Морковка, сдвинув брови, сосредоточенно разглядывал потолок. Осколок считал на пальцах.
'Ах, да. ' — сказал сержант Двоеточие. — 'Пиво стоило бы пенни за пинту, а деревья снова расцвели. Ах, вот еще.
Каждый раз, как в этом городе кто-нибудь расшибает на ноге палец, выясняется, что этого могло не произойти, будь в городе король. Бодряк будет беспощаден, если услышит, что мы ведем подобные беседы.'
'Впрочем люди слушались бы короля. ' — сказал Валет.
'Бодряк сказал бы, что с этим будут неприятности. ' сказал Двоеточие. — «Это точно также, как при использовании магии. Подобные вещи приводят его в ярость.»
'Как нашли короля в первый раз? ' — спросил Осколок.
'Кто-то выпилил короля из камня. ' — сказал Двоеточие.
«Ха! Анти-кремнизм!»
«Нет, кто-то вытащил меч из камня.» — возразил Валет.
'Откуда он знал, что меч там внутри? ' — настойчиво спросил Двоеточие.
«Он торчал из камня, верно?»
«Откуда этот тип мог его вытащить? В этом городе?»
'Послушайте, только настоящий король мог это сделать. ' — сказал Валет.
'Понятно. ' — сказал Двоеточие. — 'Я понимаю… Ах, да.
А что вы скажете, как можно решить, кто настоящий король, до того, как тот вытащит меч? По мне так это бред собачий.
Возможно кто-то разжился полым камнем, внутри которого сидел гном, державший клещами за конец меча, ожидая, пока не появится нужный человек…'
Муха ударилась в оконное стекло, пытаясь вылететь, а затем зигзагом пролетела через комнату и уселась на балку, где и была рассечена пополам топором, брошенным от скуки Жвачкой.
'У тебя нет души, Фред. ' — сказал Валет. — «Я даже в мыслях не могу себя представить рыцарем в сверкающих латах. Это то, что делает король, если вы сослужили ему пользу. Он делает вас рыцарем.»
«Ночной Дозорный в обгаженных латах — весьма подходящее для тебя.» — сказал Двоеточие, гордо осмотревшись, чтобы увидеть, заметил ли кто-нибудь его французский прононс. 'Нет, заставить меня быть почтительным к какому-то парню, лишь потому что он вытащил меч из камня. Это не делает тебя королем. Подумай. ' — продолжал он. — «Тот, кто забил меч в камень… вот такой человек, вот он-то и есть настоящий король.»
'Да, такой человек должен быть асом. ' — сказал Валет.
Любимица зевнула.
Динь-динь-а-динь-динь.
'Что такое, черт возьми? ' — сказал Двоеточие.
Стул Морковки со стуком полетел вперед. Тот полез в карман и вытащил бархатный кошель, водрузив его на стол.
Оттуда выскользнул золотой диск, около трех дюймов в диаметре. Он нажал сбоку на защелку, и коробочка, как раковинка, раскрылась.
Остолбеневшие Дозорные воззрились на нее.
'Это часы? ' — спросила Любимица.
'Наручные. ' — ответил Морковка.
«Слишком большие.»
«Это из-за часового механизма. Здесь должна быть камера для всех этих маленьких колесиков. Маленькие часы содержат внутри только маленьких демонов времени, а эти требуют подзавода и не хранят неправильного времени…»
Динь-динь-а-динь-динь, динь-дингл-динь-динь.
'И они играют мелодию! ' — взвизгнула Любимица.
'Каждый час. ' — сказал Морковка. — «Это часть часового механизма.»
Динь. Динь. Динь.
'А потом они отбивают время. ' — сказал Морковка.
'Они опаздывают. ' — сказал сержант Двоеточие. — «Все другие часы уже пробили. Не стоит позволять им опаздывать.»
'Мой двоюродный брат Йорген делает подобные. ' — сказал Жвачка. — «Они точнее хранят время, чем демоны, водяные часы или свечи. Или эти большие механизмы с маятниками.»
'Там внутри пружинки и колесики. ' — сказал Морковка.
'Важнейшая часть. ' — сказал Жвачка, вынимая откуда-то из бороды лупу и внимательно изучая часы. — «это маленькое качающееся приспособление, которое останавливает колесики от слишком быстрого хода.»
'Откуда им знать, что они идут слишком быстро? ' спросила Любимица.
'Это что-то встроенное. ' — сказал Жвачка. — «Я и сам толком этого не понимаю. Что это здесь за гравировка…»
Он прочел ее вслух.
«Часы от Твоих Старых Друзей по Дозору.»
'Это игра слов. ' — пояснил Морковка.
Последовала долгая недоуменная тишина.
'Гм-м. Я позаимствовал несколько долларов у каждого из вас, новобранцев. ' — добавил он, краснея. — «Полагаю, что вы не откажетесь уплатить их мне, если часы вам понравились. Если только вы пожелаете. Полагаю… вы стремитесь быть друзьями. Настанет время, и вы получше узнаете его.»
Дозор обменялся взглядами.
А он мог бы управлять армиями, подумала Любимица. На самом деле мог бы. Некоторым людям удается вдохновлять целые страны на великие дела из-за силы своего видения. А он мог бы. Не потому, что он мечтает о марширующих ордах, или мировом господстве, или тысячелетней империи. А всего лишь потому, что он думает, что каждый внизу действительно обладает приличиями и все устроилось бы просто прекрасно, если только сделать попытку, а он столь сильно в это верит, что горит как пламя, полыхающее больше его самого. У него есть мечта, и мы все являемся ее частью. А потому мечта изменяет мир вокруг него. Тайна в том, что никто не хочет его разочаровывать. Это все равно, что ударить самую большую куклу во вселенной. Это какое-то волшебство.
'Позолота стирается. ' — сказал Морковка. 'Но это хорошие часы. ' — быстро добавил он.
'Я надеялся, что мы сможем вручить их капитану сегодня вечером. ' — сказал Морковка. — «А сейчас давайте вместе пойдем… выпьем…»
'Неплохая мысль. ' — сказала Любимица.
'Оставьте ее до завтра. ' — сказал Двоеточие. — 'Мы будем стоять в почетном карауле на свадьбе. Это традиция.
Каждый держит свой меч поднятым, образуя свод.'
'У нас на всех есть только единственный меч. ' — сказал мрачно Морковка.
Все уставились в пол.
'Это нечестно. ' — сказала Любимица. — «Меня не волнует, кто украл то, что пропало у Убийц, но капитан был прав, пытаясь отыскать убийцу мистера Заложи-Молоток. А о Леттиции Ханже вообще никто не побеспокоился.»
'А я хотел бы узнать, кто в меня стрелял. ' — сказал Осколок.
'Убей меня, не пойму, как можно быть таким сумасшедшим, чтобы тащить у Убийц. ' — сказал Морковка. — «Именно так сказал капитан Бодряк. Он еще сказал, что надо быть полным глупцом, думая, что можно туда безнаказанно проникнуть.»
Они вновь уставились в пол.
'Как клоун или шут? ' — спросил Осколок.
«Осколок, он не имел в виду шута в шляпе с бубенцами.»
— сказал добродушно Морковка. — «Просто он имел в виду, что надо быть полным идиотом…»
Он остановился и уставился на потолок.
