Маскарад (пер. С.Увбарх под ред. А.Жикаренцева)

– Мне его мама купила!

Уолтер гнал последний воздушный пузырь, пока не выдавил его из-под края афиши, а затем, очевидно снова погрузившись в мысли о своей очень важной работе, подхватил ведро с клейстером и удалился.

Ведьмы уставились на новую афишу.

– А знаешь, я бы не возражала посмотреть это представление, – через некоторое время произнесла нянюшка. – Кроме того, сеньор Базилика подарил нам билеты.

– О, ты же меня знаешь, – отозвалась матушка. – Терпеть не могу всего этого…

Покосившись на нее, нянюшка про себя улыбнулась. Иначе матушка ответить не могла. На самом же деле ее слова означали: «Конечно, мне хочется пойти, но ты должна меня уговорить».

– Да, ты права на все сто, – произнесла нянюшка вслух. – Это для них, для богачей в красивых экипажах. А вовсе не для нас.

В глазах матушки мелькнул огонек сомнения.

– Мы ведь не из ихней компании, – продолжала нянюшка. – Нас выгонят взашей. «Пошли вон, две старые карги, – скажут они. – Вам тут не место…»

– Они и в самом деле так скажут?

– Ну, вряд ли эти разряженные шишки обрадуются, увидев рядом с собой простой люд навроде нас с тобой, – пожала плечами нянюшка.

– Что, правда? В самом деле? А ну, пошли!

Гордо ступая, матушка прошествовала к парадному входу Оперы, возле которого уже высаживалась из экипажей знатная публика. Расталкивая локтями поднимающихся по ступенькам зрителей, матушка Ветровоск наконец пробилась к кассе и всунулась в окошко.

Человек, сидящий внутри кабинки, резко подался назад.

– Значит, две старые карги, говоришь? – рыкнула матушка.

– Прошу прощения?…

– Ха-ха! Смотри сюда, у нас два билета в… – Бросив взгляд на кусочки картона, она притянула к себе нянюшку Ягг. – Здесь сказано: в партер. Ты только подумай! Партер! Пусть сами сидят за партами! – Она опять повернулась к кассиру. – Послушай-ка, партер для нас недостаточно хорош, мы желаем места в… – Она внимательно изучила схему около окошка. – В раек. Да, это, пожалуй, подойдет.

– Э-э, извините… У вас билеты в партер, но вы хотите обменять их на места в райке?

– Вот именно, и не жди, что мы станем тебе доплачивать!

– О, я и не собирался просить вас…

– Вот и прекрасно!!! – Матушка победоносно улыбнулась и одобрительно посмотрела на новые билеты. – Гита, пошли.

– Гм, я извиняюсь, – произнес кассир, когда нянюшка Ягг уже было повернулась, чтобы уйти, – но что это у вас на плечах?

– Это?… Меховой воротник.

– Я, конечно, прошу прощения, но он только что помахал хвостом.

– Лично я считаю, красота и жестокость – вещи несовместимые.

Агнесса чувствовала, что за кулисами происходит что-то непонятное. То и дело люди собирались в маленькие группки, которые, впрочем, тут же распадались, поскольку всем нужно было бежать по каким-то очень важным и таинственным делам.

Оркестр настраивал инструменты. Возле сцены хор готовился образовать Базарную Толпу.

И ни один из этих жонглеров, цыган, шпагоглотателей и ярко одетых поселян нисколечко не удивился, когда какой-то сильно поддавший баритон вдруг принялся орать свою партию чуть ли не в ухо проходящему мимо тенору.

А вот господин Бадья и господин Зальцелла, о чем-то горячо спорящие с управляющим сценой.

– Ну, как мы можем обыскать все здание? Эта Опера – настоящий лабиринт!

– А может, он просто заблудился?…

– Без своих очков он слеп как крот.

– Но с чего ты взял, будто бы с ним случилось что-то плохое?

– С чего? Вы не задавали подобных вопросов, когда мы открывали футляр для контрабаса. Напротив, вы были уверены, что он окажется там. Признайте.

– Я… да, я абсолютно не ожидал, что мы обнаружим там самый обыкновенный раздавленный контрабас. Но в тот момент я был немного не в себе.

Кто-то подтолкнул Агнессу локтем. Это оказался шпагоглотатель.

– Что такое?

– Через минуту поднимают занавес, дорогуша, – произнес он, смазывая свою шпагу горчицей.

– С доктором Поддыхлом что-то случилось?

– Откуда мне знать? У тебя случайно соли не найдется?

– Пршу прстить. Пршу прстить. Звиняюсь. Пршу прстить. Это была ваша нога? Пршу прстить…

Оставляя за собой след раздраженных и болезненно морщащихся театралов, ведьмы проследовали на свои места.

Положив локти на подлокотники, матушка устроилась поудобней, а затем, поскольку порог наступления скуки у нее был такой же невысокий, как и у четырехлетнего ребенка, она спросила:

– Ну и что дальше?

Скудные оперные познания нянюшки на этот раз не помогли. Так что она повернулась к соседке.

– Звиняйте, не одолжите ли на минутку программу? Только глянуть. Спасибо. Звиняйте, а очки не дадите? Так мило с вашей стороны…

Несколько минут нянюшка тщательно изучала программу.

– Сначала будет увертюра, – наконец уведомила она. – Вроде как бесплатное приложение, чтобы зрители примерно поняли, что их ждет. Здесь есть краткое изложение всей истории. А сама опера называется «Тривиата».

Читая, нянюшка шевелила губами и время от времени морщила лоб.

– Ну, история довольно-таки простая, – наконец подытожила она. – Целая куча людей друг в друга влюблены, много масок и всяческих переодеваний, щекастый слуга, все в недоумении, никто не знает, кто это такой, пара престарелых герцогов сходят с ума, хор цыган, ну, и все такое прочее. Типичная опера. Наверняка кто-нибудь окажется чьим-нибудь давно потерянным сыном, дочерью, женой или кем-нибудь в том же роде.

– Ш-ш-ш! – послышалось с заднего ряда.

– Надо было прихватить что-нибудь перекусить, – произнесла матушка.

– У меня в чулке, по-моему, завалялись мятные конфетки.

– Ш-ш-ш!

– Не могли бы вы вернуть мои очки? Большое спасибо.

– Пожалуйста, госпожа. Так себе стеклышки, а?

Кто-то постучал нянюшку Ягг по плечу:

– Госпожа, ваша меховая накидка ест мои шоколадные конфеты!

А кто-то еще постучал по плечу матушку Ветровоск:

– Госпожа, будьте любезны, снимите шляпу. Матушка Ветровоск повернулась к краснощекому господину с заднего ряда.

– Вам вообще известно, кем бывают женщины в остроконечных шляпах? – осведомилась она.

– Да, госпожа. Это женщины в остроконечных шляпах, и одна из них сидит прямо передо мной.

Матушка удивленно воззрилась на него. А затем, к вящему изумлению нянюшки, сняла шляпу.

– Прошу прощения, – сказала она. – Я вела себя так невежливо. Но это не по злому умыслу. Еще раз простите.

И она повернулась к сцене. Нянюшка Ягг задышала снова.