признаться, не из приятных. Представляете, если они вылезут наружу?!
– Да уж… – откликнулся Каковенко.
– А эти дураки там роют…
Жора потрясенно молчал. Он только что увидел самое удивительное и ужасное зрелище в своей жизни и до сих пор не мог прийти в себя. Разум отказывался верить. И все же сомнений не оставалось. «Возможно, ряженые?» – мелькала неуверенная мыслишка. Но он и сам понимал – это чепуха! Кому нужно было устраивать подобный спектакль, а главное, для чего? Но Сергей-то, Сергей!.. Кто же он на самом деле?! Директор музея. Хм… Директор-то директор…
Жора вспомнил выезд за город.
Они побывали на месте, где не ступала нога человека. Очень давно не ступала… А это угощение в хибарке… Откуда оно взялось?
«Директор!!! – вдруг осенило его. – Конечно, директор! Только его музей не ограничивается четырьмя стенами! Он вообще не имеет границ! Во всяком случае, видимых. Издревле существовал в этих местах некий сказочный заповедник. Можно назвать его как угодно: капищем Чернобога хотя бы… Но дела тут творились уж больно странные. И вот пришла цивилизация. Деревушку сровняли с землей, кладбище заасфальтировали. А чудеса? Пропали, сгинули?.. Никоим образом. Просто замаскировались, спрятались… Но они тут, рядом. Нужно только уметь нащупать к ним дорожку, знать тайный ход. А Сергей… Похоже, это и есть здешний Хозяин. Однако он тоже маскируется. Носит маску простого парня. А на самом деле…»
– Каковы впечатления? – обернувшись, спросил Сергей. – Уверовал наконец?
– Как будто, – через силу ответил Жора.
– Ну и ладно, – отозвался Сергей.
Жоре показалось: директор музея ждал несколько иной реакции, чем пары ничего не значащих слов. Но какой конкретно? Чтобы он рассыпался в восхищенных возгласах или, напротив, стенал от ужаса?..
Как бы там ни было, это грандиозное приключение. Именно грандиозное, другого слова не подберешь.
Возвращались той же дорогой. На этот раз шли более уверенно. Старый мореход даже вполголоса затянул какую-то смутно знакомую песенку. Луч фонаря идущего впереди Сергея плясал по покрытым не то плесенью, не то селитрой стенам, по гнилым, готовым вот-вот рухнуть крепям и вдруг наткнулся на загораживавшую проход темную фигуру.
– Вот он! – выдохнул сзади Каковенко. – Явился на нашу голову.
Черная фигура не двигалась. Они тоже остановились и замерли. Воцарилась абсолютная тишина. Слышно только, как где-то капает вода. Жора не чувствовал страха, только осознавал: сейчас что-то произойдет.
Сергей сделал несколько шагов вперед и направил луч прямо на фигуру. Теперь Жора видел: перед ними женщина. Ее сморщенное, как печеное яблоко, лицо было вообще лишено какого-либо выражения. Глазные яблоки сверкали, словно фарфоровые с вкрапленными кусочками стекла. Вместо грудей имелись две небольшие ямки, а палкообразные руки и ноги казались просто приделанными к обрубкообразному торсу. Лицо трупа тоже было неподвижно. Казалось, он чего-то ждал.
Сергей переложил фонарь в левую руку, потом подошел почти вплотную к трупу, и указательным пальцем правой руки ткнул ему в лоб. Жоре послышались какие-то неразборчивые слова. Фигура еще с минуту стояла неподвижно, потом механически повернулась, как солдат, через левое плечо и твердой поступью зашагала вперед.
Каковенко громко, с явным облегчением, вздохнул.
– Молодец, Сергей Александрович, – шепотом произнес он. – А то прямо душа захолоднула. Как ты ее ловко…
Сергей ничего не ответил. Он уверенно вел их к выходу.
