в 1872-1875 гг. посланником в этой стране, Шишкин уделял значительное внимание развитию экономических связей, тщательно изучал внутриполитическую ситуацию. По свидетельству Ламздорфа, Гирс, крайне недовольный директором Азиатского департамента Зиновьевым, хотел отправить его 'отдохнуть и освежиться в Стокгольм', а на его место 'для пользы министерства' пригласить Шишкина. Однако в связи с появившимися опасениями, что шведский король Оскар состоит в тайных союзных соглашениях с Берлином, решено было оставить Шишкина, опытного дипломата, в Стокгольме. В 1891 г. встал вопрос о замене товарища министра А.Е. Влангали, назначенного послом в Рим. Из представленных Гирсом кандидатур Александр III выбрал Шишкина, хотя на этот пост претендовал Зиновьев, который вскоре все же был отправлен в Стокгольм.
В качестве товарища министра иностранных дел Шишкин занимался прежде всего внутренними, административными делами и лишь частично участвовал в выработке внешнеполитических решений. По указанию Александра III, Гирс не спешил раскрывать Шишкину подробности секретных русско-французских переговоров. Это серьезно затруднило его работу, приведя к тому, что на первых порах в ряде проблем, прежде всего европейской политики, Шишкин мог разбираться лишь 'наполовину'.
Во время миссии начальника французского Генерального штаба Буадефра в Россию в августе 1892 г. Гире поручил Ламздорфу посвятить Шишкина в суть русско-французских соглашений, направленных против Германии. Тем не менее большинство секретов в этом вопросе Шишкин узнал только после смерти Александра III.
Шишкин выступал за максимальное сохранение для России возможности дипломатического маневра между Германией и Францией. 5 августа 1892 г. в письме к Гирсу он заметит: 'Насколько могу судить из беглого чтения, из нее можно было бы исключить всю политическую часть, добавив ее статьею, оговаривающею государю полную свободу решения вопроса начатия военных действий'. Хотя это мнение было и запоздалым, но его суть совпадала с тем осторожным курсом, который старался проводить министр. Как напишет в одном из писем сам Шишкин: 'К сожалению, всю нашу политику хотят подчинить эмоциям, так бы оно и получилось, если бы Гирс не находился у руля министерством и не останавливал эту чрезмерную пылкость'. Ряд влиятельнейших российских политиков стремился как можно быстрее заключить союз с Францией, что, по мнению Гирса, было нежелательным, потому что вело к осложнению отношений между Россией и Германией, а в итоге ускоряло формирование противоборствующих коалиций государств - будущей Антанты и Тройственного союза.
Частые недомогания Гирса при недостаточной осведомленности товарища министра зачастую становились причиной сбоев в работе центрального аппарата министерства. 7 декабря 1894 г., говоря о возможности передать временное управление Шишкину в связи с очередной болезнью Гирса, Ламздорф заметил в своем дневнике: 'Это как раз то, что нужно сделать для наведения некоторого порядка и налаживания более или менее нормального хода дел. Бедного Шишкина держат в стороне; у нас установился режим полной анархии'. И все же, работая нередко по 16 часов в сутки, Шишкин удачно справлялся со своими обязанностями и был на хорошем счету у императора. 30 августа 1893 г. он был награжден орденом Александра Невского за умелое управление министерством.
Приняв в январе 1895 г. после смерти Гирса управление министерством, Шишкин вынужден был уделить первостепенное внимание ситуации на Дальнем Востоке. В это время российское правительство было обеспокоено политикой Японии, победившей Китай в войне 1894-1895 гг. и готовившейся предъявить Пекину условия мирного договора. Опасаясь усиления позиций Японии в Корее, российское правительство вынашивало намерение оккупировать острова Коджедо для обеспечения свободного прохода в корейском проливе своих судов. Не желая в будущем столкновений с Японией, Шишкин считал разумным по возможности воздерживаться на Дальнем Востоке от 'агрессивных' шагов. В этом он продолжал линию, намеченную Гирсом. 20 января 1895 г. Шишкин заявил, что 'нам не следовало бы занимать каких-либо территорий, дабы тем показать, что мы не преследуем на тихоокеанском побережье никаких агрессивных целей, и через то сохранить прежние дружественные отношения как с Японией, так и с другими заинтересованными державами'. Отвечая управляющему Морским министерством Чихачеву, говорившему об угрозе интересам России, Шишкин заметил: 'Более всего наши интересы были бы задеты, если бы Япония завладела Кореею'. Когда в апреле 1895 г. между Китаем и Японией был заключен Симоносекский мирный договор, обеспечивавший Японии легкий захват Кореи, Россия организовала совместный с Францией и Германией демарш, требуя отказаться от захвата Ляодунского полуострова, что было предусмотрено договором. В результате Япония вынуждена была воздержаться от выполнения ряда его условий, а в ноябре 1895 г. вернула Китаю Ляодунский полуостров.
