уважение и любовь солдат. Современник вспоминал: «Своей душевной чистотой и бескорыстным служением общему делу он будил в сердцах своих подчиненных те благородные струны, которые двигают людей на великие дела. Недавние беглецы с позиций, покинутые и плохо руководимые, теперь с железным упорством отстаивали каждую пядь земли, вызывая невольное уважение своих врагов».
В конце июля войска отошли на линию уже готовых фортов, укреплений, редутов, батарей. Кондратенко был назначен начальником сухопутной обороны крепости, гарнизон которой насчитывал 41 780 человек.
Для осады и скорого взятия Порт-Артура японцы выделили особую (3-ю) армию под командованием генерала Ноги, доведя ее численность до 200 тыс. человек. Были доставлены к осадной армии 11-дюймовые крупповские мортиры, способные пробить и бетонные своды фортов.
Утром 6 августа Ноги собрал корреспондентов иностранных газет и поздравил их с тем, что они «прибыли удачно, как раз к моменту, когда можно видеть завершение победоносной кампании». А около 2 часов дня начался штурм крепости на ее центральном участке. Туда немедля прибыл Кондратенко. На укрепления и город обрушился град снарядов, а затем двинулись колонны японцев. Несколько дней продолжались непрерывные атаки по всей линии обороны. Японцы потеряли около 20 тыс. человек, но «завершение победоносной компании» им так и не удалось продемонстрировать.
В сентябре, октябре и ноябре штурмы повторились.
Во время ноябрьского штурма Ноги решил попытать счастья на западном участке фронта — против Высокой горы, — бросив на нее в атаку все, что было в его распоряжении. Английский корреспондент Бартлет писал об этом: «Борьба, происходившая в течение десяти дней на склонах Высокой горы, по проявленному противником упорству и отваге может смело стать наряду с самыми выдающимися образцами человеческого героизма. Японцы и русские дрались с такою храбростью и отчаянием, которые превосходили все, что можно было наблюдать до сих пор во время осады. Борцы буквально бросались друг на друга, оставаясь совершенно равнодушными к смерти, каждый стремился достичь гребня высоты или же умереть на ее склонах…Слава принадлежит в равной мере как японцам, так и русским; если же конечный успех увенчал усилия японцев, то лишь потому, что их артиллерия делала из русских укреплений кашу и что у них всегда имелись наготове свежие войска, чтобы бросить их в атаку через развалины укреплений».
Перед занявшими Высокую гору японцами открылась вся гавань со стоящими в ней на якоре военными судами. Теперь японцы могли начать расстрел русской Тихоокеанской эскадры. Они стремились как можно скорее разделаться с Порт-Артуром, чтобы освободить армию Ноги для военных операций в Маньчжурии, а флот адмирала Того для встречи с подходящей эскадрой адмирала Рожественского.
Роман Исидорович понимал значение времени при сложившемся раскладе сил в этой войне. Порт- Артур с теми запасами, что в нем были, можно было оборонять еще 2–3 месяца. Они могли быть решающими, и Кондратенко требовал отстаивать последние сухопутные укрепления крепости, к которым теперь присоединились и стоящие на якоре корабли, до последней возможности…
2 декабря Кондратенко неожиданно посетил форт № 2. Солдаты громко приветствовали его. Это, наверное, услышали японцы. Начался обстрел форта из 11-дюймовых мортир. Один из снарядов попал в пробитый еще накануне свод каземата и разорвался там, где находились Роман Исидорович и те, кому он вручал Георгиевские кресты… Впечатление, произведенное смертью генерала Кондратенко на сражающийся гарнизон крепости, было потрясающим.
На следующий день начальником сухопутной обороны крепости был назначен генерал Фок. А еще через несколько дней (16 декабря) генерал-адъютант Стессель сдал Порт-Артур со всеми его запасами и снаряжением неприятелю.
По этому поводу Джемс, военный корреспондент при армии Ноги писал: «Выяснилось, что Стессель решил сдаться еще в августе, но не мог этого сделать при Кондратенко — твердом защитнике Порт-Артура. Будь он жив, сдача Порт-Артура не состоялась бы». Наверное, на такое решение Стесселя подвигли обстоятельства не только военного характера.
Стессель не был в плену. Японцы предоставили ему отъезд в Россию. Последовавший суд приговорил генерала к расстрелу (царь приговор смягчил).
Урон армии Ноги за всю осаду составил 110 000 человек. Среди них были и два сына японского командующего, погибшие на Высокой горе. Потери сухопутного гарнизона крепости составили 6634 убитых и 24 146 раненых.
В Порт-Артуре генерала Кондратенко и тех, кто погиб с ним, похоронили на холме, названном Романовским. Японцы в этот печальный для русских день не стреляли…
Утром 24 сентября 1905 года специальный поезд из Одессы прибыл на Московский вокзал Петербурга. В нем был и гроб с останками народного героя. Знаменская площадь, Литовский и Невский проспекты до Александро-Невской лавры были переполнены народом. Провожали Кондратенко также его жена и дети — девятилетний сын Андрей и семилетние девочки-близнецы Мария и Вера.
Выше мы говорили, где в лавре находится могила Романа Исидоровича. Позже на этом месте благодаря царским вспомоществованиям возвели красивую ажурную с цветными витражами и иконостасом внутри семейную часовню-склеп, не сохранившуюся, однако, в последующие бурные и безнадзорные годы.
Уже в другое, победоносное время, когда в 1945 году в Порт-Артур вернулись потомки тех, кто храбро сражался здесь сорок лет назад, верховный главнокомандующий И.В. Сталин приказал восстановить памятник генералу Р.И. Кондратенко. Это было сделано в 1951 году. Но памятник генералу, показавшему пример стойкой, несокрушимой обороны, стал торжественным, приобретя вид триумфальной колонны.
«Курс Nord-Ost 23°»
Среди событий 1908 года, запечатленных фотографом-летописцем Карлом Буллой, было и открытие 14 мая памятника погибшей команде гвардейского броненосца «Император Александр III». Капитал для сооружения монумента собрали в столичном гвардейском экипаже. Мемориальный обелиск, исполненный архитектором Филотеем, поставили в Никольском саду, рядом с Николо-Богоявленским Морским собором. Открыт был памятник в день очередной годовщины Цусимского сражения и гибели броненосца. На нашей фотографии представлен момент, когда к подножью обелиска возлагали цветы и венки вдовы, родственники и друзья погибших героев. В памятник была вделана бронзовая доска со словами из Евангелия: «Больше сея любве никто же имать, да кто душу свою положит за други своя»…
Подсчитано, что русский флот за первые 200 лет своего существования участвовал в 24 крупных морских сражениях. Из них им было проиграно лишь одно — в далеком Корейском проливе, при острове Цусима. Горечь утрат при проигранных сражениях особенно тяжела. В столице, помимо обелиска в Никольском саду, были поставлены и другие мемориальные сооружения, напоминающие о далекой войне. Из прочих морских сражений, пожалуй, только одно — счастливое Чесменское — удостоилось от современников не меньшего числа памятных знаков. В его честь Екатерина Великая воздвигла триумфальную колонну в Царскосельском парке.
Другая бронзовая доска на памятнике изображала географическую карту, на которой был нанесен
