Все это напоминало обстановку после большого пожара.
Увидев милицейскую машину, народ расступился, но никто не подошел. Все угрюмо смотрели на следственную группу. В основном это были пожилые люди и детвора. Видимо, несмотря на ночные события, большинство обитателей дома все же отправились на работу.
– Что же тут у вас произошло? – спросил Тарасов у какой-то бабки.
Та ничего не ответила, лишь махнула рукой и сплюнула. Зато другая охотно вступила в разговор.
– Нечистая сила в доме нашем завелась, – объяснила она. – Всю ночь покоя не давала. Форменный разгром учинила. А одну учительницу чуть не убила. Так жалко ее, бедную, все личико в синяках.
– А где можно увидеть эту учительницу? – поинтересовался майор.
– Да во втором подъезде, на пятом этаже живет, – бабка неопределенно указала рукой в сторону дома, – в шестьдесят шестой квартире. Хорошо, что милиция приехала, – удовлетворенно произнесла она, обращаясь к неразговорчивой старухе, – уж они-то порядок наведут.
– Как же, наведут! – угрюмо возразила та. – Жди! Уж если отец Авенир ничего не смог сделать… А эти- то, безбожники. Бежать отсюда надо, из этого дьявольского угла, да куда убежишь…
«Отца Авенира вспоминают», – насторожился майор.
– А что этот священник тут делал? – поинтересовался он.
Угрюмая старуха еще раз сплюнула и зашагала прочь. Зато словоохотливая сбивчиво и непонятно стала объяснять, что святой отец хотел изгнать из дома нечистую силу, а, видать, она его одолела.
– Что это за нечистая сила? – усмехнулся Тарасов.
– Да разве я знаю. – Бабку явно смутил недоверчивый тон милиционера. Она замкнулась и замолчала.
«Итак, посетим квартиру шестьдесят шесть, – решил Тарасов, – она в том же подъезде, что и квартира Кнутобоевых».
На звонок долго никто не открывал. Наконец женский голос поинтересовался: «Кто там?»
– Из милиции, – ответил Тарасов.
За дверью некоторое время хранили молчание, наконец щелкнул замок, и Николай Капитонович увидел на пороге довольно молодую женщину в пестром халате. Голова ее была повязана мокрым полотенцем, а под левым глазом светился здоровенный синяк.
Женщина обрушила на майора поток жалоб, угроз и обвинений одновременно. Он долго не мог понять, что же все-таки произошло в квартире.
– Летали вещи, говорите? – недоверчиво переспрашивал он. – А простите, фингал кто вам поставил?
Вновь полился поток бессвязных жалоб.
– Конечно, я не верю ни в какую нечистую силу, – рыдая, говорила женщина, – но кто же меня тогда ударил?
«А может быть, какая-то материальная фигура», – насмешливо предположил Тарасов.
Женщина ему определенно не нравилась.
– Вы еще издеваетесь! – закричала дама.
– Успокойтесь, – примиряюще промолвил майор, – никто вас не хотел обидеть, просто я пытаюсь создать картину происшествия. Где, кстати, ваш муж?
– На работе, естественно, – заявила дама. – Он тут абсолютно ни при чем, он сам потрясен случившимся.
Так и не добившись ничего путного, майор направился в другие квартиры. Но и там никто ничего толком объяснить не мог. Звучали робкие предположения о землетрясении, о проседании грунта, но большинство опрошенных обвиняло нечистую силу.
Ясно было одно. Аномальные явления затронули три первых подъезда дома. В других подъездах чудес не наблюдалось. Члены следственной группы побывали почти во всех квартирах, где происходили непонятные явления. Особых разрушений не было. Несколько разбитых зеркал, сдвинутая кое-где мебель – вот и все, что удалось обнаружить.
Стучался майор в квартиру, где жил преподаватель физкультуры Сыроватых, но никто не открывал; тихо было и в жилище супругов Голавлей.
