объяснился с царем, убеждая его прекратить кровопролитие, но болезненно подозрительный Иван IV решил, что против него сложилась оппозиция. Висковатый советовал царю, чтобы он '...в особенности же не истреблял своего боярства, и просил его подумать о том, с кем же он будет впредь не то что воевать, но и жить, если он казнил столько храбрых людей'. В ответ Иван IV разразился угрозами: 'Я вас еще не истребил, а едва только начал, но я постараюсь всех вас искоренить, чтобы и памяти вашей не осталось'. Висковатый обвинялся в заговоре с целью сдать Новгород и Псков польскому королю, в изменнических сношениях с турецким султаном и крымским ханом, которым он будто 'предлагал' Казань и Астрахань. 25 июля 1570 года великий дипломат был казнен на рыночной площади. Вслед за ним казнили еще более 100 человек, в том числе главу Посольского приказа Васильева и государственного казначея Фуникова.
Описывая казнь Висковатого, польский хронист Александр Гваньини заключил: 'Таков конец превосходного мужа, выдающегося по уму и многим добродетелям, канцлера великого князя, равного которому уже не будет в Московском государстве'...
Братья Щелкаловы
Голландец Исаак Масса так отозвался об одном из братьев Щелкаловых, Андрее: 'Был он человек необыкновенно пронырливый, умный и злой. Не имея покоя ни днем, ни ночью, работая как безгласный мул, он был недоволен тем, что у него мало работы, и желал еще больше работать. Царь Борис не мог достаточно надивиться его трудолюбию и часто говорил: 'Я никогда не слыхал о таком человеке и полагаю, что весь мир был бы для него мал'. А Карамзин написал о нем: 'Положения в обществе он достиг благодаря уму гибкому и лукавому, совести неупрямой, смеси достохвальных и злых качеств'.
Братья Щелкаловы вошли в русскую историю конца XVI века как знаменитые деятели, важные люди Российского государства. Соловьев в своей 'Истории России с древнейших времен' отмечал: 'К чинам, участвовавшим в думе, совете царском, примыкали и думные дьяки - высшее звание которого мог достигнуть не военный человек, а человек пера'.
Они были выходцами из посадской среды. Их дед - конский барышник, торговал скотом, а отец Яков начинал как священнослужитель, был дьяком. Грамотные сыновья его - Андрей и Василий - служили в государевой канцелярии и, выявив не только прекрасную грамотность, но и сметку ума, широту взглядов, вошли в число главных деятелей русского государства. В 1570 году Андрей Щелкалов возглавил Посольский приказ. Через него проходили все дела, связанные с международной политикой.
Когда Иван Грозный решил породниться с датским королем и надумал женить его сына Магнуса на своей племяннице Евфимии, то поручил организовать эту свадьбу братьям Щелкаловым, определив именно им быть за неё ответственными. Это было в 1570 году. Спустя три года, когда литовская рада вела с Иваном IV переговоры через посла Гарабурда, все беседы с ним от имени российского государя вели окольничий Умный-Колычев, думный дворянин Плещев да дьяки Андрей и Василий Щелкаловы.
При Щелкалове Посольский приказ занимался также организацией придворных церемоний и торжеств. В его ведении находились почтовая служба, вопросы, относящиеся к пребыванию в Москве иностранцев, дела татар, плененных во время завоеваний Казанского, Астраханского, Сибирского и Касимовского ханств и получивших впоследствии свои вотчины в России, проблемы донских казаков. Здесь выдавались грамоты иностранцам и русским подданным для выезда из Российского государства. В функции Посольского приказа входило также улаживание пограничных конфликтов между Россией и Речью Посполитой, 'размен' пленных, разрешение торговых споров.
Влияние братьев год от года при дворе Ивана Грозного усиливалось. В 1583 году английский посол Боус, присланный королевой Елизаветой для устройства сватовства Ивана Грозного к племяннице Елизаветы Марии Гастингс, имел дело тоже с Андреем Щелкаловым, на которого даже пожаловался царю, будто 'дьяк Андрей Щелкалов дает ему дурной корм: вместо кур и баранов ветчину, а он, Боус, к такой пище не привык'. Иван Грозный велел исследовать дело и дьяка Андрея Щелкалова от сношений с послом английским удалил, а кормовцев посадил в тюрьму. Боус с удовлетворением даже добавил, будто Иван Грозный 'прибил Щелкалова'. Случай этот, однако, не пошатнул положения Андрея Щелкалова и его брата при дворе царя, а после смерти Грозного в 1584 году Боус, по его словам, 'впал в руки врагов своих, и Андрей Щелкалов отомстил ему, держа две недели в заключении в его доме, и обходился дурно, так что он, Боус, каждый день ждал худшего'.
