Нет, это не римляне, это вандалы делали. В наше время кто такое сможет повторить, а? Не знаете? Вот и я не знаю. А вы говорите — ювелиры… Это ж кудесники все!
Утром Александра разбудил мальчишка-слуга:
— Господин! Господин!
— А? Что такое? — Молодой человек по привычке схватил лежащий рядом с ложем меч.
Потом улыбнулся, увидев заглядывающего в покои парня, и тут же нахмурился, поспешно прикрыв спящую Арнику покрывалом.
— Явился посланец, мой господин, — почтительно поклонился слуга.
— Что еще за посланец?
Саша был недоволен: не ждал он ни от кого никаких посланцев, тем более в такую рань.
— Посланец? Важный такой, в богатом плаще. С ним четверо воинов.
— Так кто он такой-то? — Саша быстро одевался. — Не сказал, что ли?
— Сказал — явился от Хильденига-хевдинга.
— От Хильденига?! Так что ж ты молчишь-то!
Молодой человек хотел было запустить в слугу хоть чем-нибудь, под руку попался какой-то аляповатый кувшин.
— Поставь вазу на место, милый, — сонно попросила Арника. — Я ее вчера только купила. Для цветов. Красивая, правда?
— Красивая? Хм…
Честно говоря, ваза эта, цилиндр с дурацкими узорами, сильно смахивала на гигантскую пальчиковую батарейку.
— Да, и правда, чем-то на батарейку похоже, — приоткрыв левый глаз, согласилась девушка, — Ну и что? Все равно красиво.
Александр накинул плащ нагнулся и, чмокнув невесту в щеку, направился к лестнице.
— Пойду к Хильденигу наведаюсь. Зовет зачем-то.
— Хильдениг?
Арника открыла наконец и второй глаз, сладко потянулась, словно кошка. Покрывало сползло на пол, обнажив восхитительные очертания девичьего тела с золотисто-бронзовой кожей, плоским животиком, с крепкой и сладкой, как персик, грудью.
— Э! Ты что тут пялишься? — Катя увидела вытаращившего глаза слугу и засмеялась, — А ну, кыш!
Мальчишка исчез, а Катерина накинула на плечи покрывало.
— Дебете кредитом, верно, не сошелся, — провожая любимого, предположила девушка, — Но я все правильно посчитала, не сомневайся.
— Да я и не сомневаюсь, с чего ты взяла?
— Хотя у нас с тобой одна правда, а у властей чаще всего другая.
— Это верно! Ладно, разберемся, в первый раз, что ли?
Внизу, в зале, действительно ждал посланник, один из пользующихся доверием слуг Хильденига. После обмена приветствиями Александр, прихватив с собой мальчишку-слугу — хоть одного да нужно было взять для солидности, — зашагал следом за посланцем.
Воины, глухо переговариваясь, шли чуть сзади, этаким конвоем, и это не слишком-то понравилось Саше. А еще больше не понравились собравшиеся у самой таверны вооруженные люди. Двое с мечами стояли напротив, трое с копьями — справа и слева, у забора, и один прохаживался вдоль улицы, контролировал.
А ведь грамотно встали! Все ходы-выходы перекрыли. Зачем? И кто это вообще такие? Вряд ли просто разбойники, жадные до чужого, непосильным трудом нажитого добра. Во-первых, вся местная шушера давно и хорошо знала, что собой представляют хевдинг Александр Рус и его люди, а потому не сунулась бы. А во- вторых, в Гиппоне и ишак не закричит без соизволения его королевско-вандальского величества господина Гейзериха! Значит, это его люди.
С этого-то Александр и начал беседу, едва только поднялся по знакомой лестнице в гулкие покои дворца и обменялся обычным набором любезностей. Что, мол, за люди и почему ошиваются у его таверны?
— О, не беспокойся, — Хильдениг-хевдинг с усмешкой покусал ус, — Это люди нашего славного вождя!
— Ах, вот оно как! И зачем же, позволь спросить?
— Ты встретишься с ним уже совсем скоро, мой любезный друг.
Вот так новость! Начался день, сразу и не понять — хорошо или несчастливо?
А по виду Хильденига и не скажешь. Хоть и вандал, варвар, а владеет собой ничуть не хуже византийских царедворцев: сидит, словно статуя, лишь иногда улыбнется, и не скажешь — просто так или со значением. Идол! Как есть — идол.
— Пойдем!
Услышав за стеной звон небольшого колокола, хевдинг вдруг резко поднялся. Выскочивший, словно чертик из табакерки, слуга накинул ему на плечи плащ и заколол изящной фибулой.
— Все хочу спросить, любезнейший Хильдениг, что за мастер делал тебе застежку? Римлянин? Карфагенянин?
— Нет, друг мой! Это наш кузнец Тевдольд, сын Рутбара, тот самый Тевдольд, что… Ха! Гейзерих- кениг уже в зале!
Войдя, оба поклонились — не раболепно, как было принято в каком-нибудь там Константинополе, у ромеев, а с чувством собственного достоинства, поздоровались почти как равные с равным. И Гейзерих — вождь, и Хильдениг с Александром — вожди тоже. Правда, у Гейзериха людей побольше.
— Ты хотел видеть меня, славный Гейзерих? — покончив с приветствиями, спросил Саша. — Вот, я пришел.
— Садись! — Король вандалов кивнул на широкую скамью рядом с низеньким, римского типа, столиком, на котором стояли высокий серебряный кувшин с вином и золотые кубки.
Гейзерих и лицом, и одеждой, и всеми своими повадками мало напоминал варварского вождя, скорей уж был под стать римскому императору. Длинные и тонкие, в золотых перстнях, пальцы, изысканные туники, по римскому обычаю надетые одна на другую, на плечах — пурпурный императорский плащ, заткнутый золотой фибулой с большим, тускло сверкающим изумрудной зеленью камнем.
— Садись, садись, друг мой, — Гейзерих улыбался в усы, опять же непонятно — искренне или притворно?
Хотя, а с чего ему притворяться-то? Кто такой для него Александр? Удачливый пират, не больше, пыль под ногами.
— Есть у меня к тебе один весьма интересный разговор, любезнейший Александр, — улыбаясь, произнес он.
Хильдениг пил вино и помалкивал, время от времени многозначительно кивая в поддержку своего патрона.
— Не буду ходить вокруг да около, друг мой, — улыбаясь, поигрывал многочисленными перстнями Гейзерих, — Твой ум и твоя смелость давно известны в Гиппоне. И у меня есть к тебе одно небольшое и, я полагаю, не трудоемкое дело, для которого эти качества понадобятся… Ты пей, пей — это хорошее вино из бывших имперских запасов!
Властитель вандалов улыбался. С такой же улыбкой ровно через пятнадцать лет он сожжет и разграбит Рим.
— Ну, как вино? Я же говорил! — Гейзерих прищурился и понизил голос. — Мы решили послать тебя в Карфаген, друг мой!
— В Карфаген? — изумился Саша. — Это еще зачем? Послом, что ли?
— Не совсем… Там ты возглавишь заговор — всего-то!
— Заговор?! — Александру на миг показалось, что он ослышался, — Но почему я?
— Объясню, — Король вандалов глухо расхохотался, — Видишь ли, люди моего давнего соратника, славного Хильденига, перехватили в море корабль с гостем из Рима, о визите которого в Карфаген нас уже
