не открывали, и наконец из-за двери послышался ломкий голос:
– Кто там?
– Из милиции, – сказал Илья, – открывайте.
Дверь отворилась, придерживаемая цепочкой, в образовавшейся щели показалось лицо подростка лет пятнадцати.
– Документы покажите!
Он долго разглядывал удостоверение, потом, видимо, успокоившись, звякнул цепочкой и пропустил визитеров в квартиру.
– Приходили же от вас! – произнес он с хмурым недоумением.
– Приходили, да не те, – стараясь не напугать мальчишку, весело сказал Илья. – А мать где?
– На работе, где ж еще.
– Тебя как зовут?
– Фома.
– Редкое имя. Это в честь деда, что ли?
– Да вы проходите, – не вдаваясь в подробности относительно своего имени, пригласил мальчик. Илья и Хохотва вошли в комнату, видимо, парадную, и уселись на диван-кровать. «Довольно скромно, – отметил про себя Илья, оглядывая обстановку, – а теперь им придется жить еще скромнее. Конечно, литконсультант не ахти какая птица, но все же кормилец». Он взглянул на худого высокого мальчишку и неожиданно для себя проникся к нему жалостью.
– Так почему тебя Фомой назвали? – поддерживая шутливый тон, продолжил он.
– Далось вам мое имя. Каждому приходится объяснять, зачем да почему… Назвал отец так, и все.
– Ты не сердись, – неожиданно сказал Хохотва, – я понимаю, редкое имя иногда кажется непривычным для уха, вызывает шутки… Я по себе это знаю.
– А вас как зовут? – спросил мальчик.
– Марком, но не в имени дело. Фамилия у меня смешная: Хохотва. Натерпелся в детстве. Да и сейчас иногда подначивают. Если, говорят, ты Хохотва, то почему никогда не смеешься? Потому и не смеюсь.
Мальчик слабо улыбнулся.
– Мы пришли по делу, – переменил тему Илья. – Убийцы твоего отца пока не найдены, а найти их нужно обязательно. И похоже, мы вышли на след. Ждать твою мать у нас нет времени, может быть, ты нам можешь помочь? Мы разговаривали с Ионой Фомичом незадолго до его неожиданной смерти. И он нам рассказал, что… – Илья запнулся, не зная, как объяснить мальчику, чем занимался его отец.
– Проще говоря, – спросил Хохотва, – были у твоего отца враги?
– Враги? – парень приоткрыл рот и уставился в потолок. – Даже не знаю. Наверное, были.
– А фамилий он не называл?
– Лучше у мамы спросите.
– Нам некогда ждать маму. Дело в том, что в опасности находится другой человек, и его может постигнуть участь твоего отца.
– Я ничего не знаю. Отец был очень скрытный, в свои дела меня не посвящал. Даже если к нему приезжали родственники из Югорска, он обычно отсылал из дома и меня и маму.
– А часто приезжали из Югорска? – поинтересовался Безменов.
– Да нет, раз в год, а то и реже. Последний их приезд, по-моему, случился в июне, отец, помню, долго ходил мрачный.
– Что это были за люди?
– Старики-то? Заскорузлые. От них всегда пахло. Рыбой, что ли, или салом каким-то. И запах потом долго держался в квартире. Мама по этому поводу ругалась. Напустили, кричала, блох. Хотя никаких блох не было.
– А как он объяснял их появление?
– Говорил, с родины приехали. Кровные братья.
– Так зачем все же они приезжали?
– Не знаю. Может, проведать. Но мне казалось, что они от отца чего-то требовали. И он их явно боялся.
– Так, может, они и убили его?
– Нет, вряд ли. Они были очень старые. Обычно их приезжало трое, а в последний раз только двое, и когда я спросил, где третий, отец сказал: умер.
– А как их звали? – спросил Хохотва.
– Одного, кажется, Артемий, второго не помню.
– Но чего, чего требовали? – повысил голос Безменов.
Мальчик молчал, видимо, раздумывая.
– Когда они последний раз появились, отец приказал мне сходить погулять, а сам закрыл дверь. Я стал
