от времени машина проезжала мимо деревень, где вдоль дороги местные жители продавали всякую всячину: картошку, редиску, лук, яйца и мясо. Тут же торговали пирожками, жарили шашлыки, поили чаем из огромных самоваров. Словом, все было подчинено интересам проезжающих.
Начинался Южный Урал. Если верить Нострадамусу, где-то среди этих холмов и перелесков таился лжемессия. Иван хмыкнул…
– Ты чего? – встрепенулся Мишка.
– Да так… А ты бывал в этом Верхнеоральске?
– Два раза. Городишко крохотный. Промышленности, насколько я понял, никакой. Видок у него – как при царе Горохе. Там и домов-то современных почти нет. Центр сельскохозяйственного района. Но живут крепко.
– За счет чего же?
Мишка пожал плечами:
– Кто его знает. Может, благодаря собственным подворьям. Поросят выращивают, телят… А мясо на продажу возят в Соцгород. Он совсем недалеко. Кроме того, граница с Казахстаном рядом. А значит, контрабанда… Или воровство…
– Как это?
– Очень просто. В Казахстане воруют скот и переправляют в Россию. А тут перерабатывают на колбасу. Народ нынче ушлый.
– А этот отец Владимир?..
– Служит в тамошней церкви. Видный мужчина из себя. Однако попивает, похоже. Со скуки, видать. Понятное дело: никаких развлечений. Разве что по бабам бегать. Так за это дело попадья его скалкой лупит. Стервозная особа, между нами. Детей у них нет. Вот он от безделья книжки и решил коллекционировать. Сейчас все что-нибудь собирают, – Мишка хохотнул. – На наше счастье.
Верхнеоральск – городок в прошлом казачий. Но найти в нем что-либо стоящее – это вряд ли. Может, шашка какая сыщется… или обрез. Но больше всего там утюгов. Знаешь, в которые уголья закладывают. Ими пользуются и по сей день. Представляешь?! И в Туву ездить не нужно. Древний быт, вот он, под боком. Кстати, там тоже староверы живут… Или жили. Отец Владимир рассказывал. Деловой он мужик, хотя и выпивоха. Мясопереработку имеет – колбасу делает, пельмени… Вроде еще молоком подторговывает.
– Это как?
– Да очень просто. Имеет с десяток голов крупного рогатого скота. Не сам доит, конечно. Тем более не супружница его. Нанимает людей. Пастух, доярки… все такое. А надои сдают на молокозавод. – Мишка оторвал ладонь от руля и потер большой палец об указательный, словно пересчитывал деньги. – Нормальный бизнес.
– А между делом проповеди читает, – язвительно заметил Иван.
– А чего… Все – путем! Так и нужно жить. Нести и телесное, и духовное в массы.
Пейзаж постепенно изменился. Вместо холмов и озер по обе стороны шоссе теперь лежала распаханная степь, на которой то там то сям, словно бородавки, торчали березовые колки.
Иван равнодушно глазел по сторонам, размышляя: за каким чертом его потянуло в этот неведомый городишко. Сидел бы дома, в Свердловске, копался бы в книгах… А тут едет… Куда, зачем?..
«А может, все это неспроста? – нашептывал внутренний голос. – Может, это путешествие – часть какого-то тайного плана, вернее, интриги, в которую его втягивают. Или уже втянули? Но кто? И зачем?»
Его не покидало родившееся в последнее время, однако уже крепко сидящее в подсознании ощущение: некто манипулирует им, дергает за невидимые ниточки, заставляя двигаться, да что там двигаться, думать по заданной схеме. Ощущение это возникло еще там, в Туве, в чащобах… Дорога сквозь бурелом в заброшенный скит; восьмиконечный крест на коньке; черные тома… Словно те, кто некогда касался этих книг, тянут к нему свои руки из дремучих веков, пытаются подцепить костлявыми пальцами, направить в ведомом только им направлении.
