индивидуальностей.
Стая не прыгает лишь потому, что ей приказали — Стая прыгает, ибо каждая индивидуальность, все одновременно, решила прыгнуть.
Пара самых больших псов присела перед…
Любимица вертела головой из стороны в сторону, выжидая первой атаки…
Пес скреб землю лапами…
Гаспод набрал побольше воздуху и оскалился.
Псы прыгнули.
'СИДЕТЬ! ' — крикнул Гаспод на вполне сносном языке людей.
Команда пронеслась взад и вперед, повсюду по переулку, и половина животных подчинилась. В большинстве случаев они оставались еще животными. Псы, взлетевшие наполовину в прыжке, внезапно обнаружили, что их вероломные лапы подогнулись под ними…
«ПЛОХОЙ ПЕС!»
За этой командой последовало превозмогающее все и вся чувство видового стыда, автоматически заставившее их залебезить и совершить ложные движения в воздухе.
Гаспод успел бросить взгляд на Любимицу, пока недоуменные псы дождем сыпались на них.
'Я ведь говорил, что обладаю Властью, разве не так? ' сказал он. — «А сейчас бежим!»
Псы не похожи на котов, которые забавы ради терпят людей, пока не появляется кто-то с консервным ножом, которым можно действовать как клыками. Люди сделали псов, они взяли волков и придали им человеческие черты — необязательная разумность, имена, желание принадлежать и комплекс неполноценности, охватывающий их время от времени. Всем псам снятся волчьи сны, и известно, что они мечтают покусать своего Создателя. Глубоко внутри каждый пес знает, что он — Плохой Пес.
Но яростное тявканье Большого Фидо взорвало чары.
«Взять их!»
Любимица мчалась галопом по булыжникам. На другой стороне переулка находилась тележка, а дальше за ней стена.
'Не сюда! ' — заверещал Гаспод.
Псы мчались им вдогонку. Любимица вспрыгнула на тележку.
'Я не могу взобраться! ' — кричал Гаспод. — «Не с моими ногами!»
Она спрыгнула, схватила его за загривок и опять взлетела вверх. За тележкой была сырая крыша, с уступом над ней, и… несколько черепиц сдвинулись под ее ногами и грохнулись в переулок…
«Мне больно!»
«Цыть!»
Любимица пробежала вдоль гребня крыши и спрыгнула в переулок с другой стороны, тяжело приземлившись на какую-то рухлядь.
«Тьфу!»
«Цыть!»
Но псы не отставали от них. Не тут-то было, хотя переулки в Тенях были достаточно широкими.
Они промчались еще по одному узкому переулку.
Гаспод опасливо выворачивался из клыков оборотня.
«Они все еще позади нас!»
Гаспод закрыл глаза, ощутив как Любимица напрягла мышцы.
«Нет, нет! Только не Дорога Прииска Патоки!»
Вспышка ускорения последовала за мигом затишья. Гаспод закрыл глаза…
Любимица приземлилась. Ее когти на миг заскребли по мокрой крыше, осколки шифера брызнули веером на улицу, а затем ей удалось взобраться на гребень.
'Не выпускай меня сейчас. ' — попросил Гаспод. — «Сию минуту! Они идут сюда!»
Вездесущие псы появились на противоположной крыше, увидев разрыв попытались повернуть назад, но когти скользили по черепице.
Любимица повернулась, жадно ловя воздух. Ей пришлось задержать дыхание во время этого первого сумасшедшего броска. Ей мешал дышать Гаспод. До них донеслось раздраженное тявканье Большого Фидо.
«Трусы! Там не больше двадцати футов в длину! Это же чепуха для волка!»
Псы с сомнением мерили глазами расстояние. Иногда псу необходимо спуститься вниз и спросить себя: Какого я рода?
«Это же легко! Я покажу вам! Смотрите!»
Большой Фидо отбежал немного назад, постоял, повернулся, разбежался… и взлетел. Он описал в воздухе сложную траекторию. Маленький пудель разогнался в пространстве, черпая силы не столько в своих мускулах, а скорее из огня, пылавшего в его душе.
Его лапы коснулись черепицы, вцепившись на миг в мокрую поверхность, но не нашли за что удержаться.
В тишине он сполз вниз по крыше, перевалился через край…
… и повис.
Он вперил свой взгляд в Гаспода, подхватившего его.
«Гаспод? Это ты?»
'Фзя. ' — сказал Гаспод с полным ртом. Какого бы веса ни был пудель, тем не менее он был слишком тяжел для Гаспода. Он бросился вперед и напрягал ноги, чтобы удержаться, но упереться было не во что. Он сползал неумолимо вниз, пока его передние лапы не оказались в водосточном желобе, который начал ломаться.
'О, черт! ' — сказал Гаспод.
Его хвост очутился в клыках.
'Отпусти его. ' — невнятно сказала Любимица.
Гаспод пытался тряхнуть головой.
'Прекрати бороться! ' — сказал он уголком рта. — «Мужественный Пес Спасает День! Доблестный Охотник в Спасателях на Крыше! Нет!»
Водосточный желоб опять затрещал. так и должно быть, подумал он. История моей жизни…
Большой Фидо продолжал сражение.
«За что ты меня держишь?»
'Твой ошейник. ' — сказал Гаспод сквозь зубы.
«Что? К черту его!»
Пудель пытался вывернуться, свирепо извиваясь в воздухе.
'Прекрафи, фы черфов идиоф! Фы всех нас сбросишь! ' прорычал Гаспод. На противоположной крыше собачья стая с ужасом смотрела за происходящим. Водосточный желоб опять затрещал.
Когти Любимицы прочертили белые полосы на черепице.
Большой Фидо рвался и вертелся, освобождаясь от хватки за ошейник, наконец-то лопнувший.
Он перевернулся в воздухе, повиснув на миг, пока гравитация не подхватила его.
«Свободен!»
А затем он полетел.
Гаспод отлетел назад, в то время как Любимица скользила, пытаясь удержаться, и приземлился чуть выше на крыше, суча ногами. Они оба отлетели к гребню и повалились отдуваясь.
Затем Любимица бросилась опять бежать, пытаясь достичь следующего переулка. Гаспод застрял, увидев красный туман, застилавший ему глаза.
Он выплюнул ошейник Большого Фидо, который соскользнул по крыше и свалился вниз.
'Ах, благодарю вас! ' — кричал Гаспод. — 'Благодарю от всей души! Да! Как это прекрасно, оставить меня здесь! Меня с тремя хорошими ногами! Не беспокойтесь обо мне! Если бы я не был удачливым, то мог бы свалиться, до того как помер от голоду! Да-да, история моей жизни! Я и ты, малыш!
Вместе! Мы могли бы сделать!'
Он повернулся о посмотрел на псов, выстроившихся цепочкой на крыше, на другой стороне улицы.
