– А как же!
– Ну все. – Словно задыхаясь от нехватки воздуха, Трушин рванул воротник рубахи. – Если не покажешь подвал, тут тебе и конец, понял?
– Как не понять… Покажу, покажу, а как же! Счас, вот только один глоточек…
– Я тебе покажу глоточек! – «Лесовик» могучим пинком сбил бомжа с лавки. – А ну давай, гнус, веди!
– Идемте, идемте… – заканючил бомжарик. – Тут недалеко, рядом…
Рядом-то рядом – но шагать пришлось два квартала. Миновали микрорайон, старую кочегарку, заброшенное здание военкомата, подошли к двухэтажной новостройке – будущей почте.
– Здесь, – показал рукой бомжик. – Вон он, подвал. Проводить али сами дойдете?
– Нет уж, иди. Да не вздумай бежать – достанем! – Трушин погрозил кулаком.
Подвал как подвал, в меру захламленный, в меру грязный, с расписанными разными непристойностями стенами. По всему, летом, в теплые времена, здесь тусовались девиантные подростки, но сейчас для них уже было холодновато. Лучи двух карманных фонариков не могли сразу обшарить все обширное помещение.
– И где тут мясо? – тихо поинтересовался Макс.
– А вон тут, у стеночки, завсегда появляется, – охотно пояснил бомж. – В бумажных мешках… ну, есть такие большие.
Лучи фонарей скрестились в указанном направлении, и Максим невольно поежился, рассмотрев бурое, неопределенной конфигурации пятно. Скорее всего – не врал бомжарик. Да и с чего бы ему врать?
– И когда ты за ним обычно приходишь? – негромко поинтересовался Трушин.
– Обычно к утру. Ну, как рассветет – вот так и иду. И сразу на рынок.
– Молоде-е-ец. – «Лесовик» возмущенно свистнул.
– Хорошо вы свистите, – тут же подольстился бомж. – Душевно! Я тоже так вот умею… вот…
Он тоже свистнул, несколько раз подряд, и похвалился:
– Ишь, не хуже, чем у вас получается.
– Сиди уж… Ну, что? – Тихомиров обернулся к напарнику. – Будем ждать… или к утру нагрянем?
– Да уж, подождем, коли пришли. – «Лесовик» пожал плечами…
И тут вдруг откуда-то снизу послышался какой-то шум, совершенно необъяснимый и ни на что не похожий… даже и не сказать…
– Что там такое, Макс?!
Лучи фонариков скрестились, как шпаги…
И тотчас же пахнуло смрадом, точно разрыли могильник!
– Ма-а-акс!!!
Что-то жуткое вырвалось вдруг из темноты и утробно завыло! Огромная, больше двух метров, фигура, покрытая шерстью, когтистые лапы, оскаленная зубастая пасть… И три красных, пылающих лютой злобой глаза!
Вву-ухх!!! Чудовище махнуло лапой, словно песчинку, отбрасывая рванувшегося было к выходу «лесовика»… Макс подобрал какую-то палку, тут же переломившуюся под исполинской силы ударом.
Максим отпрыгнул к стене – чудовище зорко наблюдало за ним своими яростно пылающими глазами и, кажется, ухмылялось…
Потом вдруг подпрыгнуло ближе и, ухватив Макса за горло, подняло в воздух, раскрыв ужасную смердящую пасть…
И тут грянул выстрел. Потом – сразу – еще один. И еще, еще, еще…
Гнусный монстр взвыл, дернулся…
Тихомиров почувствовал, как ослабла хватка, и вот уже полетел на пол… А мерзкое трехглазое чудище, завывая, скрылось во тьме!
– Ма-акс… ты жив? – Трушин подобрал упавший фонарик.
Максим передернул плечами и застонал:
– Да вроде бы…
– Сейчас! Помогу подняться… Та-ак… Да! Шею он тебе поцара-а-апал!
