инструкций. Он по рации связался с капитаном. К его удивлению, тот оказался в управлении.
– В Невидове, говоришь? – переспросил он. – Ну что ж, поезжай и немедленно привези его в город.
– А если откажется ехать?
– Не откажется, – уверенно сказал Казаков. Через два часа Копытов был в Невидове.
Дачная сия местность, как уже сообщалось, находилась на порядочном расстоянии от города. Сам Светлый, несмотря на свое более чем тридцатилетнее существование, по-прежнему был окружен непроходимыми лесами. Надо полагать, что леса давным бы давно свели, но огромные топкие болота, среди которых стояли леса, препятствовали их уничтожению. Конечно, были и неподалеку от города места, пригодные для землепользования. Там часть горожан из тех, кто попроще, разбивала на шести сотках садики и огородики, гордо именуемые дачами. Однако Невидово было из совсем другой оперы. Здесь каким- то чудом сохранился вековой сосновый бор. Место было сухое и возвышенное, неподалеку протекала тихая полноводная река, а еще ближе находилась старица этой же реки, превратившаяся в озеро. Словом, не место, а благодать! Строить там дачи много лет назад начало городское начальство, и не на жалких пятачках; угодья отхватывали себе по полгектара, иной раз и по гектару. Дома – не убогие хибары, а хоромы, в которых можно было жить и зимой, – стояли прямо в лесу, отгороженные друг от друга высокими заборами. В народе это место прозвали дворянским гнездом.
В последнее время номенклатуру потеснили новые хозяева жизни. Дома, которые они возводили, отличались причудливой смесью роскоши и безвкусицы. Казалось, их владельцы соперничали друг с другом в демонстрации своего достатка, да, видимо, так оно и было.
Андрей остановил «Жигули» возле одного из именно таких домов. Дом был построен якобы в готическом стиле – стрельчатые окна, остроконечные башенки – и напоминал замок в миниатюре.
На звонок долго никто не отвечал, наконец калитка массивных ворот скрипнула, и возникла довольно миловидная женщина средних лет в очень смелом купальнике. Она оглядела Андрея с головы до ног и поинтересовалась, что ему надо. Лицо дамы было невозмутимо и холодно. Не потеряло оно своей невозмутимости, когда он сообщил, с какой целью хочет видеть хозяина дома. Она молча кивнула, приглашая войти.
– Ваня, это тебя! – крикнула она куда-то в глубь дома.
– Кто еще? – послышался в отдалении недовольный голос.
– Выходи, увидишь.
Вскоре на пороге дома появился массивный человек средних лет, облаченный в яркий спортивный костюм. Лицо его было красно, словно он только что вышел из бани. Он окинул взглядом Андрея и неуверенно улыбнулся. Казалось, он силится и не может вспомнить, кто перед ним. С первого же взгляда Андрею показалось, что хозяин дома навеселе, приблизившись к нему, он понял, что не ошибся. Густой запах алкоголя окутывал Гомельского.
Поняв, что гость ему незнаком, Гомельский посуровел. Его ярко-синие навыкате глаза остекленели, губы сжались в ниточку.
– Что надо? – грубо спросил он.
– Я из милиции, – сообщил Андрей. – Киоск, который расположен по проспекту Химиков, вам принадлежит?
Хозяин насупился, пытаясь сообразить, о чем его спрашивают.
– Ему, – подтвердила стоявшая рядом дама в купальнике, – а в чем, собственно, дело?
– Дело в том, – небрежно сообщил Андрей, пользуясь возможностью поставить наглецов на место, – что в киоске, вернее в павильоне, произошло преступление.
– Какое?! – в один голос воскликнули оба.
– Убийство.
Некоторое время сохранялось молчание, видимо, его сообщение требовалось обдумать.
– А кого именно убили? – наконец спросила дама.
– Вот это мы и хотели выяснить, – холодно сказал Андрей, – убиты двое, их личности не установлены. Словом, Иван Иванович, собирайтесь. Вы нужны в городе.