А большую услугу Боусу тогда оказал Борис Годунов, и сделал бы много больше, да ещё не имел, по словам Боуса, власти до коронации. Этим Боус как бы свидетельствует, что Андрей Щелкалов был одно время даже сильнее Бориса Годунова. Вся власть в России после смерти Грозного перешла в руки боярина Никиты Романовича, а главным советником у него и был Андрей Щелкалов. Но в 1585 году Никита Романович умер, опять началась вражда между боярами, и всех противников осилил Годунов, 'соединясь с дьяками Щелкаловыми'.
Братья Щелкаловы продолжали играть ведущую роль и при царе Фёдоре, сыне Ивана Грозного, и позже - при воцарении Бориса Годунова. Годунов даже называл братьев Щелкаловых своими 'отцами'. Писатель Смутного времени Иван Тимофеев, работавший под началом Андрея Щелкалова в Посольском приказе, свидетельствовал, что Андрей Щелкалов был своего рода наставником Бориса Годунова.
Голландец Исаак Масса отмечал позднее: 'Борис, считая его необходимым для управления государством, был очень расположен к этому дьяку, стоявшему во главе всех прочих дьяков в целой стране. Во всех областях и городах ничего не делалось без его ведома и желания. Борис часто говорил: 'Ему было бы прилично служить Александру Македонскому'. С этой оценкой были согласны и русские современники, например, дьяк Иван Тимофеев. Историк Соловьев пишет об этом: 'Пример вредных следствий местничества и мер, какие правительство должно было принимать при непослушании воевод, представляют известия разрядных книг под 1579 годом во время Ливонского похода: воеводы писали, что им быть невместно; из Москвы им дан был ответ, чтоб были по росписи; но воеводы опять замшились и к Кеси не пошли; тогда царь, кручинясь, прислал к ним из Москвы посольского дьяка Андрея Щелкалова'.
Цесарский посол Варкоч именовал Андрея Щелкалова 'великим хранителем печати', а Ключевский писал, что он, управляя Посольским приказом, занимал должность казначея, но не обычного казначея - знатока приказного делопроизводства, а печатника, хранившего документальную часть казны. Без его 'думы' в государстве не происходило решительно ничего важного.
Когда после смерти польского короля Стефана Батория в 1586 году Россия решила повлиять на выборы там человека, который занял бы пророссийскую позицию, среди посланных туда верных людей, 'великих послов', был и дьяк Василий Щелкалов. А в 1587 году, когда английские купцы получили разрешение торговать в России без пошлин, однако всё-таки с некоторыми ограничениями, следить за ними должен был Андрей Щелкалов - английским купцам предписывалось, выезжая из Москвы, являться в Посольский приказ не к кому-нибудь, а именно к дьяку Андрею Щелкалову.
В 1588 году английская королева попросила русского царя предоставить английским купцам возможность в поисках Китайских земель 'вольно брать в России проводников, судовых людей, корм на людей и все запасы', но Щелкалов ей ответствовал с учетом выгоды для своей страны: 'Это дело нестаточное, государю нашему через свое государство пускать на обыскивание других государств непригоже'.
Когда же Россию посетил один из старейших византийских патриархов Иеремия, переговоры с ним нередко вели только Борис Годунов и Андрей Щелкалов, а принимая Иеремию со всеми почестями, всё-таки предупредили его, что 'если какой иноземец станет проситься к патриарху или сам патриарх захочет видеться с каким-нибудь иноземцем, то приставы должны отвечать ему, что скажут об этом боярам' и - опять-таки! - 'посольскому дьяку Андрею Щелкалову'.
Но в 1594 году Андрей Шелкалов покинул все посты. Это произошло не внезапно и не беспричинно. В чём-то и раньше расходились его взгляды со взглядами Бориса Годунова, фактически диктующего свою волю царю Фёдору. Но к 1594 году Андрей Щелкалов впал в немилость настолько, что потерял всякую власть; по словам Ивана Тимофеева: 'Борис угрыз Щелкалова зубами, аки зверь', и тот скончался вскоре 'в бесчестном житье'.
Английский путешественник Горсей дал свое определение Щелкалову, назвав его 'хитрейшим скифом,