Покрутившись еще с полчаса в доме, милиция отбыла, провожаемая испуганными и разгневанными взглядами жильцов.
На вопрос, что же делать, как быть дальше, Тарасов только пожал плечами. Ответа он не знал.
И чем больше размышлял майор над этим делом, чем больше сопоставлял факты, тем яснее ему становилось, что дать какое-то логическое объяснение происходящему невозможно. Конечно, синяк на лице дамы из шестьдесят шестой квартиры – вещь неприятная. Но куда более неприятно то, что произошло со священником – отцом Авениром, который до сих пор находится в реанимации в бессознательном состоянии.
А как объяснить исчезновение директора овощторга или этого молодого журналиста? Домой Олег не вернулся, Тарасов проверял. Да и физрука до сих пор не могут разыскать. Ну, допустим, это все можно хоть как-то объяснить. А то, что они с Куликом видели в квартире Кнутобоевых, а ночное столкновение с монстрами?
Трижды он дурак, что впутался в эту историю! Однако ведь начальство не знает, что он занимался домом номер тринадцать задолго до произошедших в нем событий. Значит, ему так или иначе придется давать объяснения, вести это идиотское дело. Жаль, очень жаль, что Кулику не удалось разговорить эту Петухову. Какую-нибудь зацепку она бы наверняка дала. Может быть, посетить ее еще раз? Хотя…
Но главное – руководство. Теперь с него не слезут. Потребуют решительных действий… Коли городское начальство в курсе, делу наверняка дадут ход. А с кем бороться? Кого искать? Призраков?
Правильно говорил Кулик: не суйся ты в это дело.
Кстати, где он?
И что действительно делать обитателям злосчастного дома? На улице под дождем сидеть, что ли?
Так ходил по своему кабинету Николай Капитонович Тарасов и мучительно искал выход. А выхода не было.
Внезапно дверь отворилась, и на пороге кабинета появился Иван Кулик, из-за его спины робко выглядывала какая-то пожилая женщина. Иван победно улыбался.
– Знакомьтесь, – громко произнес он, – майор Тарасов, а это, – повернулся он к женщине и сделал церемонный жест рукой, – Валентина Сергеевна Петухова.
Тарасов пристально вгляделся в лицо женщины. Ничего особенного, ничего рокового не было в этом лице. Обычная старушка из интеллигентных, одета весьма скромно. Неужели именно она свидетельница и участница невероятных событий?
– Валентина Сергеевна приехала сегодня утром, нашла меня и готова помочь нам, – продолжил между тем Кулик.
– Да, готова помочь, – спокойно сказала Петухова, – только сомневаюсь, будет ли это помощью. Что я могу? Только подробно рассказать о случившемся со мной двадцать лет назад. Возможно, это поможет вам. Однако я повторяю то, что уже говорила Ивану Николаевичу, – она посмотрела на Кулика, – силы, с которыми вы пытаетесь бороться, неизмеримо могущественней вас, и вы неизбежно потерпите поражение. Так стоит ли рассказывать?
Тарасов засмеялся:
– Вы так нас заинтересовали, что хочется помериться силами с этим могущественным «нечто».
– Зря смеетесь, молодой человек, – парировала старушка, – вам ли с ними мериться силами. Мерились и посильнее, чем вы. А кончилось это весьма печально. Я долго думала, прежде чем приехала сюда, не спала, можно сказать, всю ночь. И сделала это только потому, что мне очень жаль, если кто-то повторит мои, наши, – поправилась она, – ошибки. Ладно, слушайте.
Рассказ Петуховой длился часа два. И все это время слушатели не произнесли ни слова. Тарасов постоянно ловил себя на мысли, что его мистифицируют, однако, вспоминая собственное приключение, продолжал напряженно слушать Петухову.
Наконец она кончила. Все молчали.
– Это все? – спросил Тарасов.
