'Я никогда ни к чему не касался. ' — сказал Угольнолицый и неуклюже повернулся.
Осколок треснул его по голове своей клюшкой.
«Солдаты, подъем! Прочь камни и одевайте носки! Еще один прекрасный день в Дозоре! Младший констебль Угольнолицый, подъем, ты ужасный человечишко!»
Спустя двадцать минут осоловелый сержант Двоеточие обозревал отряды. Все расселись на лавках, кроме констебля Осколка, сидевшего отдельно и надувшегося от сознания общественной полезности.
'Что ж, солдаты. ' — сказал Двоеточие. — «а сейчас, когда вы…»
'Солдаты, слушайте хорошенько! ' — загрохотал Осколок.
'Благодарю вас, констебль Осколок. ' — сказал Двоеточие. — 'Капитан Бодряк сегодня вступает в брак. Мы должны обеспечить почетный караул. Мы так всегда делали в старые времена, когда у Дозорного была свадьба. А потому мне хотелось бы, чтобы шлемы и нагрудники блестели и сверкали.
Ни пятнышка грязи… Где капрал Валет?'
Послышался звон, когда рука констебля Осколка отскочила от нового шлема.
'Давненько не виделись, сэр? ' — отрапортовал он.
Двоеточие прикрыл глаза.
«А кое-кто из вас желает… Где младший констебль Любимица?»
Динь. «Ее никто не видел со вчерашнего вечера, сэр.»
«Отлично. Мы пробились сквозь ночь, мы пробьемся сквозь день. Капрал Морковка говорит, что нам нужно глядеть зорко.»
Динь. «Да. сэр!»
«Констебль Осколок?»
«Сэр?»
«Что вы нацепили на голову?»
Динь. «Констебль Жвачка сделал этот шлем для меня, сэр. Специальный думающий шлем с часовым механизмом.»
Жвачка кашлянул. 'Понимаете, вот эти большие элементы охлаждающие пластинки. Окрашены в черное. Я позаимствовал у моего кузена часовой механизм, и теперь этот вентилятор продувает воздух… ' Он остановился, увидев выражение лица Двоеточие.
«Так вот над чем вы работали всю ночь?»
«Да, потому что я полагаю, что мозги троллей слишком…»
Сержант Двоеточие взмахом руки приказал ему замолчать.
'Так что у нас теперь есть заводной солдатик? ' — сказал Двоеточие.
«Мы — настоящая модель армии, вот теперь мы какие.»
Гаспод испытывал географическое смущение. Он знал, где он находится, более или менее точно. Он был где-то в районе Теней, в переплетении пристаней и скотобоен. Хотя он и привык думать обо всем городе, как о принадлежавшем ему, но эта территория ему не принадлежала. Здесь шмыгали крысы, почти такие же большие как и он, а он был размерами с терьера, впрочем крысам Анк-Морпорка хватало ума, чтобы понять это. Его также лягнули две лошади и сшибла тележка.
И он потерял след. Он дважды пробежал взад и вперед, оглядел крыши и несколько раз пересек реку. Оборотни обладали хорошим инстинктом в уклонении от преследования, кроме всего прочего уцелевшие особи были потомками тех, кто сумел убежать от разъяренной толпы. Те же, кто не смог перехитрить толпу, никогда не имели потомков, и даже могил.
Много раз запах становился неуловимым, у стены или приземистой хижины, и Гаспод был вынужден ползать вокруг, пока не находил его вновь.
Случайные мысли мелькали в его шизофренических собачьих мозгах.
'Умный Пес Спасает День. ' — бормотал он. — «Все Говорят, Отличный Пес. Нет, так они не скажут, ибо я сделал из-за угрозы мне. Изумительный Нос. Я не хотел этого делать. Вам Надлежит Получить Кость. Я просто дрейфую в море жизни. Я… Кто У Нас Хороший Мальчик? Заткнись!»
Солнце трудилось высоко в небе. Чуть ниже трудился Гаспод.
Вилликинс открыл шторы. В окна брызнуло солнечным светом. Бодряк зевнул и медленно встал с того, что именовалось его кроватью.
'Бог мой, парень. ' — промямлил он. — «Сколько приблизительно времени ты можешь сказать?»
'Почти девять утра, сэр. ' — ответил дворецкий.
«Девять утра? И это время для подъема? Да я обычно не поднимаюсь, пока не спадет полуденная жара!»
«Но вы больше не на работе, сэр.»
Бодряк посмотрел. На лежавший в ногах комок из простыней и одеял. Они завернулись вокруг его ног и скрутились вместе. Потом ему припомнился сон.
Он прохаживался по городу.
Да-да, может не столь сон, как воспоминание. Помимо всего прочего он ходил по городу каждую ночь. Какая-то часть его существа не сдавалась, другая же часть училась быть гражданским, но старая часть маршировала, нет, шествовала на очередной обход. Он еще подумал, что место выглядело пустынным и не очень пригодным для прогулок, чем обычно.
«Сэр, вы желаете, чтобы я вас побрил или будете бриться сами?»
'Я становлюсь нервным, когда люди держат бритву у моего лица… ' — сказал Бодряк. — «Но если вы запряжете лошадь и подадите карету, то я попытаюсь добраться до ванной.»
«Весьма забавно, сэр.»
Бодряк побывал в другой ванной, просто из-за новизны ощущения. Доносившийся шум напоминал ему, что особняк оживленно гудел в предвкушении часа С. Леди Сибил отдавала своей свадьбе всю прямоту мыслей, обычно направляемую на создание тенденции к хлопающим ушам у больных драконов. Полдюжины поваров были заняты на кухне в течение трех дней. Они жарили целого быка и готовили изумительные блюда из редких фруктов и овощей. До сих пор в представлении Сэма Бодряка хорошей трапезой была печень без прожилок. 'Высокая кузина ' была блюдом из ломтиков сыра, нанизанных на палочки и воткнутых в половинку грейпфрута.
Он не был слишком уверен, что будущим женихам полагалось видеть предполагаемых невест в утро свадьбы, возможно лишь в случае, если те показывали пятки. Это было неудачей. Ему так хотелось поговорить хоть с кем-нибудь. Если бы он мог выговориться, то все еще могло обрести смысл.
Он взял бритву и взглянул в зеркало — на лицо капитана Сэмюэля Бодряка.
Двоеточие отдал честь, а затем вытаращился на Морковку.
«С вами все в порядке, сэр? Вы выглядели бы значительно лучше, если смогли немного поспать.»
Девять часов, или разнообразные попытки этого, начали отбиваться по всему городу. Морковка отвернулся от окна.
'Я просто выглянул. ' — сказал он.
'Еще три новобранца за это утро. ' — доложил Двоеточие.
— 'Они просились вступить в 'армию мистера Морковки'. ' В связи с этим сержант испытывал легкое беспокойство.
«Хорошо.»
'Осколок дает им весьма основательную подготовку. ' сказал Двоеточие. — «Это здорово помогает. После того, как он час орет им в уши, они делают все, что я им прикажу.»
'Я хочу, чтобы все люди, каких только можно высвободить, были расположены на крышах между Дворцом и Университетом. ' — сказал Морковка.
'Там наверху уже Убийцы. ' — сказал Двоеточие. — «И Гильдия Воров послала наверх людей.»
«Они — Воры и Убийцы. Мы — нет. Позаботьтесь, чтобы кто-нибудь поднялся на Башню Искусств.»
«Сэр?»
«Да, сержант?»
«Мы тут разговаривали… я с парнями… ну и…»
«И?»
«Это избавит нас от массы неприятностей, если бы мы отправились к волшебникам и попросили
