Тьма

мысль разжевывается.

Отец Патрикей начинал терять терпение. Все его, казалось бы, вполне логичные доводы разбиваются о дремучую логику этого типа. Конечно же, никакой он не чудотворец, а нахватавшийся верхушек интеллигентик, а то и просто умалишенный. Тогда попик решил обострить дискуссию.

– Насколько я понимаю: истинный путь к спасению знаете вы?

– А то! – вдруг дурным голосом заревел Шурик. Отец Патрикей даже отпрянул от него.

– А то! – продолжал кричать этот странный малый. – Кому как не мне знать, куда идет поезд, откуда он отправился и куда прибудет!

Донельзя удивленный железнодорожной терминологией отец Патрикей таращил на собеседника глаза, не в силах уразуметь: издевается ли тот над ним или на него нашло внезапное помутнение рассудка. Возможно, второе предположение было более верным, поскольку новоявленный мессия закатил глаза, заскрежетал зубами и повалился со скамейки на стену дома, возле которой она стояла, всем своим видом демонстрируя, что вот-вот затрясется в припадке эпилепсии.

Отец Патрикей вскочил, не зная, как себя вести дальше.

– Помогите! – закричал он. – Помогите кто-нибудь!

Однако Шурик тут же выпрямился и посмотрел на отца Патрикея вполне осмысленным, более того, насмешливым взглядом.

– Для чего вы комедию ломаете, любезный? – закипая, но стараясь не выдавать своих чувств, спросил старенький попик.

Странный тип яростно замахал на него руками, не то призывая убираться вон, не то предупреждая о некой незримой опасности.

Отец Патрикей заозирался, ища помощи, поскольку решил, что этот парень собирается напасть на него, но во дворе было пусто, лишь несколько воробьев безмятежно копошились в пыли. Однако странный тип, видимо, нападать на него не собирался. Он прекратил махать руками и только иронически скалился, демонстрируя желтые неухоженные зубы.

– Будьте здоровы, – пятясь к калитке, неуверенно произнес священник.

– И вам того же, – отозвался Шурик. – Идите с миром, батюшка, и подумайте на досуге о моих словах. Может быть, проникнитесь.

– Я истинной вере не изменю! – несмотря на испуг, гордо ответствовал отец Патрикей.

Все так же пятясь и не спуская взгляда с лица Шурика, он достиг калитки, задом открыл ее, так же задом вышел на улицу и только тут немного пришел в себя. Больше всего его поразили не доводы странного парня, не обоснование его духовных воззрений, а последующее поведение.

«Он, кажется, и вправду сумасшедший, – подумал попик. – А что касается его рассуждений… Они действительно стройны и на первый взгляд вполне логичны, однако это самая настоящая ересь. Что же делать, что делать?.. Ведь этот Шурик, по сути, полностью завладел умами горожан!» Его Крестовоздвиженский храм и раньше-то был не особо посещаем верующими, а нынче и тех не стало. Пусто в церкви. Если так дело дальше пойдет, православная вера в Верхнеоральске рухнет. И ведь не дурак, раз начинает свое черное дело именно с маленького городка. Если раньше отцу Патрикею данное обстоятельство было непонятно, то теперь до него дошел тонкий расчет того, кто затеял эту авантюру. С малого все начинается. С малого! Кто бы заметил этого Шурика в столице? А здесь, в глуши, искорка ереси вполне может разгореться в неудержимое пламя. И ведь подобное уже случалось. Емелька Пугачев начинал свой путь именно отсюда, из этих диких степей. Объявил себя императором Петром, не убиенным, а чудом спасшимся. Тоже вначале вовлек в свою крамолу горстку казачишек, и очень быстро раздул костер бунта до всероссийского пожара. Вот оно что! Этот самый Шурик намерен подорвать устои православия! Он – лжемессия! Что же делать? Как его остановить? Если бы можно было с кем-нибудь посоветоваться. Но с кем? Не ехать же к благочинному. Тот, услышав невероятный рассказ, сочтет его за сумасшедшего. Нет, не то. Остается снова идти к отцу Владимиру и рассказать ему обо всем увиденном и услышанном. И старенький отец Патрикей, непрерывно тряся головой от ужаса и возмущения, заковылял в обратную сторону.

