долго стремился. Перед ним секунду назад был настоящий, крупный зверь – предел мечтаний любого охотника. Именно ради подобного он шел нудными, вонючими болотами, мок под дождем, терпел укусы комаров, испытывал голод и холод. И вот он достиг цели!
Сережа первый раз в жизни увидел настоящего кабана. Мощь и яростный напор зверя привели охотника в восторг. Хотя нечто подобное он и ожидал, все равно впечатление от встречи с настоящим зверем превзошло все фантазии.
«А может, пожить здесь денька два-три? – рассуждал про себя наш герой, возвращаясь к избушке. – Крыша над головой имеется, еда тоже. Домой всегда успею». Непонятно только, что он будет делать с таким количеством мяса, если, конечно, добудет зверя. Ну, поросенок – куда ни шло. Его можно поджарить…
И, рассуждая подобным образом, Сережа подошел к избушке и присел на ступеньку. В мечтах он видел себя окруженным горой добычи. Между тем начинало смеркаться. В воздухе стоял звон от миллиардов комаров. В озере послышался звучный всплеск, словно крупная рыба шлепнула по воде хвостом. Пахло болотом, гниющими водорослями, какими-то незнакомыми цветами. Послышался отдаленный раскат грома.
Внезапно навалилась смертельная усталость. Казалось, он рухнет прямо у порога в высокую траву и тут же уснет. Из последних сил Сережа поднялся по ступенькам и упал на топчан. Следом залез Валет и улегся рядом. Сережа уткнул лицо в остро пахнущую псинкой голову собаки и, засыпая, почувствовал, что вполне счастлив.
Он проснулся среди ночи от неясного ужаса. Липкий пот покрывал лоб и шею… Сережа некоторое время лежал без движения, ничего не понимая. Откуда взялось это ощущение животного страха? Потом он вспомнил… Сон! Совершенно дикий сон. Дело происходило здесь же, в избушке, и, похоже, было продолжением тех же смутных видений, которые он пережил прошлой ночью на болотах. Ему снилось, будто нечто невыразимое, но вполне осязаемое стоит в углу избушки и смотрит на него тяжелым, немигающим взглядом. Ощущение настолько явственное, что Сережа до сих пор ощущал этот жуткий, пронзающий насквозь взор.
Сережа со страхом взглянул в угол, потом приподнялся и зажег спичку. Конечно же, в углу никого не наблюдалось. Не было рядом и собаки. Куда, интересно, она запропастилась?
Он встал с лежанки, как заправский следопыт, подхватил ружье и спустился по лестнице на твердую землю, потом присел на крайнюю ступеньку и поставил оружие между коленей.
Валет?! – крикнул он во весь голос. – Валетка, где ты?! Иди сюда, дурашка!
Вокруг стояла абсолютная тишина. Ни шороха ветра, ни крика птицы… Даже неумолчный шелест камыша куда-то пропал. Не видно было и луны, еще вчера, пусть слабо, но все же освещавшей болота. Безмолвие и мрак обступили его со всех сторон.
Сережа, пригорюнившись, сидел на приступке и, словно сыч вглядывался во тьму. Возвращаться в избушку вовсе не хотелось. Он пытался осмыслить свои ощущения. Еще ни разу в жизни молодому человеку не приходилось бывать в подобной обстановке. Один, совсем один среди этих древних, топких пустынь. Кто знает, что скрывается в этой глухомани.
Он вспомнил неясные намеки квартирной хозяйки, а потом и вполне конкретные рассказы тети Маруси. Тогда он еще внутренне смеялся над дикими суевериями. И совершенно напрасно. Ничего удивительного, что человеку в подобных местах чудятся разные страхи. Окружающая природа, эти гиблые, нездоровые места настраивают на подобный лад.
Тишину внезапно нарушил громкий всплеск, донесшийся со стороны озера.
Сережа вздрогнул.
«Рыба… – подумал он, холодея. – Крупная рыба».
Тотчас послышался совершенно неуместный в данном месте звук, напоминающий негромкий, протяжный стон.
Сережа замер. Мороз пробежал по коже, под ложечкой засосало, дыхание стало частым и прерывистым.
