научно-исследовательским институтом, или чем он там является… С теми людьми, которые действовали в этих местах двадцать лет назад.
– Но ведь они, кажется, погибли? – Тарасов в сомнении посмотрел на Ивана.
– Не все же погибли. Коли это учреждение существует, значит, с ним можно установить контакт.
– Пойти в КГБ?
– Ни в коем случае. Этих еще нам не хватало. Можно попробовать поднять старое дело, наверняка оно пылится где-то в архивах. Послушай, – вдруг сказал Кулик, – а где это мы находимся? Ведь идем уже полчаса, а все никак не выйдем из этих многоэтажек.
Темные громадины, казалось, обступили их, нигде не было ни огонька. Даже подъезды, которые должны быть освещены, зияли черными провалами дверей. Кругом было абсолютно пусто. Тарасов взглянул на светящийся циферблат: три часа.
Дождь, вроде бы стихший, пошел с новой силой, к тому же поднялся ветер. Он бросал в лицо мокрые брызги и пробирал до костей. Чудилось, будто чьи-то холодные пальцы ползают под одеждой.
– Неужели заблудились? – Тарасов с сомнением стал озираться по сторонам.
– Заблудиться здесь невозможно, – ответил Кулик, – улица прямая, как труба. Мы давно должны выйти на площадь. А ну-ка посвети фонариком, какой это номер дома.
Тусклый луч света забегал по мокрой стене дома, нашарил табличку.
– Номер тринадцать, – с удивлением промолвил майор, – мы что же, ходим вокруг дома?
– Чудеса продолжаются, – с каким-то даже удовлетворением констатировал Кулик. – Вперед, майор!
Они шли еще минут десять, но площади как не бывало.
– А теперь еще взгляни на табличку, – с каким-то отчаянным весельем предложил Кулик.
На табличке виднелся тот же зловещий номер.
Товарищи растерянно остановились.
– Что же делать? – Тарасов недоуменно вглядывался в табличку. Батарейки в фонарике совсем сели, и номер дома едва виднелся.
– Может, вернуться в квартиру Кнутобоевых?
– Только не туда. – Кулик говорил уверенно и четко. – Будем ходить, пока не рассветет. Время, надеюсь, не остановилось?
– Три пятнадцать, – удрученно произнес Тарасов. – Долгонько придется ходить. Прямо наваждение какое-то.
– Ты недалеко от истины – перед нами пример классического наваждения. Потуши фонарь, он еще нам пригодится.
– Но не может такого быть, – начал майор, – чтобы ни в одном окне не было света.
– Ты что, еще не понял, – хмыкнул Кулик, – нечистая сила играет с нами. А вон, по-видимому, и ее представитель. – И он указал на внезапно появившуюся вдалеке фигуру.
– Наконец-то, – обрадованно произнес Тарасов, – хоть одна живая душа.
– Живая ли?
Тарасов уже хотел рассердиться на друга, но, приглядевшись к фигуре, насторожился.
– Пьяный, что ли? – удивленно сказал он. – В такое время?
Неизвестный был уже довольно близко. Он шел не прямо навстречу им, а как бы наискосок, и походка у него была весьма странной. Обычно так ходят сифилитики в последней стадии или роботы в фантастических фильмах. Механические движения неизвестного насторожили Тарасова.
– Эй, гражданин?! – окликнул он его. Фигура повернулась на звук голоса и пошла прямо на них.
Тарасов включил фонарик, и тусклый луч осветил неизвестного. Но и этого света было достаточно, чтобы Тарасов пришел в ужас. Прямо перед ним стоял мертвец. Майор достаточно повидал их на своем веку и не мог ошибиться.
Вместо лица у незнакомца был оскаленный череп со свисавшими кое-где лоскутами кожи. Из провала носа стекала отвратительная жидкость, космы на голове топорщились дыбом, и только глаза блестели при свете фонарика, как две стекляшки.