Пробыв на посту управляющего министерством до 26 февраля 1895 г., Шишкин передал управление министерством А.Б. Лобанову-Ростовскому. 7 марта Шишкин был вновь назначен товарищем министра.
Вновь руководить внешнеполитическим ведомством, нося при этом крайне редкий придврный титул «статс-секретарь Его Величества», Н.П.Шишкину пришлось после смерти князя А.Б.Лобанова-Ростовского, приключившейся 18 (30) августа 1896 г. в царском поезде, шедшем из Вены в Киев.
После того, как 1 января 1897 г. на пост министра был назначен граф М.Н.Муравьев, Шишкин занял место в Государственном совете, завершив почти 44-летнюю карьеру в Министерстве иностранных дел. После перехода в Государственный совет он все меньше занимался внешнеполитическими вопросами. Слабеющее с каждым годом здоровье давало о себе знать. 11 декабря 1902 г. Николай Павлович Шишкин скончался. Его останки были похоронены на кладбище подворья Пятигорского Богородицкого женского монастыря в Гатчине.
А.Б. Лобанов-Ростовский
Алексей Борисович Лобанов-Ростовский родился 30 декабря 1824 года в имении матери Олимпиады Михайловны в Воронежской губернии. Он был четвертым сыном князя Бориса Александровича. Детские годы Алексея прошли в Москве, где у него был гувернер - француз Деманжо. В 1838 году Лобанов-Ростовский поступил в Императорский Александровский лицей, который окончил в 1844 году с золотой медалью. В декабре он был определен в департамент хозяйственных и счетных дел Министерства иностранных дел.
Из аппарата внешнеполитического ведомства Лобанова перевели в заграничную службу: в 1850-1856 годах он был секретарем миссии в Берлине, в течение трех последующих лет - советником миссии в Стамбуле. В июне 1859 года Лобанова-Ростовского назначили чрезвычайным посланником и полномочным министром при Оттоманской империи. Это был редчайший случай в летописях российской дипломатии. К 1863 году на счету князя был ряд удачных дипломатических акций, за что он получил чины статского советника и камергера двора, стал кавалером отечественных и иностранных орденов.
Много времени он уделял историческим изысканиям и коллекционированию. Пристальное внимание к русской генеалогии основывалось на уверенности князя в том, что 'родственные связи играли в нашей истории роль значительно большую, чем это обыкновенно представлялось, и что от них существенно зависел и самый ход исторических событий'.
Ближневосточный кризис 70-х годов XIX века и Русско-турецкая война 1877-1878 годов многое изменили в системе международных отношений. В апреле 1878 года Лобанов-Ростовский был направлен в Стамбул Чрезвычайным и Полномочным Послом для проведения переговоров по заключению между двумя государствами соглашения, конкретные статьи которого не рассматривались на Берлинском конгрессе. Султан выразил удовлетворение персоной посла. 'Сафет-паша, - писал Лобанов-Ростовский в Петербург, - принял меня с сердечностью. Он заявил, что мое назначение рассматривается как свидетельство благоволения Его императорского величества к султану и они рассчитывают на меня в деле установления дружественных отношений между Россией и Турцией'.
Князь успешно справился с миссией в Стамбуле, за что получил чин действительного тайного советника и орден Александра Невского с алмазными подвесками. Покинув берега Босфора, он получил назначение послом в Лондон, чтобы наладить резко обострившиеся отношения России с Великобританией. Император заявил также, что вскоре Лобанову-Ростовскому предстоит заменить Горчакова. Однако судьба
