Лешка хмыкнул:
— Зеркало есть?
— А что? Я испачкалась, да? — испугалась Машка, спешно ныряя в портфель за зеркальцем.
— Нет, ты глянь.
Машка посмотрела на себя и пискнула, зажав рот рукой. К счастью, Гита уже добралась до макроэкономики и не реагировала на внешние раздражители.
— Опять карие! У тебя тоже, — возбужденно прошептала Машка.
— Я же говорил, пройдет. Обычная аллергия.
— Точно. Ты ужасно умный!
Лешка подавился словом «наверное» и расправил плечи.
Урок закончился, но никто не расходился. Девочкам хотелось обсудить явление Гиты в мини-юбке, мальчики строили гипотезы об отмене контрольной. Лешка сунул тетрадь в рюкзак и наткнулся на кулек с конфетами.
— Народ! — хлопнув себя по лбу, завопил он. — Ну ее, эту Гиту, смотрите, что у меня есть!
Его обступили.
— Вот, — гордо заявил Лешка. — Сам делал.
— Да ну, сам, у тебя даже на уроках труда ничего не получается, — прощебетали с соседней парты близняшки.
— Не хотите — не надо.
Конфеты разобрали. Лешке вдруг вспомнилась экскурсия во дворец Кумани. Ворота, мозаика… Он попытался сообразить, почему, но тут Пашка-Бублик вскочил на парту и произнес речь:
— Я пью… тьфу, я ем эту конфету за то, чтобы в школе никогда не было контрольных по богословию!
Все засмеялись и начали вопить — кто во что горазд:
— За то, чтобы Гита влюбилась в вахтера дядю Васю!
— Чтобы лето длилось три месяца!
— Чтобы кошки научились летать!
— Чтобы солнце стало желтым!
— Чтобы мне подарили динозавра!
— Чтобы я никогда не стал взрослым!
— Чтобы…
10 Чаш
Насыщенный раствор
Все уже исполнилось. Ангелы-хранители выполнили и перевыполнили годовой план. Их подопечный испытывает 'чувство глубокого удовлетворения'. Почему всех слегка подташнивает, отдельный вопрос.
Выход из этой ситуации — делиться. Учиться превращать чужую жизнь в праздник. И тошнота незаметно пройдет.
Ольга Недорубова
Полная чаша
Это же счастье невероятное! В честь твоего приезда в Москве включили небо иссиня-черного бархата, и по нему звезды россыпью — я представляю себе, как ты выйдешь ночью из метро, вдохнешь глубоко, поправишь сумку на плече — и потопаешь к моему дому, глядя на все это великолепие. А я буду выглядывать тебя в окошко, звонить постоянно на мобильный — 'ну где ты уже?!', — и, увидев, запрыгаю от радости и понесусь встречать, и буду топтаться на пороге, распахнув дверь — и на шум лифта завоплю 'ну наконец-то!', и буду тебя обнимать, пока ты не начнешь задыхаться.
А потом ты пойдешь в душ, а я включу кофейник и поставлю в печку рыбу в маринаде из терияки и кунжутного масла; и гренки твои любимые поджарю, пока ты будешь плескаться, смывая с себя дорожную усталость. И ты будешь ужинать — неторопливо, с удовольствием, — а потом мы накрутим сигарет и разольем кофе по рыжим керамическим чашкам; и слова будут перебивать и отталкивать друг друга, потому что мы черт знает сколько не виделись, я соскучилась, наконец-то ты здесь, мне правда не верится.
А потом ты будешь спать — я уже и постельное белье постирала и высушила на балконе, чтобы твои сны пахли зимним ветром. А утром дети будут на цыпочках ходить мимо закрытой двери, шепотом рассказывая друг другу, как они тебя нацелуют, когда ты уже наконец-то проснешься. А заполдень я начну потихоньку шуметь, поставлю вариться кофе и стану готовить завтрак, умиляясь на то, как ты спишь; а дети будут шепотом восхищаться рядом; и на запах кофе и наш восторженный шепот ты наконец-то проснешься, и мы тут же примемся скакать вокруг тебя, поить тебя кофеями и кормить блинчиками — с паштетом, с малиновым вареньем, с вареной сгущенкой и просто со сметаной.
А потом ты уедешь куда-нибудь в город, а я оставлю детей с няней и рвану на рыбный рынок, потому что ты любишь жареную рыбу, и притащу свежего карпа и здоровенную форель; карпа запеку в кисло-сладком китайском соусе, а форель засолю — тебе понравится, я делаю самую вкусную соленую рыбу в этой части Вселенной. А потом я буду печь пироги, предвкушая твое возвращение вечером.
И мы снова будем разговаривать — я не знаю, сколько мне нужно тебя, чтобы уже наговориться, мне тебя всегда не хватает; мы будем разговаривать под красный малиновый чай, и под оранжевый апельсиновый вермут, и под алую клюквенную настойку, и еще я специально для тебя сделала имбирную водку. А еще в этот вечер включат местные туманы, и ты будешь смотреть, не отрываясь, на то, как мягкий туман наползает на бескрайнюю заснеженную равнину, а надо всем этим — небо темно-синего бархата, а на столе — твой любимый пирог и яблочный грог; и тепло, и желтый свет китайской лампы. Как же тебе будет здорово!