– М-да, – только и смог промолвить отец Владимир, выслушав рассказ своего пожилого коллеги о встрече с тем, кого тот обозначил в своих речах «странным типом». Он задумался, при этом закурил сигарету, от чего по кабинету пополз приятный запах хорошего табака.

Отец Патрикей считал курение одним из грехов, однако ничего не сказал в осуждение. Только поджал губы.

– Значит, говорите, этот Шурик изложил вам основные принципы своей ереси? – спросил отец Владимир.

Отец Патрикей молча кивнул.

– И вы считаете, что он гностик?

– Во всяком случае, его рассуждения очень похожи на гностические, – отозвался отец Патрикей.

– А что это за гностики такие? – неожиданно спросил отец Владимир.

Отец Патрикей в некотором изумлении воззрился на собеседника.

– Да не смотрите на меня с укоризной, – со смешком заметил собеседник. – Не буду скрывать: плохо помню данную тему. Может, когда ее читали, я лекцию пропустил. Пиво ходил пить с семинаристами. А может, она в тот момент казалась настолько нудной, что пролетела мимо ушей. Впрочем, для этого и существуют книги.

Отец Владимир поднялся из кресла, достал с полки толстый том и углубился в чтение. Сигарету он не выпускал изо рта, и пепел, к ужасу отца Патрикея, время от времени падал на страницы.

– Так. Ясно, – сообщил отец Владимир результаты своих исследований. Вот послушайте: «Гностицизм (от греческого «гносис» – знание) – религиозно-философское течение, представляющее смесь восточной мистики и вульгаризированной греческой, идеалистической философии…». Идеалистической, значит. Идем дальше. «Согласно учению гностиков, существуют два начала – доброе и злое, светлое и темное, – борющиеся между собой». – Ну это понятно. И у нас так-то. «Мир сотворен не высшим богом, а одним из посредствующих, средних духов, демиургом, и находится во власти злого начала; отсюда и несовершенство мира и зло». Ага! Это уже ересь! Читаю дальше. «Человек состоит из двух начал: земного – материи – и духа – частицы божества и света. Частица эта страдает в своей материальной оболочке, темнице, силится вырваться из нее, но не может. Тогда Бог посылает в мир «спасителя», своего сына или одну из своих божественных эманаций (истечений). Спаситель облекается в телесную оболочку и, явившись людям, открывает им таинственные средства вырваться из-под власти материи. Средства эти – истинное «познание» божества и происхождения от него спасителя, «знание» различных обрядов, магических действий, формул молитв и пр. Спаситель, открыв людям тайны божества и средства спасения, попадает во власть злого начала, предается на мучительную смерть, после чего возносится на небо и воссоединяется с отцом» [10].

Так он что же, и есть Спаситель? – насмешливо произнес отец Владимир и раскатисто засмеялся. – Этот плюгавый хлюпик? Извините, не верю! Тоже мне, новый Христос выискался! И где? В нашей тьмутаракани!

– Вы, дорогой мой коллега, не туда в своих рассуждениях двигаетесь, – стараясь не заводиться, миролюбиво сказал отец Патрикей, однако легкая дрожь головы выдавала его истинные чувства. – Дело не в том: кто он и что он…

– Да как же не туда?! Вы сами себе противоречите! – вскинулся отец Владимир. – Кто же он на самом деле?

– Посланник Князя Тьмы! – веско произнес отец Патрикей.

– Ну уж?!

– И не сомневайтесь. Вспомните, как он вас в церкви поднял.

Отец Владимир потупился.

– Но если так, – через полминуты вскинулся он, – то с ним невозможно бороться.

– Невозможно бороться, если нет истинной веры, – ответствовал отец Патрикей.

– А вы считаете: у вас она есть?

– Да, есть!

– А если есть, то почему вы, во имя Отца и Сына, не изгнали нечисть туда, где ей и полагается быть, а