Страх сковал майора. Дыхание перехватило. Он хотел было крикнуть, но потерял голос, только бессмысленно открывал рот. Мертвец был уже в двух шагах, явственно пахнуло трупной вонью. Он поднял свои костлявые, обтянутые лохмотьями руки, точно хотел схватить Тарасова.
Наконец майор справился с собой, он трясущимися руками нашарил пистолет, убрал предохранитель и спустил курок.
Гулкое эхо выстрела потонуло в шуме дождя. При свете фонарика, который он держал в левой руке, майор отчетливо видел, как пуля раздробила лобную кость и из дыры брызнула черная слизь. Однако мертвый продолжал двигаться так же спокойно, как и раньше. Тарасов отскочил и приготовился снова стрелять.
– Не трать зря патроны, – услышал он рядом голос Кулика.
Тот выскочил вперед, держа в руках что-то длинное. Тарасов различил, что это металлический штатив от фотоаппарата.
Штатив без труда смял гнилой череп, как сминается в лесу под ногой гриб-трутовик. Гниль брызнула во все стороны. Мертвец покачнулся и бессмысленно закрутился на месте.
И в этот момент Тарасов почувствовал на своем плече чью-то ледяную хватку.
Тарасов резко обернулся и при тусклом свете увидел новое чудище, на этот раз женщину. Она сохранилась лучше, но выглядела еще ужаснее. Коричневое оскаленное лицо было вымазано чем-то белым, губы были обведены яркой кровавой краской. Казалось, лицо застыло в беззвучном хохоте. Вцепилась в майора она довольно крепко.
Содрогаясь от омерзения, майор что было сил толкнул ее в грудь. Ему показалось, что руки провалились в протухший студень. Фонарик из левой руки майора выпал, но в правой он продолжал крепко сжимать пистолет. Хватка мертвой дамы ослабла.
– Бежим, Коля! – услышал он сзади крик Кулика.
Майор рванулся и, не разбирая дороги, бросился вперед. Рядом тяжело дышал Иван. Не прошло и пяти минут, как они выбежали на ярко освещенную площадь. Навстречу им медленно двигался патрульный «газик». Только тут товарищи остановились и перевели дух.
Прошли считаные мгновения, и патрульная машина остановилась возле дома номер тринадцать. Свет фар высветил плотную завесу дождя, тротуар в лужах, мокрые стены дома.
– Вроде здесь, – с сомнением сказал Тарасов.
Он вышел из машины и стал разглядывать мокрую землю, ища следы только что произошедших событий. Кулик тоже выбрался наружу и стал помогать в поисках.
– Абсолютно ничего, – заключил он.
– Но я ведь фонарик на этом месте обронил, – не сдавался майор. – Куда он делся?
– Наверное, они забрали его, чтобы освещать свое темное жилище, – засмеялся Иван.
– Ты еще можешь шутить?
– А что прикажешь, рыдать, что ли? По-моему, ты слишком серьезно смотришь на эту историю. Оглянись кругом, то ли это место. Ты помнишь – была абсолютная тьма. Ни одного огонька в окнах, ни одного освещенного подъезда. А сейчас?
Тарасов вскинул голову – он увидел несколько освещенных окон, свет в подъездах, да и фонари хоть и скупо, но освещали улицу.
– По-твоему, все случившееся нам приснилось? – Он вопросительно посмотрел на Ивана.
– Не стоит сейчас обсуждать, – отозвался тот, – вон и патрульные смотрят на нас как на пьяных. Поедем по домам, а завтра, то есть уже сегодня, – поправился он, – будем думать.
И машина рванулась прочь от проклятого дома.
Здесь хочется сделать маленькое отступление и восстановить хронологическую последовательность повествования, пока читатель окончательно не запутался.
События, произошедшие с физкультурником Сыроватых и человеком, называемым пока соседом, случились в понедельник утром. В понедельник же во второй половине дня физкультурник уехал в областной центр и познакомился там с корреспондентом Олегом Горбатовым. Нехорошие видения в квартире
