Около половины шестого дверь, ведущая из гаража, распахнулась. И Франклин шагнул по направлению к кухне, откуда доносился аромат чеснока и душицы.
В следующую секунду до его слуха донеслось пение. Розмари, одетая в обтягивающие джинсы и бледно-голубой свитер, вальсировала вокруг кухонного стола, прижимая к груди Дени.
Увидев это, Франклин остолбенел. Никогда Розмари не была так красива, так желанна. Глаза ее сияли неземным светом, щеки порозовели, а губы…
В тот вечер, поцеловав ее, он познал в одно мгновение все наслаждения рая и теперь снова жаждал их. Он хотел вдыхать аромат ее волос, ласкать податливое тело, замирать в ее объятиях…
Последние дни Франклин плохо спал, мечтая только об одном — видеть Розмари, целовать Розмари, любить Розмари. Сны живые, будто сама реальность, оставляли поутру лишь разочарование.
— Можно ли присоединиться к вам, леди? — галантно произнес Франклин, желая скрыть страсть, жгущую его изнутри.
Звуки глубокого мужского голоса прервали танец. Розмари вздрогнула и вымученно улыбнулась вошедшему.
— Привет. Мы не слышали, как ты вошел. — Щеки ее медленно заливал румянец. — Я показывала Дени, как танцевать вальс.
— А не маловат ли он для уроков танца? Может, сначала ему стоит научиться ходить?
Во взгляде Франклина пылал огонь, от которого кровь быстрее заструилась по жилам Розмари, пробуждая давно забытые желания. Испугавшись, что Франклин все может понять, она наклонилась к Дени и прошептала:
— Тебе же понравился первый урок, не так ли, родной?
Малыш заулыбался и загулил. А Франклин рассмеялся.
— Знаешь, мне всю жизнь хотелось научиться танцевать вальс. Может, покажешь несколько па?
От этого предложения у Розмари пересохло во рту. Сейчас он обнимет ее, прижмет к себе…
— Прости, но на сегодня урок окончен, — произнесла она хрипловато. — Ты не мог бы посадить Дени в его креслице, пока я накрою на стол?
Через пару минут на столе оказались тарелки с дымящимся спагетти, салатом и чесночным хлебом.
— Очень вкусно. Я заинтригован. Кто учил тебя готовить? — осведомился Франклин.
— Мама, пока мы росли.
— Она учила и тебя, и Мелиссу? — удивленно переспросил он.
— Ну, так считалось. Мелисса старалась, но ее интересовало совершенно другое, — ответила Розмари.
— Вашей маме, наверное, тяжело было растить близнецов. Одного малыша хватает с лихвой.
И Франклин кивнул на Дени, который в это время играл с погремушкой.
— Маме много помогал отец. Но все равно неприятностей от нас было предостаточно, особенно же этим отличалась Мелисса, — стала рассказывать Розмари. — Она постоянно искала приключений и опасностей на свою голову…
— Прости, — проговорил Франклин, когда его собеседница внезапно замолкла.
— Ничего, все хорошо, — вымученно улыбнулась Розмари. — Жаль, что мы так и не успели как следует узнать друг друга.
— Ей все время хотелось чего-то нового, — подтвердил Франклин. — Даже я попадал в опалу, когда не хотел идти куда-нибудь вместе с ней развлекаться.
— Никак не могу понять, почему сестре так хотелось стать актрисой, — продолжила Розмари. — По окончании средней школы она уехала. Наверное, мне нужно было чаще общаться с ней, быть ближе.
— Ты слишком строга к себе, — мягко сказал Франклин. — Не ты в ответе за то, что Мелисса сделала со своей жизнью. Она знала, чего хочет, и добивалась этого всеми средствами. Конечно, у нас с ней были разные ценности в жизни, но нельзя из-за этого отказывать человеку в настойчивости и целеустремленности.
Как он добр! — мелькнула у Розмари мысль. Создавалось впечатление, будто он все же хотел вернуть Мелиссу, пойти на компромисс и сохранить семью такой, какой она была вначале.
Тут Дени издал недовольный крик, и Франклин, закончивший ужинать, повернулся к сыну.
— По-моему, парень хочет купаться. — Он поднял малыша из креслица. — Так, куда же я убрал свой акваланг?
Услышав голос отца, Дени радостно заверещал, и Розмари улыбнулась. Однако теперь ничто не могло унять боли, иглой засевшей в ее сердце.
— Сегодня наш малыш притомился, — сказал Франклин, полчаса спустя заходя в кухню. — Спасибо, что принесла наверх бутылочку.
Он остановился рядом с Розмари, ставящей мытую посуду в шкаф.
— Не за что, — ответила она; от близости Франклина по ее телу побежали мурашки.
— Спасибо за ужин. Он был просто превосходен…
Франклин стал мыть бутылочку под струей воды из крана. И желая увеличить расстояние между ними, Розмари схватила полотенце и отступила на шаг.
— С посудомоечной машиной все гораздо проще, — заметила она и еще немного отодвинулась.
Франклин ловко подхватил свободный конец полотенца и принялся вытирать руки. Розмари тут же отпустила свой: они находились слишком близко друг от друга.
— Мне что-то захотелось выпить вина. Присоединишься? — спросил Франклин. — Оно там, позади тебя на полке.
Он приблизился. Как же проскочить мимо него и сбежать? Розмари рискнула — но не рассчитала и натолкнулась на него.
— Ох! — вскрикнул Франклин.
Розмари отпрянула и чуть было не ударилась о стол. Но хозяин дома успел схватить ее за руку и притянуть к себе. У нее перехватило дыхание. Секунду назад она желала именно этого — и вот желание исполнилось! Она закрыла глаза.
— Розмари? С тобой все в порядке?
Она глубоко вздохнула.
— Думаю, да.
Терпкий мужской запах закружил ей голову, пробуждая забытую страсть…
— Тебе лучше сесть, — предложил Франклин.
Но когда он разжал объятия, Розмари качнулась, будто пьяная. Тогда без единого слова он поднял ее на руки и донес до гостиной, где опустил в кожаное кресло.
— Так лучше? — спросил Франклин.
— Да, спасибо, — прошептала Розмари. — Я просто потеряла равновесие, только и всего.
Он сел на подлокотник кресла.
— Только и всего?
От его взгляда по телу Розмари пробежала дрожь. Она не могла вздохнуть, не могла говорить. Оцепенев, лишь следила за тем, как зрачки его расширяются… Он придвинулся ближе.
Франклина влекло к ней, как мотылька — к огню. Он больше не мог противиться желанию, что возродила память о том поцелуе. От этой женщины веяло невинностью и искушенностью, тайной и страстью…
Розмари ответила на его поцелуй, отдавшись своему чувству без остатка. Она нуждалась в нем, отчаянно желала его. Поцелуй стал глубже, и внезапно Розмари поняла, что и сама желанна.
Губы Франклина коснулись нежной кожи у нее за ухом.
— Ты понимаешь, что делаешь со мной? — хрипло прошептал он.
— Да, ты делаешь то же самое и со мной. Франклин, пожалуйста… Я хочу тебя, — едва слышно проговорила она, чувствуя, как ее закружило в водовороте эмоций.
Франклин забыл обо всем. Ни разу он не испытывал подобного наслаждения. До сих пор он все время сдерживал свои сердечные побуждения, не позволяя ни одному человеку подойти слишком близко. Еще в
