Тварь яростными рывками вытаскивала из экрана ногу.
Виктор похлопал себя по карманам. Затем бегом вернулся в рубку, где принялся лихорадочно шарить по полкам.
Спички… Спичек нигде не было!
Он толкнул двери в фойе и стремглав бросился на улицу. Огромная толпа, леденея от ужаса, наблюдала за тем, как гигантская Джинджер неуклюже выбирается из-под обломков рухнувшего по ее вине здания.
Откуда-то сзади раздалось кликанье. Бригадир припал к ящику, желая запечатлеть роскошную сцену.
Заведующий кафедрой орал на Достабля:
– Мы не можем остановить их с помощью магии! Они ею питаются! Мы им дадим магию, и они весь город в порошок сотрут!
– Но сделайте же что-нибудь! – взвыл Достабль.
– Дорогой мой, мы, волшебники, предпочитаем не связываться с явлениями, с которыми по ряду соображений мы… мы… связываться не предпочитаем, – немного сбивчиво закончил он.
– Спички! – возопил Виктор. – Спички! Скорее же!
Все взоры обратились к нему. Завкафедрой одобрительно кивнул:
– Естественный огонь. Очень здраво. Да. Этого вполне достаточно. Молодец, парень, голова у тебя варит.
Он пошарил в кармане и достал горсточку спичек, которую всегда держали наготове волшебники, известные как заядлые курильщики.
– Не вздумай поджигать «Одиоз»! – взревел Достабль. – Там хранится до черта наших картинок.
Виктор отодрал со стены плакат, смастерил из него некое подобие факела и запалил с верхнего края.
– Вот их-то я и собираюсь поджечь в первую очередь, – сказал он.
– Прошу прощения…
– Это идиотизм! Идиотизм! – орал Достабль. – Эта штука горит, как сухой порох!
– Прошу прощения…
– Тем лучше. Я не собираюсь глазеть, как будет гореть эта штука.
– Да ты не знаешь, о чем говоришь!
– Прошу прощения, – терпеливо повторил Гаспод.
Виктор и Достабль посмотрели себе под ноги.
– Мы с Лэдди вполне справимся, – сказал пес. – Две ноги – хорошо, а четыре – лучше. Да и вообще… Пора спасать мир.
– По-моему, они справятся, – нехотя согласился Достабль.
Виктор утвердительно кивнул. Лэдди сделал виртуозную стойку, выдернул зубами факел из руки Виктора и стрелой влетел в здание. Гаспод шмыгнул следом.
– Может, у меня что-то со слухом, – проговорил Достабль. – Но мне показалось, что эта псина говорила.
– Гаспод будет это отрицать, – пожал плечами Виктор.
Достабль некоторое время колебался. Было заметно, что тревожные события немного выбили бывалого коммерсанта из колеи.
– Ну, – наконец произнес он, – ему лучше знать.
Собаки устремились прямиком к экрану. Тварь-Виктор почти отделилась от холста. Сейчас она пыталась разгрести завал из жестянок.
– Дай я это запалю, – попросил Гаспод. – Все-таки это моя работа.
Лэдди покладисто тявкнул и выронил сверток пламенеющей бумаги. Гаспод взял его в пасть и неторопливо двинулся навстречу Твари.
– Я спасаю мир, – невнятно пробубнил пес и разжал челюсти.
Кучи мембраны тут же охватило белое и удушливое пламя.
Тварь заверещала. Всякое ее сходство с Виктором вдруг исчезло, и в огненной стихии теперь бушевало и корчилось нечто, напоминающее взрыв в аквариуме. Потом наружу вырвалось щупальце и крепко обвилось вокруг лапы Гаспода.
Пес извернулся и щелкнул челюстями, но промахнулся.
Лэдди мохнатой кометой отважно кинулся на живой отросток. Тот резко отдернулся, сбив Лэдди с ног и отшвырнув Гаспода далеко в сторону.
Сделав несколько сальто, Гаспод приземлился, но тут же попытался подняться. Впрочем, после нескольких неверных шагов он снова распластался на полу.
– Хорошая была лапа, – проговорил он. Лэдди сочувственно посмотрел на него. Огни уже лизали коробки с мембранами…
– Давай топай отсюда, что пялишься, кобель несмышленый, – сказал Гаспод. – Вот-вот рвануть должно. Да нет же! Не надо меня хватать, положи меня туда, где я лежал. Ты не успеешь…
Стены «Одиоза» вспучивались с мнимой медлительностью; каждая балка, каждый кирпич в кладке, паря в воздухе совершенно самостоятельно, придерживались своего прежнего места.
Но тут Время нагнало реальность.
Виктор плашмя растянулся на земле.
Бдыщщ!
Оранжевый огненный шар, откинув кровлю, взвился в туманное небо. Обломки с грохотом ударились в соседние дома. Над головами припавших к мостовой волшебников с характерным присвистом «фьють- фьють-фьють» метнулась раскаленная докрасна жестяная коробка и, ударившись о далекую стену, взорвалась.
Раздался пронзительный горестный вопль. Потом все смолкло.
Внезапный жар подействовал на Тварь-Джинджер угнетающе. Она стояла под градом обломков; от порыва горячего воздуха раздулись млеющими, невесомыми медузами гигантские юбки.
Затем она пошатываясь развернулась и зашагала прочь.
Виктор поднял голову и увидел настоящую Джинджер. Та взирала на тонкие змейки дыма, что поднимались над грудой развалин, в недалеком прошлом носивших название «Одиоз».
– Это все неправда, – прошептала она. – Так не бывает. Все должно быть иначе. В ту минуту, когда ты уже решил, что все потеряно, из облака дыма, является чудесный всадник. – Взгляд ее остановился на Викторе. – Скажи, разве я не права?
– Ты права, так должно быть в кликах. Но только не в реальности.
– А в чем разница?
Заведующий кафедрой схватил Виктора за плечо и развернул к себе лицом.
– Эта штуковина движется к Университету! – повторил он. – Ты должен остановить ее. Если она доберется туда, магия сделает ее неуязвимой. Тогда всем нам придется туго. Она откроет дорогу своим сородичам…
– Но вы же волшебники, – сказала Джинджер. – Почему вы ее не остановите?
Виктор покачал головой.
– Твари обожают магию, – сказал он. – Они заряжаются от нее, становятся могущественнее. Но я не представляю, чем я могу помочь…
Он внезапно осекся. К нему был прикован выжидательный, испытующий взор толпы.
И взор этот не был взором надежды. В этом взоре читалась уверенность.
Виктор услышал обращенный к матери голос младенца:
– А что будет теперь, мамочка?
Полная женщина, прижимающая дитя к груди, авторитетно ответила:
– Тут все очень просто. Сейчас он бросится за этой штукой вдогонку и в последнюю секунду поймает ее. Он ведь всегда так поступает. Я это сама много раз видела.
