— Почему?
— Разве ты не этого хотел?
— Это даже больше, чем я надеялся. Но как ты решилась?
— Я хочу сделать так, как будет лучше для всех нас. Ты хороший и честный человек. Я знаю, если ты подпишешь это соглашение, ты будешь его выполнять. И мне не придется беспокоиться о Лекси.
Он никогда не испытывал такого разочарования.
— Знаешь, если ты просто…
Она холодно перебила его:
— Это лучшее, что я могу сделать. Ты подпишешь или нет?
Мэтт посмотрел на соглашение. Он этого не ожидал. Все хорошее, что было между ними, превратилось в несколько листов бумаги — это ненужное соглашение.
Дженни встала и подошла к окну. Утренний свет солнца, вливавшийся в комнату, делал ее похожей на мадонну.
Мэтт подошел к ней и протянул платок. Она иронически рассмеялась.
— Ты, наверно, думаешь, что я плакала все это время. Нет, я никогда не плачу.
Мэтт взял ее за подбородок и повернул к себе.
— Я не могу видеть тебя такой. Что мне сделать, чтобы ты снова улыбнулась?
— Ты можешь уехать в Сибирь и никогда не возвращаться?
— Нет, дорогая, не могу. Мы связаны этим маленьким живым существом в твоем животе. Даже если я улечу на Луну, я не исчезну из твоей жизни. Я хочу знать свою дочь. Неужели это так ужасно?
— Нет, это не ужасно. Ты будешь прекрасным отцом. У тебя был хороший учитель.
— Откуда ты знаешь?
— Твоя мать приходила ко мне. Она рассказывала о твоем отце и о том, как неожиданно у него остановилось сердце. Я понимаю, каково тебе было, когда ты потерял его.
— Ты пережила то же самое, да? Когда тебе было шестнадцать?
Дженни отвернулась к окну.
— Твоя мать интересная женщина. Тебе с ней повезло.
Мэтт почувствовал, как его рот начал растягиваться в улыбку.
— У каждой девочки должна быть бабушка, которая ее любит. Верно?
Дженни кивнула, слеза скатилась по ее щеке. Мэтт протянул руки, она шагнула в его объятия и положила голову ему на плечо.
— Мне очень жаль, Дженни. Я не хотел, чтобы все так вышло, но, клянусь, если бы мне пришлось пройти через это снова, я повторил бы свой путь.
— Я знаю. Я тоже. — Дженни отступила и взяла сумочку со стола. — Я буду рада, если ты не будешь искать встреч со мной. Мне нужно о многом подумать, и я бы предпочла сделать это в одиночестве.
— А что насчет занятий? Ты позволишь мне посещать их?
Дженни пожала плечами.
— Не знаю. — Она печально улыбнулась.
— Если что-то будет нужно, ты позвонишь мне?
Она кивнула.
— Стедмен может отвезти тебя домой?
— Да, но, пожалуйста, пусть это будет в последний раз. Мне нужно привыкать самой заботиться о себе.
Дженни повернулась, чтобы уйти, но Мэтт взял ее за руку. Он притянул ее к себе, и неожиданно, несмотря на ее живот, они прижались друг к другу. Он поцеловал ее, надеясь таким образом сказать ей все, не произнося ни слова.
Ничего из прежних чувств: ни злости, ни желания обладания, ни страсти — не было в этом поцелуе. Это был миг примирения. Мэтт с неохотой отпустил ее, и Дженни ушла. Когда дверь закрылась, он услышал голос Грега:
— Не понимаю.
— Чего ты не понимаешь? — спросил Мэтт.
— Она несчастна, ты несчастен. Ваша любовь настолько романтична, что кажется приторной. Я чуть не расплакался. А ведь я хладнокровный адвокат. А что было бы с обычным человеком, если бы он увидел этот сентиментальный бред.
— Не принимай все близко к сердцу. — Мэтт прижал кулак к груди. — Это просто ужасно.
Он взял документы, но не понимал, что там написано. Почему Дженни решила сделать его опекуном Алексис? Мэтт подвинул бумаги Грегу.
— Я всегда считал себя отличным парнем, но эта история меня озадачила. Почему эта женщина не хочет быть моей женой? Если она может доверить мне Алексис, почему она не доверяет мне свое сердце?
— Ты не поедешь к ней?
— Не сейчас. Я преследовал ее с тех пор, как мы встретились, и к чему это привело? Мне надо понять, что я сделал не так.
— У тебя есть мысли по этому поводу?
— Ни одной.
— Хорошо. Давай вернемся к самому началу. Что именно ты говорил, когда предлагал ей выйти за тебя замуж?
Мэтт встретился взглядом с Грегом и закрыл глаза. Он положил руку на лоб. Когда Мэтт открыл глаза, в них были ярость и смущение.
— Я идиот. Я так хотел ее окольцевать, что забыл спросить, чего хочет она.
Он выпрямился.
— Знаешь, что я сказал любви всей моей жизни и матери моего ребенка… постой, сейчас вспомню… Я сказал: «Я думаю, мы должны пожениться».
— Прекрасно, — холодно заметил Грег, — я прямо вижу, как такая женщина, как Дженни Эймс, упадет к тебе в объятия после этих слов.
Мэтт покачал головой.
— Она не может исчезнуть из моей жизни только потому, что я не сделал предложение руки и сердца, как полагается.
— Сделай вот что, Мэтт. Опиши Дженни Эймс одним словом. Одним словом. Так мой преподаватель учил меня находить корень проблемы. Если ты это сделаешь, думаю, ты поймешь, как следует поступить.
Мэтт стал думать обо всем, что было в Дженни, и обо всем, что она привнесла в его жизнь.
Красивая? Слишком просто.
Щедрая? Все, кто знал ее, думали так.
Умеющая сострадать? Умная? Верная?
С ней было бы хорошо до конца дней.
— Самая лучшая, — вдруг произнес Мэтт. — Она самая лучшая женщина.
Грег усмехнулся.
— Ты прав, приятель.
В понедельник Дженни стояла на остановке вместе с соседями и наблюдала, как автобус, пыхтя, взбирался вверх по холму к остановке.
Большой автобус остановился прямо перед ней, и двери со свистом открылись. На верхней ступеньке стоял пассажир. В это время мало кто выходил из автобуса. Дженни посторонилась, чтобы дать ему пройти. Но он не выходил. Он неподвижно стоял на ступеньке.
Дженни подняла голову. Кожаные туфли, отутюженные складки на брюках, шелковый красный галстук, белоснежная рубашка и, наконец, обожаемое лицо Мэтта.
Она отчаянно скучала по нему. Как она умудрилась так сильно полюбить мужчину, которого знала меньше двух месяцев! Но сейчас это не имело значения. Он был здесь.