Что это? Может быть, болотный газ? Да, конечно же! Как там он называется?.. Пропан? Нет, кажется, метан. В донных отложениях постоянно идут процессы гниения. Время от времени газ вырывается наружу, отсюда и эти шорохи, отдаленно похожие на вздохи. Вполне разумное объяснение.
Непонятный звук повторился. Теперь он прозвучал намного громче и отчетливей и уж никак не походил на бульканье выходящего наружу газа. Больше всего он напоминал горькое стенание, какое можно услышать возле разверстой могилы во время похоронного обряда.
Зажатое между ног ружье упало на землю, но молодой человек даже не заметил этого. Кожу словно стянули в узел, дыхание перехватило…
В голове вдруг всплыла где-то вычитанная фраза: «На болотах, порой, случаются весьма странные вещи…»
На болотах порой случаются весьма странные вещи, на болотах порой случаются… – только через минуту наш герой поймал себя на том, что беспрестанно повторяет вслух эту дурацкую сентенцию.
Сыну мой!.. – послышался явственный возглас. – Сынок, где ты?!
Это был вполне реальный голос, пускай наполненный болью и страданием, но именно голос.
Как ни странно, но именно от человеческой речи Сережа начал понемногу приходить в себя. Конечно же, все объяснялось весьма просто. Здесь, поблизости, несомненно кто-то жил. Возможно, некие отшельники-староверы. Допустим, древний скит. Сережа слышал о подобном. Очевидно, мать с сыном. Сын куда-то отправился, вот мать его и ищет.
При всей абсурдности данной трактовки событий она выглядела хотя бы правдоподобно.
Эй?! – крикнул он. – Эй, кто там?!
Сынок?! – послышалось в ответ. – Ты ли, Степушка?
Это не Степан, – отозвался Сережа. – А вы где?
Со стороны озера вновь раздался громкий плеск, словно кто-то выбирался из воды на берег.
«Что происходит? – недоумевал Сережа. – Если мать ищет сына, то зачем она залезла в озеро? Как это понимать? Нет, эти толкования явно слабоваты. Тогда?..»
Плеск все приближался, теперь можно было понять: некто… или нечто?.. выходит на берег. Начиналось самое страшное.
Где-то в стороне вдруг пронзительно и страшно завыл Валет. Сережа вскочил и заметался. Панический ужас овладел им. Что делать, куда бежать?! Если бы знать, от чего спасаться.
Степа! – вновь услышал он. – Отзовись!
Маменька, тут я, тут… – вдруг раздалось в самой избушке.
Сережа и вовсе одурел. Голова вдруг стала пустой и гулкой, затылок одеревенел, зашевелились волосы. Так, наверное, сходят с ума – пронеслось в сознании.
В это мгновение вдруг вдалеке сверкнула зарница. В ее слабом свете Сережа различил: в озере, по пояс в воде, стоит кто-то бесформенный, словно весь состоящий из струящейся влаги. Сережа разглядел длинные распущенные волосы, белое, как мука, лицо с черными провалами глазниц… Маска смерти!
Степушка!.. – в голосе звучала неизбывная тоска. – Сына мой…
– Маменька…
Иди ко мне, милый.
Не могу, маменька. Лучше ты ко мне.
Не пускают… Не пускают меня, проклятые. За ноги тянут. Назад тянут… В омут темный, под камни скользкие, в тину зыбучую. Туда, где пьявицы сосут мою плоть…
И меня не пускают. Огнем жгут, железом каленым терзают…
За что, за что нам такие муки?! – заголосило, запричитало существо, стоявшее в воде.
За грехи наши, маменька, – ответили из избушки. – Грешники мы великие!
Хотела я как лучше сделать, – донеслось с озера. – Тебя любя… Хотела как лучше…
На этот раз уже не зарница полыхнула, а ярчайше сверкнула молния, и тут же оглушительно треснул гром. Теперь Сережа, успевший по ходу действия отскочить в сторону от избушки, сумел различить не только белую фигуру в водах озера, но и неясный силуэт в дверном проеме. Ребенок? Голосок уж больно детский. Или подросток? Но где он мог скрываться? Или забежал только сейчас? Сережа, как всегда, пытался найти рациональное объяснение происходящему. Разум отказывался допускать возможность
