«Сон, – повторил Павел. – Конечно, сон!» И тут он ясно различил: перед ним стоял… Поручик Голицын.
– Ну, здравствуй, Пашеко, – негромко произнес он.
– Э… а… – Язык у Павла вовсе не слушался.
– Что скажешь в свое оправдание? – продолжал призрак.
– Вы… мне… снитесь, – наконец нашел в себе силы произнести три слова наш герой.
– Может, и снюсь, а может, и нет. Но не в этом дело. Зачем, скажи, пожалуйста, ты меня со свету сжил? Что я тебе плохого сделал? Ведь только хорошее… Учил, воспитывал…
– Но я… это… не хотел. Я думал – шутка. Не верил.
– Шутка? А оказалось все вполне серьезно. И Людка вдовой осталась. Где она теперь замену найдет? А я – какой-никакой, пусть и алкаш, но все ж мужик. Людку мне больше себя жалко. А все ты! Эксперименты проводить вздумал. Ну вот и провел.
– Прошу… э-э… прощения. Конечно… я понимаю… Не вернешь… – Эти бессвязные словеса вырывались изо рта Павла.
– Поздно оправдываться, – произнес призрак. – Назад возврата нет. Да, собственно, я и не особо горюю… Людка только… Ну да ладно. Не думай, что я пришел обличать. Хочу просто предупредить. Вокруг тебя собралось такое… Слов даже нет. И чем дальше, тем хуже. Вот взять хоть меня… Понятно, ты не сам додумался меня извести. Научили, вернее, подучили. Но дальше-то что? Знаешь? То-то же! – констатировал дух, хотя Павел молчал. – Дальше будет еще страшнее. Если ты, конечно, не примешь меры.
– Какие?!. Какие меры?!
– Не могу сказать. Сам должен додуматься. Но нужно торопиться. Еще два-три шага, и назад возврата не будет. Засим, как говорится, прощаюсь. Не знаю, свидимся ли вновь. Все теперь зависит от тебя самого.
Все исчезло, вновь лунный отблеск впорхнул в комнату и бледной кляксой застыл на стене. Было, не было ли? Во сне ль, наяву?
Утро, в отличие от предыдущих, удалось. Солнышко сияло, легкий морозец слегка жег щеки. Громко каркала сидевшая на дереве ворона. Даже снег на газонах поблескивал первозданной белизной. Павел решил пройтись пешком. Он брел дворами, глазел по сторонам и пребывал в слегка приподнятом настроении, не то от хорошей погоды, не то от плотного завтрака. О ночных видениях он и не вспоминал. Лишь когда мысли перекинулись на дела в редакции, он вспомнил о Поручике Голицыне. Мелкий был человечишка. Жил невпопад и умер, словно ушел в магазин, да и потерялся. Теперь криминальная тема полностью его, Павла. А этот пропойца только свет заслонял. Как говорится: «Помер Максим, ну и хрен с ним!» Вроде что-то произошло? Какие-то видения? Или сны? В памяти слабо забрезжил некий неясный образ. Поручик Голицын, кажется, приснился? Говорил непонятное… О чем же он толковал? О своей смерти? Или нет? Называл его, Павла, виновным… С какой стати! Допился до чертиков и съехал с катушек. Да и то сказать: толку от него было ни на грош. Не зря решили уволить. Предупреждал, помнится… Грозил…
Ворона слетела на самую нижнюю ветку дерева и хрипло каркнула почти в самое лицо. Тьфу ты, чертова птица! Пошла прочь!
Куда теперь? В контору? Он взглянул на часы. Слишком рано. Может, позвонить Лильке? Он, кстати, давно ее не видел. Назначить свидание… Павел достал мобильник, набрал номер квартиры. Никто не отвечал. Значит, на работе. Можно зайти в бутик, где она служит. Правильно, почему бы не навестить.
Магазинчик, в котором обреталась Лилька, находился в самом центре, в Столешниковом переулке. В этот час он был совершенно пуст. В небольшом помещении царил солидный полумрак. Пахло дорогим парфюмом. Внушительно сверкали хрустальные бра. Висели на вешалках пестрые одежки. Лилькино скуластое личико многократно отражалось во множестве зеркал.
– О! Привет! – воскликнула девушка, увидев Павла. – А я думаю: куда потерялся? Носа не кажешь. Или зазнался? А может, кого другого нашел? Красивых девушек вокруг много, а ты у нас звездой стал. Понятно, красотки любят знаменитых.