– По шашлычку? – неожиданно прервал поток смутных мыслей голос Мишки.
– Чего? – не понял Иван.
– Подкрепиться, говорю, надо бы. Сейчас на пути возникнет деревенька. В ней шашлычки отменные жарят. На любой вкус. Из баранины, из свинины… Можно и из собачатины заказать, – он сочно засмеялся. – Ты какой предпочитаешь? Я лично свиные люблю, да чтоб пожирнее. Съедим по паре. Ты пивком запьешь, а я компотом или кофеем. Ехать еще прилично, так что нужно подхарчиться.
Иван, естественно, не возражал.
Шашлыки и вправду оказались неплохи. Они сидели в небольшом зальце, переделанном из строительной бытовки. Иван пил пиво, а Мишка дожевывал последний кусок сочного мяса.
– Еще по одному, что ли? – неуверенно произнес он. – Ты как?
– Мне хватит.
– А я, пожалуй, приму последний.
Но, видно, Мишка не рассчитал своих сил. Съев половину, он утробно рыгнул, глотнул клюквенного морса и сообщил:
– До упора. Больше не лезет.
– А ты найди в себе ресурс.
– Какой тут ресурс. Налопался от пуза. Глаза только не сыты. Ну, если один кусочек. – Он оглядел внутренности зальца. Поодаль, за столом сидели три парня, по виду кавказцы, и, сдвинув головы, о чем-то таинственно шептались. В дальнем углу дремал пьяный.
– Нормально, Иван Петрович… Я говорю: нормально живут. – Он кивнул в сторону буфетчицы, уставившейся в экран маленького телевизора, по которому шел какой-то сериал. – И шашлыки тебе, и водка… А хочешь – пиво трескай. Или, допустим, коньяк. Даже вон виски имеется. Капитализм! А раньше… И вспоминать тошно. На дороге пусто. Разве пирожок с картошкой купишь, да и то – из-под полы. Опасались, стереглись… В каждом покупателе мента подосланного видели. Частное предпринимательство не приветствовалось. Ты вот мне скажи, – неожиданно перевел он разговор, – сколько в своем универе зарабатываешь?
– Все мои.
– А все же?
– Меньше твоего. Намного.
– Это понятно. А больше не хочешь?
– С твоей, что ли, помощью?
– Хотя бы. Я вот не понимаю этого целенаправленного сиротства. Ладно, когда один. А заведешь семейство? Жена, детки по углам… И все жрать просят. Причем жратву подавай повкусней. Но, как говорится: не хлебом единым… Накормишь, нужны будут тряпки, тачка… Да поехать на отдых куда-нибудь захочется. Хотя бы в Турцию. А откуда бабульки? Кандидатам нынче много не платят. Так давай ко мне. Как раз компаньон нужен. Объемы растут, за товаром пригляд требуется. Раз в пять больше зашибать будешь, а то и в десять. Я к тебе пригляделся. Ты меня устраиваешь. А излишне щепетилен… Так это явление временное. Быстро пройдет.
– Ты думаешь?
– Уверен! Все в основном одинаковы. Всем нужны деньги, и чтобы их было побольше. Нет, я понимаю, встречаются и исключения. Но таких мало. Крайне мало! Так что?
– Надо подумать.
– Ну думай, думай… С другой стороны, тебе никто не мешает заниматься наукой. Да ради Бога! Только на пользу пойдет.
– Это как же совместить?
– Другие же совмещают. Я же тебе рассказывал про попа, к которому мы едем. И мясопереработка у него имеется, и молочная ферма… И молиться не мешают. Еще как кадилом машет. Я сам видел. Святой человек, одним словом. Но вот в коммерции своего не упустит. Побольше бы таких.
– И что тогда?
– Тогда знамя капитализма, не знаю уж, какого оно цвета, но точно не красного, в полную силу заплещется над нашей многострадальной родиной. А то вроде взвилось и тут же сникло. Опять взвилось –
