заключенные игроки свободны. Следуйте к аварийным выходам и направляйтесь в сторону порта, на запад. Любой человек, пытающийся препятствовать побегу, будет жестоко наказан. Анархия против террора. Приятного дня.
Джокер развлекался. Мы, конечно, его не видели, но он управлялся с системой безопасности Каабы, словно с игрушкой. Он ей насмешливо дирижировал, пересобирал. Рыжая усмехнулась в камеру, перемахнула через каталку, обогнав меня, и они с бывшим священником помчались по лестнице вверх. Лаборатории находились в нашей власти — стимуляторы вызывали желание хохотать от расхлябанной пустоты. Рашель мы нашли быстро — все остальные двери были закрыты.
— Я освободил всех на первом этаже, так что убегать будете через аварийный второго. Ну, как он? Все, кто мог ходить, уже расползлись по Трэму.
Рашель выглядела как рыжеватый толстяк с неаккуратной бородкой, он был зафиксирован на кровати с помощью ремней и грезил под управлением вирт-шлема. Мужчина был одет в полупрозрачный облегающий комбинезон, наверняка при желании заменяющий и мешок для трупов. Прагматично. Рыжая сорвала с него шлем, выдернула «вилку» и ударила по щекам с обеих сторон.
— Я умею делать копии людей, — срывающимся голосом сказал он.
Мне показалось, что он даже не понял, что отключился. Стар ударила его еще раз — небольно, просто, чтобы привести в себя.
— Это уже ни к чему, Рашель. Тебе пора уходить отсюда.
В глазах мужчины загорелись огоньки понимания.
— Не стреляйте, я совершенно безобиден. Неужели колонии наконец захватили Землю? Я жду этого несколько лет!
Гарри засмеялся, разрезал ремни и оружием показал на выход. Толстяка нельзя было назвать стремительным, он плохо держался на ногах, но задачу понял. Трубки, отходящие от комбинезона, болтались и волочились сзади.
— Я должен успеть добраться до неба, — тяжело дыша и делая передышки, он все-таки бежал к аварийному выходу.
Мы застыли, наблюдая за тем, как он приближается к открытой двери. Цитадель пала, толстяк ковылял к свободе, похожий на разбитую и плохо склеенную куклу, но ведомый желанием вдыхать живую и грязную ночь Тиа-сити. Ни у одного из нас не было желания вникать в фарш в его голове, но зрелище околдовывало. Это было тем видом преступления, которое хочется повторять снова. Я машинально открыл столик около панели управления электронными суррогатами, предназначенными для бывшего героя Среды, и засунул в карман пригоршню чипов.
— Внимание, это нападение, — повторял великолепно безжизненный голос.
Мы последовали за толстяком, слыша, как щелкают запоры остающихся позади палат, — джокер не собирался лишать шанса ни одного из находящихся в кубе пленников. Он распахивал двери каждой клетки, ломал заграждения, разбирая крепость на части. Надо отдать ему должное — джокер отлично все срежиссировал.
На улице я стащил противогаз, втянул мокрый воздух Трэма, оттолкнул «Рашель» и спрыгнул вниз. Пустое пространство перед Каабой, ярко освещенное прожектором, было заполнено беглыми заключенными. Далеко не все следовали указаниям джокера, кое-кто бежал по направлению к Косе или просто сидел на земле, не понимая, что делать и куда двигаться. Довольно крупная группа психов внимала воинственным крикам новоявленного лидера. Гарри оттолкнул вялого пациента, сидящего перед лестницей и смотревшего вверх, и бросил ему на колени противогаз. Люди, одетые в халаты коричневато-белого цвета, похожие на мятые бумажные пакеты, текли прочь, словно белые шары. Я смотрел на них и понимал, что мы только что нагло вскрыли мерцающую коробку, а игроки вскоре достигнут города. Охрана вернется, но не успеет поймать всех.
— Наверняка это опыт… Наверняка это опыт… — повторял бедняга с противогазом на коленях.
— Это не опыт, — Гарри дернул меня за куртку. — Время вышло.
— Подонки заплатят за все! — буйствовал худой и озлобленный пациент. — Мы должны найти их и вздернуть, как бешеных собак!
Пациенты рядом пока еще нестройно, но с каждым разом все более уверенно поддакивали оратору.
