— Да! — Он повернулся к ней; лицо его было как обожжённое. — Я…я вами восхищался, кузина Белинда! Я думал… думал, что вы — самая прекрасная, самая умная… Я был уверен… — он запнулся. — А вы…
— Мартин, — (что она может сказать?!) — Мартин, послушай. Я понимаю, что ты чувствуешь. Дело даже не во мне. Ты всю свою жизнь прожил под защитой рода. Ты привык, что сила рода абсолютно незыблема. И ты никогда не думал, что может случиться что-либо подобное. Что инквизитор, над которым ты привык потешаться… сможет убить одного из нас. Но это случилось, Мартин. Ты прав. Я виновата. Я не должна была это допустить. Я ошиблась, Мартин. Но теперь я сделаю всё, чтобы найти инквизитора. Теперь мы знаем, что это не Люций. Но это снова может быть кто угодно.
— Кроме меня, — сказал Мартин.
— Нет, Мартин, и ты тоже.
— Как? Но, кузина Белинда, ведь вы видели, что я…
— Мартин! — Белинда покачала головой. — Я ничего не видела. Если бы ты меня послушался и не побежал вперёд… А так — я потеряла тебя из виду, а потом увидела возле заколотого Люция.
— Но, кузина Белинда! Люций ведь звал на помощь, когда я ещё был с вами!
— Это неважно.
Они помолчали. Затем Мартин равнодушно спросил:
— А что сделали… с этим кинжалом, кузина Белинда?
— Дядюшка Магус куда-то спрятал его. Но, — Белинда стиснула зубы, — это одна из главных загадок. Откуда он взялся? У нас в замке не было, и быть не могло ничего подобного!
— Скоро… он убьёт кого-нибудь ещё, да? — прошептал Мартин.
— Нет! — Белинда вскочила. — Нет, Мартин, — больше он никого не убьёт! Я тебе клянусь, Мартин! Ты слышишь? Клянусь! Ты мне веришь?
Он молчал.
— Ты мне веришь, Мартин?
Он молчал. И в этой нестерпимой тишине ей снова почудился злобный квохчущий смех.
Медленно, точно её по рукам и ногам сковали цепями, Белинда вошла в спальню Люция и Ульрики, — нет, теперь уже в спальню одной Ульрики.
Здесь всё было как раньше — только плотные портьеры, некогда не пропускавшие даже намёка на солнечный свет, были отдёрнуты.
При появлении Белинды Ульрика лишь безучастно повернула голову. Её волосы пожухлой осокой свисали вдоль землисто-серого лица.
— А, это ты, — произнесла она. — Садись.
Затем она пристально взглянула на Белинду — и усмехнулась.
— Надо же. Ты пришла — ко мне — одна. Ты не боишься? А что, если я инквизитор?
— Я думаю, — сказала Белинда, — что прежде, чем совершить новое убийство, он опять предупредит. И потом… я сомневаюсь, что это ты.
— Почему?
Белинда не ответила.
— А что, если это всё-таки я? И тогда это я… я убила Люция. Люций… — Ульрика сглотнула, прижимая ладонь к губам, точно к ним подкатила горькая желчь, и вдруг истерично расхохоталась.
— Ульрика, — Белинда схватила её за локоть, — Успокойся. Перестань.
Ульрика тут же замолчала. Её глаза, — потемневшие, ставшие того же оттенка, что и свинцовое небо за окном, не отрываясь, наблюдали за лицом Белинды.
— Ты так похожа на него, — сказала она, наконец.
— Мы же кузены, — со слабой улыбкой напомнила Белинда. — Хотела бы я только знать, по какой линии.
— Были кузены, — бесстрастно поправила Ульрика.
— Ульрика. Не надо. Ты должна верить. Ещё не всё потеряно.
— Наверно. Не знаю.
Ульрика медленно встала и подошла к роскошному гробу из красного дерева. Она осторожно, словно лаская, провела прозрачной рукой по крышке, по золочёным ручкам… Точно так же она накануне гладила тёмные кудри того, кто превращался в обугленный остов у них на глазах…
— Знаешь, — сказала Ульрика почти шёпотом, — иногда я забываю… и мне кажется, что он там… как всегда, днём…
— Ульрика, не надо…
— Странно, — Ульрика со слабой усмешкой взглянула на Белинду, — той вдруг показалось, что она читает её мысли… но ведь Ульрика могла читать только мысли людей! — Странно, я тебя всегда терпеть не могла… и я думаю, что это ты виновата… но сейчас ты единственная, с кем я могу говорить. Потому что только ты… только ты его наверняка не убивала.
— Ульрика, — Белинда покачала головой, — Тот, кто сделал это — он тоже ни в чём не виноват. Это сделал инквизитор.
— Да. Я знаю. Но когда я говорю… с кем бы то ни было кроме тебя, мне кажется, что я говорю с ним… с инквизитором. И ведь так оно и есть. Инквизитор — кто-то из нас. Кто угодно… кроме тебя.
— Да. — Белинда встала. — И я найду его. Теперь точно найду.
— Надеюсь, — равнодушно отозвалась Ульрика.
Аудиенция у вдовствующей леди была явно окончена…
16
Совет
Белинда смешала карты и огляделась. Её взгляд, ищущий жертву, упал на Вивиану, с покорным, но явно скучающим видом сидевшую в углу их комнаты, — уже ненавистной обеим, точно тюремная камера.
— Ну, что ты всё время сидишь в четырёх стенах! — воскликнула Белинда, адресуя девочке упрёк, который, в общем-то, предназначался ей самой.
— А что мне делать? — угрюмо поинтересовалась Вивиана.
— Ну, пойди поищи Мартина. Вы ведь так хорошо проводили вместе время!
— Да, — согласилась Вивиана грустно, — но последнее время… после того, что случилось… он стал совсем другим. И всё время меня сторонится.
— Как, тебя тоже? — Белинда закусила губу и в раздумье покачала головой. Затем вновь посмотрела на Вивиану.
— А ты изменилась… с тех пор, как живёшь в замке. Особенно глаза.
— Да, — подтвердила Вивиана с робкой гордостью. — Я уже не отражаюсь в зеркале… давно.
— Неужели? — фыркнула Белинда. — А клыки у тебя случайно не растут? Ладно, не пугайся, тебя же никто не кусал. И вряд ли тебе это грозит. Разве что Люций — но он… — она вновь помрачнела и начала в тысячный раз тасовать бесполезные карты.
В этот момент Вивиана вскрикнула «Ой!» — не от испуга, — она уже мало чего пугалась, — а от неожиданности. Прямо из воздуха возникла голова с бородой, а затем — после некоторых усилий — и вся внушающая почтение фигура дядюшки Магуса.
— Так-так, Белинда, — произнёс он весьма неодобрительно.
— Дядюшка Магус! — Белинда поспешно вскочила.
— Сиди, сиди уж, красавица. И я, пожалуй, сяду. — Старый маг махнул рукой, и тут же появилось огромное кресло. Оно загромоздило почти всю комнату, зато дядюшка Магус разместился в нём с большим комфортом.
— Вот что, Белинда, — начал он строго, приподняв для пущей убедительности узловатый
