Бюстгальтер легко скользнул на грязный, заплеванный пол…
– Хороша! Я потанцую с ней…
Миг – и Максим уже сжимал возлюбленную в объятьях. Не давая опомниться, закружил под музыку и быстро шепнул:
– Я пришел за тобой. Делай, что я скажу. Поняла?
Олеся молча кивнула.
– Так что, танцы закончились что ли? – С кухни нетерпеливо выглянул Витек. – Дальше-то ее раздевать будешь?
Максим обернулся:
– Только исключительно для себя. А вы уж потом как-нибудь… Ну что? Вы уж уйдите пока… не могу я так, когда наблюдают.
– Уйдем. – Михей быстро поднялся с дивана и многозначительно посмотрел на часы. – Двадцать два пятьдесят – время московское. У тебя, Миха, ровно час, как и заказывал. Идем, мужики…
– Постой… – Витек несколько сконфуженно остановился в дверях. – Тут еще один друг должен пожаловать. Не на девку, на выпивку… он на девок не падкий.
– Так и пусть себе в твой-то дом идет!
– Да видишь… я ему сказал, что мы здесь, у Кольши, гулеванить будем. О! Вот он, кажется…
По крыльцу застучали шаги. Дверь открылась…
Максим как раз ободряюще поцеловал Олесю в губы…
– Ого! – с какой-то неожиданной злобой произнес вдруг вошедший. – Вот так встреча! Это, что ли, и есть ваш новенький?
Тихомиров обернулся и вздрогнул: в дверях, ухмыляясь, стоял Санька Жердяй! Тот самый любитель мальчиков, что летом охранял таскавшего кирпичи Макса… Жаль!
Жаль, что Максим его тогда не убил!
Глава 9
День тракториста
И тут погас свет. Как раз вовремя…
Максим схватил Олесю за руку:
– Бежим! – И тут же с ноги ударил Жердяя. Попал!
Тот застонал… Эх, еще б засвистать в ухо, только не видно в темноте, куда бить, да и некогда, сказать-то по правде.
Едва не споткнувшись об порог, они выбежали на улицу и понеслись… э нет, не к воротам – а к тому местечку, куда набросаны были еловые ветки.
– Лови их! Лови! – раздались позади пьяные крики.
Кто-то сразу же заругался, упал… Ага – лови. В таком вот свинском виде, не стоя на ногах?
Если кто и мог тут кого-то поймать, то только Жердяй. Он, придя в себя, к воротам и бросился:
– Кольша! Кольша! Не выпускай никого!
– Да кого тут выпускать-то?
И в самом деле – некого.
Благополучно перебравшись через стену, беглецы драпанули к лесу – напарник уже подавал сигнал фонариком.
– Петрович, ты здесь?
– Да здесь, где ж мне быть? Ого! – Инженер осветил фонариком их лица. – Вижу, удачно. Ну, пошли.
– Куда, господи? – в испуге воскликнула вдруг Олеся. – Они же догонят нас – тут только одна дорога.
– Да нет, – успокоил Максим. – Есть еще лыжня. В лес и дальше – через озеро.
– А если они по этой лыжне…
– Ладно, хватит болтать! Поехали!
Тихомиров порадовался, похвалил себя за то, что догадался прихватить еще одну пару лыж – теперь пригодились.
Бегающие лучи фонариков выхватывали из темноты лыжню. Хлестали по лицам ветки.
– Ну, дай-то, Господи! – на ходу крестился Григорий Петрович. – Все складывается – уйдем. До утра они электричество не наладят.
– А куда мы бежим-то? – вдогонку Максиму закричала Олеся.
– К озеру! – оглянувшись, отозвался молодой человек. – А потом дальше, в Калиновку. Там – свои.
– Свои…
– Не бойся! Нам бы только туда дойти.
– Вот и я о том же…
А позади беглецов уже кричала погоня, уже лаяли псы. Собаки! Вот это было сейчас, пожалуй, хуже всего…
Услыхав быстро приближающийся лай, Петрович обернулся и, вскинув ружье, полоснул дробью.
Взвизгнув, одна из собак заскулила, однако вторая, нагнав, впилась инженеру в руку, хорошо хоть ватник не прокусила.
Тихомиров бросился на выручку, посветил фонариком, ударив пса прикладом по голове. Жалко, конечно, животное, да что уж поделаешь?
Пока возились, погоня приблизилась на полсотни шагов – быстро пришли в себя, сволочи! Фонари прихватили, ружья… Оп! Выстрелили! Просвистела над головой дробь.
Черт! Макс снова пожалел, что не убил тогда Жердяя. Многих сложностей удалось бы избежать… Включая эту погоню…
Бабах!!!
И снова дробь. И снова – над головой. Или это так показалось?
– Быстрее, быстрей! – оглядываясь на отставшего Петровича, нервничал Макс.
– Бегите! – Инженер махнул рукой. – Бегите, я догоню.
Тихомиров прибавил шагу, быстро нагнав бегущую впереди девушку. Впрочем, «бегущую» – трудно сказать. Она просто шла, быстро переставляя лыжи и подсвечивая фонариком лыжню…
И вдруг резко остановилась – Максим едва не врезался.
– Что? Что такое?
– Смотри! Вон там, впереди, на озере…
А впереди весело сверкали фонарики! И слышались чьи-то уверенные голоса. И злорадный смех…
Черт! Окружили! Оказались хитрее… Значит, имелась на озере Светлом и запасная лыжня!
Выход один – прятаться по кустам, за деревьями, а там, если Бог поможет, уйти – собак-то у этих чертей, похоже, не осталось. Хотя никто не мешает им привести из деревни новых. И тем не менее…
Максим скользнул по кустам фонариком – и на снегу словно бы взорвалась радуга! Синие, голубые, изумрудно-зеленые, палевые, карминно-красные цветы, цветики-семицветики.
– Туда! – не раздумывая, выкрикнул Тихомиров. – Только лыжи снимите…
Все трое бросились на поляну, снег вдруг исчез, под ногами путались папоротники и жухлая трава… А потом снова появился снежок, лыжня…
Только погони уже никакой не было. А на востоке занималась заря, небо было темно-голубым, но постепенно наливалось светлой лазурью.
– Кажется, отстали… – Прислушавшись, Петрович нацепил лыжи. – Поехали!
Максим, конечно, не торопился бы… Он был уверен процентов на пятьдесят, что погони сейчас и вовсе не будет, что она осталась там, в том мире, мире кокона и желтой туманной мглы.
Однако существовали и другие пятьдесят процентов. Пятьдесят процентов вероятности того, что погоня затаилась или чуть-чуть поотстала, но вот-вот нагонит… Тем более – стало светать, и можно было ждать прицельных выстрелов.
Инженер осмотрелся:
