Конечно, можно было бы обвинить их в хулиганстве, но проще всего отпустить. Пусть катятся на все четыре стороны.
– И когда же вы собираетесь брать мальчишку?
– Да завтра. Чего тянуть.
– Эх… – произнес Тарасов и махнул рукой. Все эти начинания ему очень не нравились.
21
Ночь с воскресенья на понедельник прошла в доме номер 13 спокойно. Жители некоторое время со страхом ждали продолжения вчерашних событий, потом потихоньку легли спать. Только Клава Дормидонтовна не могла уснуть. Всю ночь она, полностью одетая, чтобы в случае чего бежать без оглядки из квартиры, просидела на кровати, тупо уставившись в стену комнаты: не покажется ли мертвец. Но мертвец не показывался.
На следующий день Стас, как обычно, пошел в школу. Там только и было разговоров что о нечистой силе. Но Стас в беседы на эту тему не вступал. Во время третьего урока в класс заглянула школьная медичка и позвала на медосмотр. Дети гурьбой понеслись по лестницам.
В кабинет врача вызывали по одному. Наконец дошла очередь до Стаса.
Осмотр вела незнакомая докторша. Школьная медичка сидела тут же и делала записи в карточках.
Мальчика попросили раздеться до пояса. Он равнодушно выполнил это. Незнакомая докторша заглянула ему в рот, заставила несколько раз присесть, потом стала выслушивать ритм сердцебиения.
– Повернись, мальчик, – попросила она.
Стас повернулся. Прикосновение холодного кружка фонендоскопа заставило его поежиться.
– Стой спокойно! – строго сказала докторша. Неожиданно мальчик почувствовал укол под лопатку. Он дернулся, но сразу же обмяк, все поплыло перед глазами, и он потерял сознание.
Очнулся Стас, как ему показалось, в маленькой больничной палате. Комната была совсем крошечная, кровать и тумбочка едва умещались в ней. Стас провел глазами по стенам, потолку: все белое, окна нет. Где это он?
Попытался пошевелить рукой, она плохо слушалась. Голова была точно набита песком, тяжелая, не оторвать от подушки. Хотелось спать, и мальчик снова закрыл глаза. Сквозь сон он ощущал, что рядом с ним появляются и исчезают какие-то люди. Но что происходило, он не понимал.
Через некоторое время Стас снова очнулся. Голова по-прежнему была тяжелой, хотелось пить. Он попытался пошевелиться, тотчас вошла женщина в белом халате.
– Пить, – попросил мальчик.
Она молча дала ему стакан с каким-то соком.
– Где я? – шепотом произнес Стас, но женщина ничего не ответила и вышла из палаты. Через несколько минут она вошла снова и сделала ему какой-то укол. Стас даже не пошевелился, настолько ему было все безразлично.
Состояние снова изменилось. Голова заработала четко и ясно, но, вот беда, двигаться он почему-то не мог. Вошли двое мужчин с какими-то приборами. Подсоединили датчики к телу. Приборы мягко загудели.
Стас собрался с мыслями. Итак, его, очевидно, пленили. Сделали в школе укол и увезли неизвестно куда. Теперь будут исследовать, как подопытного кролика. Ну что ж, он достаточно могуч, чтобы разнести и эту палату, и само здание, где она находится. Вот только не сейчас, чуть позже. Сейчас ему почему-то этого не хочется. Состояние уж очень приятное. Какая-то удивительно вкусная ломота корежит тело. От нее сладко и томительно. Мальчик повел глазами на мужчин у приборов. Они внимательно смотрели на дисплей, не обращая на самого мальчика внимания. Никакой неприязни Стас к ним не испытывал, наоборот, он чувствовал огромную любовь. Он попытался рассмеяться, это удалось, и мужчины с интересом глянули на него. А Стас заливисто хохотал, уже забыв и про мужчин, и про приборы, и про свое состояние. Ему казалось, что он находится на летнем, душистом, усыпанном цветами лугу. Кругом летают бабочки и стрекозы. Тут же, рядом течет чистая светлая река. Не описать, как хорошо!
– Тесно тут, – сказал один из присутствующих, – надо бы перенести его в более просторную палату.
«Да как же тесно? – подумал мальчик. – Здесь такой простор, луг огромен, как мир». И он продолжал заливисто хохотать от счастья.
Шло время. Но мальчик его почти не ощущал. Его кормили, поили, иногда даже выводили гулять на улицу, но все проходило мимо, как в немом кино.
Мелькали рядом чьи-то лица, менялся характер экспериментов, но Стас не замечал этого. Ежедневно ему делали уколы, и от них жизнь казалась яркой и удивительной. Мальчик по-настоящему жил лишь внутри самого себя. Призрачное счастье переполняло его.
Но однажды наркотической эйфории пришел конец. Состояние его резко изменилось. В тот день он впервые испытал, что такое ужас. А перед этим его крепко привязали к кровати и сделали очередной укол.
Еще минуту назад он мысленно резвился среди песков на берегу моря и вдруг почувствовал, как сжимается. Сжимается не только тело, но и разум. Невероятно огромная масса навалилась на него, а он все уменьшается и уменьшается. Это было жутко страшно. Мальчик хотел закричать, хотел рвануться и бежать, но остался неподвижно лежать на койке, а из горла вырвался только слабый хрип.
С этого мига его полностью заполнили кошмары. Но это были не те кошмары, которые иногда мучают его во сне. Те растворяются в реальности, исчезают сразу же после пробуждения. Эти же не оставляют ни на минуту. Насколько они причудливы, настолько и реальны. То Стас уменьшался до микроскопических размеров, то увеличивался до бесконечности. Какие-то неведомые места, населенные жуткими существами, проплывали перед сознанием. Странный искаженный мир стал для него реальностью. В конце концов он стал находить странное удовольствие, блуждая среди призраков и теней, физически ощущая, как, подобно расплавленному свинцу, течет вязкая река времени. Сколько продолжалось такое состояние, день, месяц, год или вечность, он не знал. Наверное, вечность. Во всяком случае, мальчик успел прожить не одну жизнь. Но всему приходит конец. Пришел конец и кошмарам. Однажды Стас проснулся или очнулся с совершенно ясной, свежей головой. Он чувствовал огромную слабость и, казалось, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, однако сознание работало четко.
Над ним склонилась женщина в белом халате, лицо которой было смутно знакомо. Кажется, он видел его в коротких промежутках между кошмарами.
– Гулять хочешь? – коротко спросила она.
Стас едва заметно кивнул, даже не кивнул, а утвердительно опустил глаза.
– Ну тогда вставай. Давай я тебе помогу.
Мальчик кое-как приподнялся и сел на кровати. Ноги плохо слушались его.
– Обопрись на меня, – потребовала женщина.
Мальчик послушно исполнил приказание. Медсестра надела на него прямо поверх пижамы ватник, нахлобучила на голову ушанку, а ноги помогла засунуть в огромные валенки.
Они медленно шли по длинному пустому коридору. Стас поминутно останавливался, отдыхал. Один раз ноги не выдержали, и он, споткнувшись, опустился на покрытый линолеумом пол. Медсестра помогла ему подняться и повела дальше. Наконец коридор кончился тамбуром с обитой оцинкованной жестью дверью.
Сестра достала ключ, открыла дверь и распахнула ее перед Стасом.
Яркое солнце ослепило мальчика. Он нерешительно стоял на пороге. Перед ним лежала небольшая, покрытая снегом площадка, окруженная со всех сторон чахлыми сосенками. В углу площадки одиноко стояла скамейка.
– Иди садись на скамейку, – сказала сестра, – только осторожно, не упади.
Стас, неуверенно перебирая ногами в огромных валенках, кое-как доплелся до скамейки и почти упал на нее. Стало тяжело дышать, сердце сильно билось, из глаз покатились слезы, то ли от мороза, то ли еще от чего.
Стас сидел на скамейке и делал медленные глубокие вздохи. Воздух обжигал легкие, но был приятен, как холодное молоко.
«Зима», – подумал Стас. Сколько же он пробыл здесь?
Мальчик обернулся на здание. Оно было невысокое, приземистое, одноэтажное, обсаженное со всех