– У-би-ты?! – по слогам произнес Гомельский. – Паша и Коля убиты?! – Он побледнел, и Андрею на миг показалось, что сейчас его хватит удар.
Дама в купальнике восприняла сообщение более спокойно.
– Поезжай, Ваня, с товарищем милиционером, – без всякого волнения сказала она, – разберись, в чем там дело, и возвращайся.
– Дело в том… – замялся Гомельский, беспокойно смотря на супругу, – что я несколько… – он замолчал, обдумывая, что бы сказать, – …принял… И не могу сесть за руль.
– Ничего, я вас довезу, – уже дружелюбнее сказал Андрей.
– Замечательно! – теперь Гомельский был само добродушие. – Через пару минут я буду готов.
По дороге Гомельский болтал на самые отвлеченные темы, однако почти не упоминал о роде своей деятельности. Он, правда, сообщил, что в павильоне собирался организовать летнее кафе.
– Почему же там нет никакого оборудования? – поинтересовался Андрей.
– Не успели завезти, – быстро сказал Гомельский, – пока организационный период.
– Что-то вы долго раскачиваетесь, на делового человека не похоже.
Гомельский молчал, что-то обдумывая.
– А как их убили? – неожиданно спросил он.
– На опознании увидите, – сказал Андрей.
– А может быть, это все-таки не мои сотрудники? Что-то не верится, что их могли убить, тем более обоих сразу. Они сами кого хочешь… – он запнулся.
– Поэтому я за вами и приехал, чтобы вы прояснили обстановку.
– Конечно, конечно… Но все же странно.
– Что они там все-таки делали?
– Охраняли вверенный им объект.
И сколько Андрей ни пытался расспросить своего пассажира, Гомельский больше о павильоне и его охране не заговаривал. К концу пути он протрезвел и замолчал, предпочитая угрюмо смотреть на дорогу.
Перепады настроения Гомельского несколько утомили Андрея, поэтому он испытал облегчение, когда сдал своего подопечного из рук в руки капитану Казакову, который, к его удивлению, до сих пор находился в управлении. После этого Андрей был отпущен отдыхать.
Первый, с кем столкнулся Андрей, придя в понедельник на работу, был капитан Казаков.
– А, лейтенант, – протянул он, как показалось Андрею, с легкой насмешкой. Не поняв ее причины, Андрей внимательно посмотрел на начальника, но лицо того не выражало ничего определенного. Похоже было, что Казаков еще полностью не проснулся, поскольку выглядел заспанным и угрюмым. Однако за свое недолгое знакомство с Казаковым Андрей успел понять, что этот человек не так прост, как кажется на первый взгляд. Несколько раз он вот с такой же неопределенной усмешкой находил ответ на вроде бы неразрешимую загадку. Андрею даже казалось, что рассказы о садоводческих увлечениях Казакова исходят не от кого иного, как от него самого. Мол, смотрите, какой я примитивный деревенщина, а чего от деревенщины ждать. С такого и спрос поменьше, и стружку снимают пореже. Зато в случае удачи недоуменно разводят руками: мол, наш-то тютя, оказывается, соображает… Впрочем, возможно, это всего лишь домыслы Андрея.
– Пойдем в кабинет, – сказал Казаков, – познакомлю тебя с кое-какими обстоятельствами дела, ну того, с убийствами в «стекляшке». Допросил я позавчера этого Гомельского. Свозил на опознание трупов. Посмотрел бы ты на него. Побелел весь, когда ему тела предъявили. Чуть в обморок не упал. Опознал! Мои, говорит, работники, Балашов и Курехин. И знаешь, что интересно? Курехина этого я когда-то брал. Матерый гад. О мертвых плохо не говорят, но, по-моему, туда ему и дорога. Одним мерзавцем меньше стало. Три ходки у него было. Всего полгода назад освободился.
– А по какой статье проходил? – поинтересовался Андрей.
– Грабеж. Тридцать пять лет ему было, из них пятнадцать провел в местах заключения. Еще несовершеннолетним первый раз сел. Словом, та еще личность. Правда, особым авторитетом в преступном мире он не пользовался, видать, поэтому и пристроился у Гомельского.