Когда исследователи вылезли на свет божий, стояла глубокая ночь. Было тихо и тепло. Накрапывал легкий дождик. Откуда-то тянуло сладковатым запахом ночной фиалки. Покой витал над проспектом Химиков. Мирно спящие в уютных постельках граждане никоим образом не подозревали, какие страсти таятся под их домами. А если бы и знали? Ну и что? Все равно бы дрыхли без задних ног. Скрытая угроза если и пугает, то очень недолго. Ко всему привыкаешь. Живут же люди у подножия действующих вулканов. Строят дома, выращивают хлеб и виноград, растят детей… Рано или поздно вулкан взрывается, летят камни, из жерла льется раскаленная лава. Кто не успевает убежать – гибнет. Так уже случалось не раз, но опыт предшествующих поколений ничему не научил нынешнее. Чего уж проще поселиться немного подальше. Ан нет! Беспечные и доверчивые граждане стремятся жить именно здесь, по соседству с адом. Почему? Наивный вопрос. Хочется, вот и живут.
Анализируя в уме ситуацию, Жора медленно шел вместе со своими спутниками к дому старого морехода, где они оставили джип.
– Думаете, они вылезут? – спросил Каковенко, который, похоже, тоже размышлял о последствиях.
– А почему нет? – отозвался Сергей. – Скорее всего…
– Хорошо, а почему тогда они (старый мореход упорно называл мертвецов «они», видимо, из суеверия, не желая их идентифицировать) не появились раньше?
– Когда раньше?
– Во время земляных работ, например. При прокладке сетей…
– Во-первых, траншеи не такие уж глубокие, – пояснил Сергей. – А во-вторых, строители вовсе не стремились отыскать именно старое кладбище и побеспокоить его обитателей.
– Ты хочешь сказать, внизу улавливают мысли тех, кто беспокоит их? – изумился Жора.
– Вполне возможно. Впрочем, улавливают вовсе не мертвецы, а те, кто ими управляет.
– Разве таковые имеются? – с еще большим удивлением спросил наш герой.
– Ты и в существовании живых мертвецов сомневался. Даже и не верил вовсе. Но теперь-то веришь?
– Теперь верю.
– А я точно знаю, – вступил в дискуссию Каковенко, – есть такой… как сказать… Хозяин кладбища, что ли. Он всем и заправляет. Живет здесь с незапамятных времен…
– Бессмертный, вы хотите сказать? – хмыкнул Жора.
– Точно, бессмертный. Ты не смейся. Он может перевоплощаться. Захочет, станет молодым, захочет – вновь старым. У него имеются прислужники. Все те, кто когда-то населял эту самую зловредную деревушку. Они тоже бессмертны или типа того. Сейчас обитают в обычных городских квартирах с газом и горячей водой. В магазин ходят, в баню…
– Зачем им баня, если есть горячая вода? – усмехаясь, спросил Сергей.
– По привычке… Привычка – великая вещь. Но в любой момент они готовы, так сказать, «встать под знамена» и вновь вступить в бой.
– С кем вступить? – удивился Жора.
– Да с обычными людьми. Они не то чтобы грустят по старым временам, нет у них такого. Просто иногда вспоминают о своем предназначении, ну и начинают куролесить. Да так, что этот городишко с лица земли стереть могут.
– Зачем же им его стирать? – серьезно спросил Сергей. – Они к горячей воде привыкли. К телевизору, к холодильнику, к газу… Покуролесить, как ты выражаешься, конечно, немножко можно, но до серьезных разрушений вряд ли дойдет. Цивилизация, знаешь ли, весьма притягательная штука.
– Может, и так. Только они – натуры необузданные. А в запале чего не натворишь.
– Откуда ты обо всем этом знаешь?
– Я на скамейке, возле подъезда, со старушками сидеть люблю. А там чего не услышишь. Опять же профессия моя вспомогательная, водопроводчик, собиранию информации способствует. По квартирам ходишь, чего только не увидишь и не услышишь. Есть, к примеру, у нас в доме одна бабка. Безобразова по фамилии. А зовут Матреной. Живет одна, между прочим, в отдельной трехкомнатной квартирке. Так она, эта самая Матрена, любит воспоминаниям предаваться. Сидит на лавочке и тарахтит. Как к ней императрица Екатерина с Потемкиным приезжала. В дом входила, с батюшкой ейным общалась, погадать просила…
– Сумасшедшая, – спокойно заметил Сергей.
– Не скажи, Саныч… Зашел я как-то в ее квартирку. Поверишь ли? Мебеля, как из музея. Красное