– Хорошо – голову не откусил! – Тихомиров устало уселся на пол. – Пойдем-ка скорее отсюда, а?
– Пойдем, конечно, пойдем… вот, обопрись на руку… Говорил же – пацанов надо было взять!
– Ага… толку тут от них, хотя… Выстрелил ты вовремя, спасибо!
Трушин немного помолчал и признался:
– Представляешь, как эту страхолюдь увидел, поначалу совсем про волыну забыл! Что это было, а?
– А черт его… Но, похоже, их деревню я уже видел…
– Да ты что?
– Подожди… потом в подробностях расскажу.
Выйдя на улицу, оба долго не могли отдышаться, а когда пришли наконец в себя, медленно зашагали к горящим огонькам микрорайона.
– Слышь… А наш друг, бомжарик-то, где? – вдруг поинтересовался Трушин. – Чудище, что ли, сожрало? Или сбежал?
– Скорее второе. – Максим хохотнул и сразу осекся. – Леша!!! Так ведь это он чудище-то и позвал!
– Кто? – недоуменно вытаращился «лесовик». – Бомж этот?
– Именно! Помнишь, он свистел зачем-то? Я вот теперь и понял – зачем. Кстати, ты первый свистеть начал… забыл хорошую пословицу про свист и деньги.
– Нет, не может быть, хотя… – Трушин задумчиво почесал голову. – В общем, надо нам с этим бомжиком еще повидаться!
– Ага, так он и будет нас ждать.
– Ничего, зашлю бойцов к той ягуше…
Тускло светили фонари, уютно горел свет в окнах панельных девятиэтажек, озабоченные матери звали с балконов детей.
– Мишка! Давай домой, оболтус!
– Ну мама, ну еще чуть-чуть…
– Я сказала домой, живо!
– Са-ша! Домо-о-й!
Все напоминало те самые времена, которые уже, наверное, пристало называть «старыми добрыми». Времена до того, как…
Трушин, конечно, послал своих «бойцов», но, как те ни били ягушу, ничего толкового не добились – бомжик как в воду канул. Правда, имя его удалось узнать, вполне подходящее такое погоняло – Гришка Гнус. Но где его теперь искать? А очень похоже – это и был кончик. Кончик одной весьма интересной и жутковатой ниточки, которая еще неизвестно куда могла привести.
– Артем! – это имя Тихомиров внезапно вспомнил ночью. Сидоров Артем Иваныч, опер, тот самый, с кем познакомились как-то на АЗС. Артем теперь возглавлял один из отрядов ДНД, у Трушина… И Максим встретился с ним уже днем.
– Гришка Гнус? – Опер ностальгически улыбнулся. – Как же, знаю. И сожительницу его, Вальку Лошадь, тоже знал. Впрочем, она многим сожительница.
– Ну ты и скажешь – Лошадь, – пошутил Максим. – Скорее уж – Баба-яга.
– Раньше-то она в теле была, это сейчас сдулась. Мясо, говоришь, человечье едят? Так они и раньше… Я вот еще когда участковым был – случай помню. Эта Валька Лошадь как раз у меня на учете стояла и квартирка ее – притон – на Советской, в бараке. Так вот, как-то раз эта Валька забеременела, неизвестно уж, от кого, да и родила. Ребенок ей, естественно, на фиг не нужен был – тогда за детей не платили, несколько раз она его подкидывала – то к гороно, то к больнице – оба раза неудачно, возвращали… Вроде бы и смирилась и вдруг… Соседи у нее бдительные были, соколицы сталинские – через какое-то время сигнализировали: у Вальки, мол, ребенок рожен, а тихо – ни крику никакого, ни писку. Проверьте-ка, мол, дорогой товарищ участковый милиционер, я то есть. Ну, что делать? Взял ребят на опорнике, пошли проверять – там, у Вальки-то, очередной шалман… Ну, мы вошли, всех аккуратно построили… смотрю: мать
