Глаза Шуры, поливавшей наголодавшиеся цветы, сузились, как у кошки. В эту минуту вошла Валентина.
— Всех поздравляю с прошедшими праздниками. С новыми силами за работу. Спешите, спешите, скоро летний спад, отпуска, забастовки. Слышали, что шахтеры творят? Никакой устойчивости. Лада, зайди ко мне.
В кабинете она усадила ее в кресло для торжественности.
— Мы обсудили твое предложение, Лада, и нашли его весьма интересным. Но, по мнению специалистов, это — огромное дело, вплоть до создания нового агентства. Тебе одной даже вместе с нами такую работу не поднять. Скажи, пожалуйста, какая сумма тебя устроит?
Лада смотрела на нее с непониманием.
— Какая сумма?
— Я готова заплатить тебе за идею, купить ее у тебя в полное свое распоряжение. Поняла? Итак, сколько?
Лада смутилась.
— Не знаю. Наверное, вы уже сами решили, Валентина Сергеевна, с теми специалистами.
Этого Валентина не ожидала. «Голова»- подумала она с уважением.
— Ты угадала, — суховато кивнула она. — Пять тысяч долларов. Вот конверт.
— А, — осеклась Лада. — Может, не надо?
— Почему же, — смягчилась Валентина. — Бери, не сомневайся. Удачи тебе. И не говори никому об этом. Вообще ни о чем, поняла?
После обеда она собрала оперативку. К этому времени подошли еще несколько человек, в том числе Виктор, зато Лады и Юры уже не было.
— Господа, — начала она с улыбкой одушевления, — разрешите посвятить вас в новое направление нашей работы. Это наружная реклама, но не обычная, какую мы видим в метро и на улицах, а с хитрым коммерческим секретом. Средняя стоимость одного щита три на шесть метров составляет для клиента тысячу долларов. Но если на щите будет изображена схема главной и прилегающих улиц, а на этих улицах разместятся те магазины, банки, фирмы, которые захотят себя указать за меньшую плату, то можно представить, сколько денег может принести один такой щит при том, что на каждый может попасть десяток-другой компаний, готовых выложить свои кровные в сумме, далеко уступающей стоимости единоличного щита. Агентство будет платить вам пятнадцать процентов с каждого договора. Придется ходить по улицам, обойти все прилегающие переулки, поработать ногами, а не только сидеть за телефоном, как было до сих пор. А чтобы не было пересечений и обид, мы разбили карту города на участки, в которых каждый из вас может спокойно работать. Вопросы есть?
Идея была настолько проста, что показалось, будто она была всегда.
— Сумасшедшие деньги, — сказал кто-то.
— Посмотрим. Мы уже дали информацию в газету о том, что именно наше агентство приступает к этой работе, теперь ведем переговоры с Московским Правительством. Внимание! Участки выбираются по тем фирмам, с которыми у вас был крупнейший договор, и с которыми вы быстро поладите. Понятно, да? Приступайте.
Валентина спешила. Ей хотелось застолбить новые владения, пока там не воцарился неведомый соперник. Одновременно с первым объявлением она дала и второе, о наборе новой группы, чтобы рассыпать своих людей по всей Москве. Не рискуя — ни в коем случае! перечить Алексу, она собиралась поставить его перед фактом своего делового натиска и проворства. Она тоже видела картину в целом, чувствовала, что созрела для крупных, блистательных разворотов, общественной деятельности, настоящей власти. Почему нет? Оба они, Алекс и Валентина, в состоянии играть свою игру на необъятных просторах столичного мегаполиса.
Виктор вышел из НИИ окрыленный. Быстрое воображение незамедлительно выбрало безошибочный ход действий. Иностранные компании! Во-первых, в их привычках платить наличной валютой, во-вторых, в тех же привычках не подымать шума в случае чего. Две-три сделки мимо кассы, в собственный карман, и он спасен.
«Это будет мое последнее грехопадение. После него — тишина,» — твердо решил он, легкими шагами огибая клумбу.
Двадцатого мая был жаркий солнечный день. На радость Шурочкиным цветам, навстречу живому весеннему теплу и свету в обеих комнатах были распахнуты все окна, но зато стоило отворить дверь, как все бумаги, словно стая голубей, с шумом летели со стола. Народу в комнатах было немного, все бросились зарабатывать «сумасшедшие деньги», дело пошло бойко, клиентам понравилась необременительная помесячная плата за право мозолить глаза прохожим в течение полугода и долее. В шестом часу вечера, когда солнечные лучи по-летнему освещали и первую комнату тоже, здесь находились только Шурочка и Максим Петрович.
— Алло! — Шурочка в очередной раз сняла трубку. Ей по прежнему часто звонили, и даже отлучки на «сумасшедшие деньги» не повредили ей в глазах постоянных партнеров, она умела улестить любого из них сладко-услужливой скороговорочкой. — Алло! Ах, это вы, господин Истребитель! С возвращеньицем. А мы-то за вас болели, болели…
— Спасибо. Ладу можно к телефону?
— Она здесь редко бывает. Одна я вам верна, замечаете?
— Я звонил ей домой, сказали, что она здесь.
— Значит, едет, не буду же я вас обманывать. А вообще-то, незаменимых нет. Может, и я… пригожусь?
— Если вы настаиваете…
— Уже лучше, дорогой Истребитель. Даже сердечко забилось, чувствуете? А у вас?
— Нда… вроде есть.
— Ну и что передать нашей с вами Ладе?
— Я подъеду к вам в шесть часов. Посигналю снизу. Передадите?
— В последний раз. А на теплоходе с нами хотите отдохнуть? Мы приглашаем вас и Николая.
— И Николая? Интересно. Когда же?
— В субботу.
— Отличная мысль.
— До встречи, — мяукнула Шурочка самым нежным и многозначительным голосом.
Лада появилась через несколько минут. Многочасовые занятия с утра, разучивание нового произведения для конкурса, а главное, игра с оркестром, которую устроила для нее прежний педагог, занимали весь день и требовали денег. Как ни крутись, бросить работу было невозможно. Но она не уставала. Ей даже нравилось, убежав от ревнивой арфы, мчаться на фирму, встречаться с умными молодыми директорами, думать, мечтать и отчаянно ждать Игоря. А ту
Сейчас она вернулась с Комсомольского проспекта. Напевая, сделала ксерокопию договора, отдала подлинник в бухгалтерию и собралась было уходить, когда Максим Петрович повернулся к ней в своем вертящемся кресле.
— По-моему, Лада, вами кто-то интересовался.
— Кто, не записали?
— Спросите у Шуры.
— Шура, мне…
— Ах, верно, совсем заработалась, из головы вон, — Шурочка очумело потрясла кудрями. — Игорь твой прилетел, подъедет к шести часам.
— Куда подъедет? — вскрикнула Лада.
— Сюда, сюда, не обмирай. Прямо к дверям. Посигналит тебе.
Лада посмотрела на нее как на преступницу. До шести оставалось четверть часа. Словно ребенок, она встала у окна и принялась ждать.
