вариант. Недаром древние римляне говорили: «Если ты стал сам себе адвокатом, то твой клиент — дурак!»
Советник юстиции
Заставить государственного человека выполнять закон гораздо сложнее, чем уговорить его этого не делать. Не случайно одной из самых распространенных форм взяток является оплата правомерных действий. Если вы не верите в подобный парадокс, значит, вы еще не сталкивались с механизмом принятия решений — например, в правоохранительной области. Завести уголовное дело без специального указания практически нереально. Прекратить уголовное дело еще сложнее.
Павлову неоднократно удавалось и то, и другое. Но с делом о гибели отца все было иначе, и если бы не звонок Егора Кузьмича Ковтуна генеральному прокурору, дело не завели бы и поныне. Однако звонок состоялся, у Павлова приняли многостраничное заявление, и теперь расследованием занимались в Следственном комитете при Генпрокуратуре. Новым следователем стал начальник отдела советник юстиции Онаньев. И когда Артем рано утром вошел в его кабинет, следователь без лишних сантиментов перешел к делу.
— Да, у меня есть поручение генерального. Да, дело возбуждено. Но, скажу прямо, шансов немного. Новых улик, свидетельствующих о насильственной смерти, не появилось. Но расследование уже начали и вести будем. Вопросы? — сухо и четко, словно телеграфный аппарат, отбарабанил следователь.
— Понял. Коротко и ясно, — разочарованно ответил Артем.
Он видел, что с таким автоматом объясняться будет сложно, а потому просто достал календарь Коробкова и положил перед следователем.
— Вот. Посмотрите, — чуть подтолкнул вперед.
Но следователь отреагировал на это не совсем ожидаемо. Вместо того чтобы взять календарь в руки, он вообще их убрал со стола, а затем и спрятал за спину.
— Что это? Зачем? — нахмурился он. — Число я и так знаю. А что лежит между страниц — нет. Уберите!
— Нет-нет. Вы меня неправильно поняли. Я… извините… это календарь убитого, то есть… моего погибшего соседа. Василия Коробкова. Полистайте.
Артем снова подтолкнул календарь к Онаньеву. И тот вновь отшатнулся:
— Зачем? Где взяли? Как попал к вам? Что там?
Артем, показывая, что между страниц ничего нет, демонстративно пролистал календарь.
— Да говорю же вам — посмотрите! Не хотите? Хорошо. Я сам вам покажу. Глядите! Записи. Коробков пишет, что некий тип — одноухий, лысый, со шрамом — пытался отнять у него документы на квартиру. Про него же говорит соседка Варвара Штольц. Допросите хотя бы ее…
Следователь кисло усмехнулся:
— Господин Павлов, вы — адвокат. Я — следователь. Вы защищаете. Я расследую. Каждый делает свое дело. Я не слышал о ваших расследованиях. А я раскрыл убийство журналиста Голодова, взрыв «Питерского экспресса», Жгутовского серийного маньяка. Продолжать?
Павлов отрицательно покачал головой, и следователь спокойно продолжил:
— У нас дело о смерти в электричке. Ладно, вы настаиваете, что за этим стоят финансовые интересы. Это ваше право. Но при чем здесь календарь вашего соседа Коробкова?
Артем сосредоточился:
— Я пытаюсь объяснить, а вы — о своем. Смерть Коробкова, быстрое выселение всех старых жильцов нашего дома и прежде всего гибель моего отца связаны с этим одноухим субъектом.
Следователь глянул на часы.
— Я знаком с вашим заявлением и сразу проверил эти ваши предположения. Коробков умер от сердечной недостаточности. Выселен за долги. Дом старый, дряхлый, и понятно, что некоторые старые жильцы предпочли продать свои квартиры и переехать. А ваша соседка могла ошибаться.
«Дом старый…» — отметил Артем; насколько он знал, в центре города возраст дома ничуть не уменьшает цену квадратного метра.
— По характеру повреждений, описанных судмедэкспертом, — сослался адвокат на безусловно имеющий силу документ, — отца ударили в правую часть лица. Имеются синяки и ссадины. Это мог сделать только левша.
Следователь упрямо поджал губы.
— Одноухий, лысый человек со шрамом не обязательно левша. Неубедительно. Другие факты?
И тогда Артем выложил главное:
— Вот вам еще один факт: этот одноухий напал вчера на меня у подъезда. Он в самом деле левша. Я сам проверил. Удар его левой, как паровой молот. Если бы не увернулся, вы бы меня в больнице опрашивали. Описания Коробкова и Штольц полностью совпадают. Сам видел. Кстати, и вы его можете увидеть…
Павлов торжественно достал из кармана и положил на стол перед Онаньевым сверток. Тот отшатнулся от стола и снова демонстративно убрал руки за спину. Недоуменно поглядел на адвоката:
— Это вы что?
Артем развернул бумагу. Теперь вылепленный из скульптурной глины злоумышленник стоял на листе бумаги и тупо глазел на следователя.
— Это тот, кто вымогал у Коробкова документы на жилье, тот, кого неоднократно видела моя соседка, и тот, кто напал на меня вчера. Собственной персоной. Это вам как?
Артем впился взглядом в лицо следователя, но на нем так ничего и не отразилось.
— Никак. Подайте в установленной форме заявление. Проведем проверку, разберемся. Только не мне. Участковому. Порядок для всех один.
Артем встал и, не прощаясь, вышел из кабинета. О будущих результатах расследования советника юстиции Онаньева по факту гибели Андрея Андреевича Павлова он уже догадывался.
Митинг
Выйдя от следователя, Павлов мысленно перебрал все, что узнал за минувшие дни, и еще более утвердился в мысли, что дом «заказан» какой-то богатой фирмой и его намерены расселить, а затем реконструировать или перестроить — для еще одной перепродажи.
«Попробовать найти эту фирму?»
Нет, Артем не собирался спускать одноухому левше смерть отца, и — да, он прекрасно помнил, что лишь вчера вечером его самого едва не изувечили. Но следствие эти два «совпадения», вкупе с показаниями Штольц и календарем покойного Коробкова, нимало не интересовали, и адвокат просто вынужден был отринуть эмоции и смотреть в корень всего. А в корне всего стояла даже не его персональная квартира, а весь их старый дом.
«И из кого начинать вытряхивать правду? Из Жучкова?»
В принципе, у Жучкова могли быть некоторые связи, но Артем понимал: управдому в одиночку такое колоссальное дело не под силу — должно быть замешано и его начальство.
«И как я узнаю, что там на самом деле?»
Положа руку на сердце, быстро докопаться до истины, шагая от Жучкова и вверх, по всем инстанциям, было нереально. А время поджимало. Надо было шагать через голову.
«И кто поможет? Ковтун?»
Пожалуй, министр строительства был единственным, кто обладал достаточной властью, чтобы просто позвонить и узнать.
«К нему!» — решительно подвел итог сомнениям Артем и в считаные минуты доехал до здания