Павел довольно усмехнулся.
– Что поделываешь? – продолжала щебетать Лилька. – Служба как?
– Нормалек. Расту на глазах. Тут вот напарник мой помер.
– Который пьющий?
– Ну! Крякнул в одночасье. Со здоровьем у старичка проблемы были. А непрерывные возлияния усугубили. Вот Поручик Голицын и отдал концы.
– Кто-кто?
– Ну, Скуратов. Его в редакции Поручиком Голицыным величали. Выправка у него, понимаешь, богатая была. Как у офицера царской гвардии. Левая рука постоянно к боку прижата, словно саблю придерживал… а на самом деле – бутылку. – Павел грубовато хохотнул. – Ну, и лицо… Подкрученные усики, голубые глазки навыкате, благородная седина на висках… Словом, гусар-одиночка. Последний из могикан. Да я же тебе про него уже как-то рассказывал.
– Сожалеешь?
– Как тебе сказать? Не особенно.
– Ну конечно. Ведь сам помог ему на тот свет отправиться.
Слова Лильки совсем не понравились Павлу. Он передернулся, словно узрел раздавленную на асфальте жабу. К горлу подступил жгучий комок, как при изжоге. Откуда она знает? Ведь он никому не говорил ни о своем визите в Чертаново, в квартиру под номером 1001, ни о мужике в майке с надписью «ЛДПР», вытянувшем из него сто баксов.
– Ты это о чем? – тихо спросил он.
– Да как о чем? Или забыл? Ведь мы вместе с тобой ездили к этой… Как ее?.. А, Светлана. Ну, помнишь – дом за городом, интерьер, напитки… Бургундское употребляли. А потом мы ночевать у нее остались… Она утверждала, что с помощью нечистой силы можно изничтожить кого хочешь. И адрес тебе дала!
– Да, что-то такое припоминается, – неохотно согласился Павел. – Но только я не это… Ничего не делал. Просто интересно было с профессиональной точки. Можно разве убить человека колдовством? Да и вообще… Я же говорю: пил он! Организм изношен, вот и результат.
– Да чего ты завелся? Конечно, все это выдумки. Я просто так вспомнила. Кстати, эта бабенка, ну, которая тебе адрес дала, вчера только заходила. В гости приглашала. Говорит: приводи своего бойфренда. Поехали?
Колокольчик на входной двери звякнул, в магазин впорхнули две расфуфыренные мадамки неопределенных лет, и Лилька, прекратив разговор, обратила все внимание на потенциальных покупательниц.
Павел отошел в сумрак дальнего угла и начал кумекать.
Откуда все-таки Лилька узнала, что он ездил в Чертаново? И не просто ездил, а заказал своего коллегу? Догадалась? Впрочем, разговор о Поручике Голицыне в тот момент все-таки имел место. Правда, насколько он помнил, все выглядело пустой, пьяной болтовней, да и фамилию он, кажется, не называл. Просто величал Поручика Голицына «коллегой по работе». Или все-таки проговорился и назвал имя? Да хоть бы и назвал! Это была просто глупая шутка. Лилька говорит: любительница бургундского снова приглашает в гости. Интересно, с какой целью? Просто так или желает выяснить результат?
Павел взглянул на подружку. Лилька порхала возле дам и даже не смотрела в его сторону. Мысли юноши перекинулись на Бурышкина и Катю. Отношение к этой парочке у него, по правде говоря, неоднозначное. Они (особенно шаманка) и притягивают его к себе и, одновременно, отталкивают. Бурышкин, конечно, типичный авантюрист, пусть даже и престарелый, а вот Катя… Шаманка, несомненно, обладает огромной скрытой мощью. Вопрос только: несет эта мощь добро или зло? А впрочем, что такое добро, что такое зло? Сам-то… С кем он? На чьей стороне? Вроде бы все происходит само собой. Не работай он в редакции «Курьер-экспресса», не веди криминальную тему, разве попал бы в этот круговорот таинственных событий. Устранение субъекта при помощи магии… Возможно ли подобное? А вся сверхъестественная сторона происходящего? Эти демоны, призраки?.. Скорее всего просто плод воспаленного воображения. Но ведь не он один общался с инфернальными существами. Бурышкин и Катя тоже при этом присутствовали, принимали активное участие… А первый раз… Когда все началось. Квартира, где произошло убийство. Именно оттуда и пошло. Тогда, тогда… Потом этот пацан, сиганувший с крыши.
