пути отступающих частей и снова обращал их к оставленным позициям — в бой, становясь в первые ряды контратакующих. Здесь, на горных перевалах и вершинах («сопках Маньчжурии»), Кондратенко стал общепризнанным вождем и душой обороны Порт-Артура, завоевал