— Самое время покинуть сцену, — Гарри запихнул в рот мятую сигарету. — Лучше бы они следовали указаниям системы.
Мы понеслись прочь от раскрытого настежь куба, пока не оказались под защитой тумана, зарослей и развалин. Стимуляторы размывали чувство опасности — здесь, в темноте, мы казались себе неуязвимыми. Я давно так не уставал, Стар еле держалась на ногах, Гарри ухмылялся через силу, но это ничего не значило. Теперь, когда горячка спадала, становилось понятно, насколько дикой и бессмысленной была наша затея, хотя именно ее безрассудность и делала ее такой важной. Тостяка мы с собой не взяли — геймер с промытыми мозгами выдаст нас первому копу. Мы дали ему шанс, этого было вполне достаточно.
— Мы сделали все, что собирались, и мне понравилось. Только где Мэд? Он уверял, что умеет водить!
Стар вгляделась во тьму, надеясь заметить джокера. Спустя несколько секунд он появился, — Мэд выглядел взмыленным, он был взъерошен и далеко не так аккуратен, как обычно. Глаза у него горели, он мало чем отличался от большинства освобожденных психов. Джокер плохо подходил на роль криминального шофера.
— Два парня нарисовали пентаграмму около входа в куб и теперь ждут, пока прилетят демоны, чтобы отомстить за унижения, — сообщил он. — Потрясающе.
— У тебя большой опыт? — Гарри кивнул на узконосый и хищный аппарат.
— Летал в павильоне, — признался джокер.
Хотелось его подколоть, но ни я, ни Гарри вообще никогда не водили флаер — они были нам не по карману, нас слишком тянула к себе земля с ее долгами, потрепанными лавками, гнилыми геймклубами для нищих парней из предпортовых районов. Мы втиснулись внутрь, подобрали зомби и помчались над Трэмом. Джокер держался низко к земле, чтобы не привлекать внимания, поэтому периодически мы на что-нибудь натыкались, один раз едва не перевернувшись. Но уже через пять минут Мэд повел аппарат над ночным заливом, понесся прочь от порта, огибая город с другой стороны. Ветер бил в лицо, тихо свистел, волосы рыжей развевались. Она вытянула руки и откинулась назад, ловя ладонями струи воздуха. Священник тоже расслабился и выкинул оружие в воду. Звезды мутно просвечивали сквозь облака.
Мы летели над городом, ныряли под вереницу мостов, соединяющих регионы с центром Тиа-сити, и мерцающая внизу вода была нашей магистралью. Мы становились сумасшедшими, освободителями рабов, древними рыцарями, осматривающими новые владения, завоевателями, вторгающимися на чужое дно. Город принадлежал нам вплоть до самого маленького и вонючего переулка, в котором вялый ветер катал пустые оболочки из-под сухой еды. Как и для всех, раньше Тиа-сити был для меня непобедим, он сжирал меня как огромная язва, гигантский устрашающий нарыв, топил в череде никчемностей. Но теперь я знал его слабое место — слишком давно никто не давал ему пинка.
Позже из новостей мы узнали, что кроме сборки легендарных игроков-психопатов освободили лжепророка-педофила и подопытного монстра с Урании. За последнего мы порадовались особо.
Взгляд как манера рассказывать о себе, флирт как способ подчинения. Стар истончалась, ее легко можно было сложить пополам, катая позвонки под кожей. Лицо старело, кожа была серой, глаза — злыми. Но ее злость хранила запах диких пустынь, отзвук баек охотников за астероидами, звездную пыль, рычание зверя, сердитый зуд. В былые времена она стала бы рок-звездой, сидящей у грязной стены под подписью «постмодерн», а сейчас ей оставалось только поедать саму себя, втыкая в голову иглы.
— Ты знаешь, что она пишет о нас игру? Когда игра закончится, она нас заложит.
— Я не верю в это.
Внутри моего лба вращалась центрифуга, внутри ее головы работала атомная станция. Ядовитые отходы ее воображения комкали улыбку, выжигали зрачки. Чтобы сказать про любовь, ей потребовалось изрезать себя в клочья. Возможно, она хотела сказать что-то и Мэду, но мы давно разучились говорить,
